Шерас

Стародубцев Дмитрий

— Я всё расскажу, — наконец пролепетала красавица, утирая со щек слезы.

Мужчины многозначительно переглянулись.

Вистрога с беглецами долго маневрировала, огибая стоящие на рейде корабли. Когда-то судно было галерой, увлекаемой вперед не только парусами, но и доброй сотней гребцов-рабов, что, несомненно, добавляло ему боевой сноровки. Однако сейчас портики для весел были задраены, уключины сняты, и мирный торговый парусник, быстроходный именно по понятиям парусного флота, вынужден был долго лавировать, чтобы пересечь Внутреннее озеро, обходя множество разных кораблей, собравшихся со всего света.

Наконец вистрога приблизилась к первому форту, который предварял извилистый проход, соединяющий гавань с Анконой. Этот четырехугольный форт,

впрочем, как и остальные семь его братьев-близнецов, выступал вперед, перекрывая добрую половину русла. Стены грозной крепости монолитной скалой нависали над проплывающими по фарватеру кораблями, заставляя иноземных моряков, впервые приплывающих сюда, высоко задирать головы. Арпад, которому еще в юности довелось служить в гарнизоне одного из фортов, знал, что каждый из них представляет из себя гигантскую башню — триста на триста шагов — и снабжен сотней тяжелых метательных механизмов особой конструкции, которые размещены пятью ярусами на верхней открытой площадке и во внутренних галереях. Малейшее неподчинение судна приказам портового командования — и сверху на палубу, довольно точно, поскольку каждая пядь водного пространства была давно пристреляна, полетят каменные глыбы и тучи огненных метательных снарядов. От первых полученных пробоин корабль начнет тонуть, разлетятся в щепки мачты, и рухнут на головы морякам снасти, а чуть позже от судна останутся лишь дымящиеся обломки, покачивающиеся на воде, и несколько барахтающихся матросов, которых добьют лучники, состязаясь в меткости. Арпад несколько раз собственными глазами наблюдал такую ужасную картину.

Первый форт был удачно пройден, но теперь корабль оказался в прямой видимости сразу трех крепостей, расположенных по обе стороны прохода на расстоянии полуполета стрелы. В случае атаки города враждебным флотом эти башни смогли бы привести в замешательство не один десяток неприятельских кораблей, и многие из них обрели бы здесь вечный покой.

Арпад оглянулся. Опытные моряки-яриадцы, которые несколько дней назад были наняты на это судно, весело сновали по палубе, легко управляясь со снастями. Тут и там слышалась задиристая яриадская ругань. Никто из гривлонов, как не без презрения называли в Грономфе разбойничьего вида моряков-мусаков, готовых плыть за более чем скромную плату куда угодно и на чем угодно, не ощущал опасности, не зная истинной цели плавания; команде только сообщили, что вистроге предстоит доставить на родину Великанов различные грузы, которыми был забит весь трюм, и нескольких пассажиров, решивших по своей надобности отправиться в далекое путешествие.

На палубу вышел в полувоенном облачении Кирикиль. Он уже нацепил свою грозную морскую рапиру и, расправив плечи, стал расхаживать с важным видом от борта к борту, попутно раздавая указания своим подозрительным соотечественникам, от которых, впрочем, мало чем отличался. Несколько советов досталось бесстрастному кормчему и даже преисполненному достоинства лоцману-авидрону, которого Арпад нанял с большим трудом, в последний момент и за несуразно огромную плату. Лоцман, безошибочно распознав в нагловатом яриадце слугу, посоветовал выскочке составить лоцию самому, для чего ему необходимо исследовать глубины Анконы собственным носом, который, по всей видимости, вполне для этого сгодится. Кирикиль обиделся, но, покосившись на капитана вистроги, не решился затевать перебранку.

Наконец яриадец подошел к Арпаду и в самых выразительных красках описал ему обстоятельства похищения люцеи, не забыв многократно преувеличить свою собственную роль во всем деле. Арпад лишь сухо кивал головой, не желая радоваться прежде времени.

— Мы еще в Грономфе, — предостерег Арпад. — Еще не настало время благодарить богов. Подожди, вот выйдем в Анкону…

— Эй, Арпад, брось, возрадуйся! — торжествовал яриадец. — Чего теперь опасаться? Видят Великаны — это победа. И еще какая! Мы смогли обмануть самого Божественного! Столь героических деяний я еще никогда не совершал. ДозирЭ и его юная возлюбленная… к слову сказать, сегодня она предстала передо мной

в первозданном виде, так вот, теперь они вольны, словно семена церганолии, которые несет ветер. Мы держим путь в Яриаду — это самая древняя цивилизация материка, родина самых могущественных богов на земле! Ах, Арпад, дружище, дай я тебя обниму!

Однако Арпад, изловчившись, вывернулся из загребущих объятий яриадца. Недовольный, он велел пустомеле вернуться в трюм, где тот должен был находиться, и сидеть там, пока не получит позволения его покинуть. Кирикиль замолчал, обиженно нахохлился, но не ушел.

Вскоре корабль миновал форты и вышел в Анкону. Еще у последней башни горло у беглецов перехватывало от острого ощущения тревоги: казалось, что вот-вот что-то должно произойти и изменить ход событий. Но пиратская вистрога, истосковавшаяся по соленым брызгам, свободным ветрам и загорелой мускулистой руке матроса, травящего фал паруса, продолжала скользить в манящую даль. Перед удивленным Арпадом вдруг открылся незнакомый ему мир — мир разлитой до горизонта полноводной реки, пологие берега которой и редкие островки были застроены величавыми храмами, причалами, хранилищами или неказистыми лачугами.

Несмотря на встречное течение, корабль отплыл уже довольно далеко. Грономфа постепенно отдалялась и теперь причудливыми очертаниями напоминала какой-то волшебный город из доброй сказки.

Наконец Арпад решил, что опасность миновала, и попросил Кирикиля сообщить об этом своему хозяину. Яриадец удалился. Вдоволь насладившись видом с правого и с левого бортов, Арпад последний раз взглянул на Грономфу, с которой ему предстояло совсем недолгое расставание: в Де-Вросколе ему было велено сойти на берег и вернуться в столицу посуху. Вдруг он заметил несколько малых беспарусных галер, низких, узких и очень длинных, вышедших из горловины защищенного восемью фортами прохода. Галеры были боевые, и в этом Арпад быстро убедился, едва только напряг зрение. До последнего момента он еще тешил себя надеждой, что корабли повернут в противоположную сторону или возьмут курс на другой берег, но, когда они двинулись точно вслед вистроге, быстро сокращая казавшийся неодолимым отрыв, он понял, что, скорее всего, галеры гонятся именно за ними и, без сомнения, скоро их настигнут. Он громко выдохнул и тут же схватился за трос, ибо у него перехватило дыхание и всё поплыло перед глазами.

Галеры приближались. Две из них состояли в «Белой Армаде», три явно принадлежали Вишневым плащам, а остальные, чуть поотставшие, несомненно, числились в грономфском гарнизоне.

К Арпаду нетвердой походкой подошел счастливый ДозирЭ и дружески оперся на его плечо. Лицо молодого человека сияло: сказалось время, проведенное с возлюбленной. Его глаза радостно блестели. Взгляд был пьяный, блуждающий.

Арпад едва нашел в себе силы указать дрожащей рукой на нагоняющих их преследователей.

Белоплащный воин прошептал проклятия.

— Это погибель всем нам! — пророческим голосом молвил Кирикиль и утер со лба обильно выступивший пот.

— Что нам делать? — спросил Арпад.

— Я буду сражаться, сражаться до конца, — решительным тоном заявил ДозирЭ.

— В таком случае мы все погибнем, — глухо возразил Арпад. — Посмотри, рэм, на галерах не меньше полутысячи цинитов, а нас только трое.

— Почему трое? — удивился Кирикиль. — Мой хозяин стоит не меньше двадцати воинов, я — еще десятка. Ну и, наверное, ты, Арпад, одного одолеешь, если тебе, конечно, повезет. Итого более тридцати. Совсем неплохо, а?

Арпад укоризненно посмотрел на бесцеремонного яриадца.

— Ты можешь предложить что-то иное? — с безысходной грустью спросил ДозирЭ у Арпада.

Тот надолго задумался.

— Спасение есть, — после паузы сообщил он, произнеся это, однако, без всякой надежды.

— Говори же! Чего ты медлишь, сын гаронна? — нетерпеливо топнул ногой Кирикиль. — Или ты хочешь, чтобы мы болтались на рее вверх ногами со вспоротыми животами и с выколотыми глазами? О, Великаны, я так мечтал увидеть Яриаду — свою священную Родину! Я так мечтал преклонить колени перед…