Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Картина общественного устройства

Обратимся теперь к тому звену «великой цепи бытия», которое олицетворялось человеком, и попытаемся выяс­нить, какими рисовались Шекспиру и его современникам всех сословий существующие общественные порядки.

Они представляли общество в виде «пирамиды», «лестницы», «горних вершин» и «долин», т. е. как нечто строго иерархическое, как совокупность соподчинений «рангов» и «чинов». Естественно, вершины отводились князю, королю, а все остальное общество располагалось у подножия трона по нисходящей: принцы крови, гер­цоги и графы, рыцари и

сквайры, ремесленники и паха­ри. Король считался не только наместником бога на зем­ле, но живым воплощением божественного начала среди людей, олицетворением силы чудесной, сверхчеловеческой. Король в обществе выполнял ту же функцию, какая от­водилась создателю во Вселенной: он сплачивал общество в единый организм. Это даже не личность, а воплощение целостности государства и единства народа, общества как такового, гарант здоровья «политического тела», нормаль­ного и согласованного функционирования всех его членов, источник «добра, справедливости, мира и согласия».

Призвание короля осмысливалось как живая связь между земным и небесным, обычным и чудесным — одним словом, как концентрированное выражение чудо­действенных сил бытия народа. Это нашло отражение в той философии королевской власти, которая вложена в уста Ричарда II:

Все воды моря бурного не смоют

Елей с помазанного короля;

Не свергнет человеческое слово

Наместника, поставленного богом.

«Ричард II», III, 3

Король находится под специальной защитой господа. Поэтому ему не страшны ни интриги, ни мятежи врагов: ведь враги короля — враги и господа.

За каждого бойца, что Болингброком…

Противу нашей золотой короны,

Бог Ричарду по ангелу пошлет;

Где ангелы сражаются со славой,

Падут злодеи: бог стоит за право.

Там же

В утверждении святости не только королевской вла­сти, но и личности ее носителя, его прямой причастности к провидению следует видеть то новое, что идеология абсолютизма внесла в истолкование природы королевской власти. В самом деле, в средние века могущество короля измерялось тем же, чем и могущество любого барона,— числом его вассалов. В то же время притязания папской власти на «посредничество» между богом и светским го­сударем «оттесняли» последнего от небес. В уста Ричар­да II Шекспир вкладывает не средневековую, а абсолю­тистскую концепцию королевской власти. Оказавшись без войска перед грозной армией мятежника Болингброка, Ричард восклицает:

Я позабыл себя. Иль не король я?

Очнись, трусливый венценосец!

Спишь ты? Иль имя короля не то же значит,

Что двадцать тысяч воинских имен?..

Высокой славе нашей королевской

Лишь жалкий подданный грозит…

Любимцы наши — иль мы не велики?

Там же

Обратим внимание на настойчивое подчеркивание вели­чия и могущества королевского имени, одного только имени и сана. В нем, по убеждению Ричарда, мистиче­ская сила власти его носителя. Точно так же и Лир, от­казавшись от всех реалий власти и оставив себе одно лишь королевское имя, тем не менее убежден сам и тре­бует того же признания от других: «Я король, в каждой своей частице — король».

Этой чудодейственной силе носителя

короны в идеале должен соответствовать его физический облик. Вот каким Гамлету видится этот идеал (олицетворявшийся его от­цом):

…Как лицо прелестно это:

Лоб Зевса и Гипериона кудри,

Глаз Марса повелительный и строгий,

Стан вестника Меркурия, когда

Коснется он заоблачных вершин.

«Гамлет», III, 4

По принципу «соответствия и подобия» король то и дело сравнивается с солнцем, орлом, львом и т. д.

Вот, вот король сам, Ричард, появился:

Так красное разгневанное солнце

Из огненных восточных врат выходит…

И еще:

Он смотрит королем: его глаза

Огнем сверкают, словно взор орлиный,

Полны величия.

«Ричард II», III, 3

Естественно, что в данном случае блеск и величие ко­ролевского сана получили наглядное, физическое выраже­ние. К этому присовокуплялся мотив патриархальный: король — отец, подданные — его дети. Идеальный ко­роль — олицетворение мудрости и всеведения, он чужд гордыни, по-отечески добр и справедлив.

Вот как обрисован «эталон» такого короля — Ген­рих V:

Послушайте, как судит он о вере,—

И в изумленье станете желать,

Чтобы король наш сделался прелатом.

Заговорит ли о делах правленья,—

Вы скажете, что в этом он знаток.

Войны ль коснется, будете внимать

Вы грому битвы в музыкальных фразах.

Затроньте с ним политики предмет,—

И узел гордиев быстрей подвязки

Развяжет он…

Непостижимо, где обрел он мудрость.

«Генрих V», I, 1

Наконец, король — источник закона и не подлежит суду земных властей, над ним лишь бог судья. Если ко­роль порочен, если он тиран, то и в этом случае не под­данным его судить, их долг — послушание. Это провиде­нию угодно ставить над народом таких королей — в на­казание за грехи его. Короли отчитываются на небесах.

Об этом говорит герцогине Глостерской герцог Гант (в ответ на призыв отомстить Ричарду II за смерть гер­цога Глостера):

То божье дело: заместитель бога,

Наместник и помазанник его —

Виновник этой смерти; за неправду

Пусть небо мстит; я ж дерзостную руку

Поднять не смею на его слугу.

«Ричард II», 1, 8, 94

О том же напоминает подданным Ричарда II епископ Карлейль:

Как может подданный судить монарха?

А подданные Ричарда — все вы.

Не выслушав, и вора не осудят,

Хотя бы он был явно виноват.

А божьего величия подобье,

Правитель, вождь, наместник, им избранный,

Помазанный, венчанный, полновластный,

Судим ли будет подданным и низшим?..

Там же, IV, I

Таков отражавший торжество абсолютизма миф ко­ролевской власти, усиленно внедрявшийся тюдоровскими публицистами и англиканской церковью в общественное сознание и нашедший столь яркое поэтическое выраже­ние в театре Шекспира, миф, который идеологи абсолю­тизма хотели бы превратить в «общенародный» культ королевской власти. Но если король — глава, то каково «по­литическое тело» — гражданское общество? Как функ­ционирует оно под властью главы?

Поделиться:
Популярные книги

Ретроградный меркурий

Рам Янка
4. Серьёзные мальчики в форме
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Ретроградный меркурий

Иван Московский. Том 5. Злой лев

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Иван Московский
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.20
рейтинг книги
Иван Московский. Том 5. Злой лев

Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Нова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.75
рейтинг книги
Хозяйка дома в «Гиблых Пределах»

Имперец. Том 1 и Том 2

Романов Михаил Яковлевич
1. Имперец
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Имперец. Том 1 и Том 2

На границе империй. Том 9. Часть 4

INDIGO
17. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 4

Бывшая жена драконьего военачальника

Найт Алекс
2. Мир Разлома
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Бывшая жена драконьего военачальника

Я Гордый часть 2

Машуков Тимур
2. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый часть 2

Последний Паладин. Том 4

Саваровский Роман
4. Путь Паладина
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Последний Паладин. Том 4

Ваше Сиятельство

Моури Эрли
1. Ваше Сиятельство
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ваше Сиятельство

Пушкарь. Пенталогия

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
альтернативная история
8.11
рейтинг книги
Пушкарь. Пенталогия

"Дальние горизонты. Дух". Компиляция. Книги 1-25

Усманов Хайдарали
Собрание сочинений
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Дальние горизонты. Дух. Компиляция. Книги 1-25

Эксперимент

Юнина Наталья
Любовные романы:
современные любовные романы
4.00
рейтинг книги
Эксперимент

Темный Патриарх Светлого Рода 2

Лисицин Евгений
2. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 2

Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать

Цвик Катерина Александровна
1. Все ведьмы - стервы
Фантастика:
юмористическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать