СХОДНИК-II
Шрифт:
– Ношу! И содержу для сохранности в леднике своей памяти, в самой его глуби, – эмоционально возразил Молчан, мигом и процитировав:
«Будь на виду, однако не высовывайся. Бди сам, и скрытно оглядывай бдящих за тобой! Всегда бери верный след, а прочих – облазните…».
– Не переврал! – изобразил похвалу Путята. – Пришло время открыть тебе и новую скрытную мудрость – превыше и тех трех! Зрю: ты уже дозрел для ее восприятия. Вот, что еще наказали мне мои бывалые наставники:
«По прибытии на место, затаившись, а все же освоившись, изымай все, что плохо лежит у чуждых, однако послужит пользе Земли вятичей! Не страшись перебрать, напрягаясь!
– Нес и несу службу свою, добычливую на секреты ворогов, по сему завету, достойнейшему! И всегда был в чести даже у Совета старейшин, отмечаясь не токмо наградами! – завершил старший родич на пафосной ноте.
– И ко всему, изловчился ты не заполучить грызь, волоча те секреты, не устрашившись перебрать в числе их, равно и тяжести, при том, что изнемогал! – подхватил младшой, словно одобряя. А вслед услышал слова сугубо бранного свойства…
XII
Вовсе не секрет, что хребет верблюда способна переломить сущая соломинка перевеса. И она же может стать базовой уликой, аще следствие ведет знаток…
Изготовляя мнимого Радислава в дальний путь, уполномоченные на то ответственные сотрудники внешнего сыска ясно осознавали: не мог обойтись сей без сопровождающих его самого и товара на продажу, понеже линейку оного составляли ювелирные изделия.
Ибо на перспективное добро запросто могли недостойно позариться в пути следования, не исключая и подлого смертоубийства хозяина под видом несчастного случая! – к примеру, будто бы вышедшего на палубу оправиться по малой нужде и ненароком выпавшего за борт по личной неосторожности.
А не перевелись еще в ту пору злыдни кровавых криминальных наклонностей в славной Земле вятичей!
Вследствие чего, скрытному сыску, являвшемуся второй по важности составной частью Секретной службы, было доверено подыскать самых достойных кандидатов в сопровождающие, без пятен в биографии – то бишь, родичей в иноземье, презренного пребывания во вражьем плену, вызывающего глубокие подозрения, и криминального прошлого с пребыванием в местах заключения; необходимой являлась и безупречность по «пятому пункту».
А социальное происхождение и не рассматривалось! Ведь не существовало тогда интеллигенции, вечно рефлексирующей и заведомо склонной к преступному инакомыслию, равно и состраданию к «униженным», по ее предположениям, и «оскорбленным», в качестве гигиенической прокладки меж аналогично отсутствовавшим пролетариатом и селянством. Тем паче, что последнее еще не приступило расслаиваться на три базовых категории: зажравшихся кулаков-мироедов; инфицированных собственническими инстинктами середняков; потенциально революционную голытьбу, коей нечего было терять, опричь прохудившихся лаптей.
Так подыскали троих из отдаленных округ, где никто не мог бы опознать в Радиславе натурального Молчана. Дале уже самому надлежало побывать там, якобы по торговым надобностям, и пригласить приглянувшихся присоединиться к нему в крутой маршрут до неведомой, а заманчивой Тмутаракани.
И согласились все кандидаты, подсказанных скрытным сыском! Двое из них предназначались в секьюрити Радислава в пути и на месте, равно и подсобниками на тмутарканском торге, приглядывающими там за товаром. Третий же, высмотренный на торжище в граде Муроме, именем Борщ, означающим ботву, избран был по коммерческой части, предполагаясь полномочным помощником Радислава по непосредственной торговле в пункте прибытия; века спустя его обозначили бы старшим приказчиком.
С ним-то и
Ибо смешливый куратор Борща подразумевал двойное обозначение сей клички. А именно: не токмо нечистую силу, а и кукиш в качестве двусоставного невербального намека, образно обещавшего некое силовое проникновение в того, кому адресуется, не в пример примитивности демонстративно выставляемого одиночного перста, наволящего на подозрения о массовом латентном эксгибиционизме у заведомо недостойных западников мужского пола и тотальной приверженности оных патологии публичного самоудовлетворения. И оба обозначения от того куратора равно сулили недоброе всем муромцам, выявляемым для выполнения плановых показателей по изобличению и задержанию, предписанных вышестоящими!
И еже агент Борщ уведомил своего куратора, поднявшегося за время их интенсивного взаимодействия до второго по значимости чина в муромском отделении, о заманчивом предложении некоего заезжего купца, удачливо распродавшего привезенные по бросовым ценам изделия ювелирного промысла, тот не сразу же определился с решением, отпускать своего самого ценного агента на долгий срок, або воздержаться. Ведь мог оголиться важный участок оперативной работы! И пришлось назначить иную встречу, взяв время на размышления. Назавтра – понятно, затемно, ибо конспирация! – молвил куратор уже в самом начале, не талдыча вокруг да около:
– Душевно жаль, что придется отпустить тя, ведь лучший ты в моем подчинении, скрытном. Отходя вчера ко сну, посчитал, и сам пришел в изумление! Шестьдесять ворогов изобличил я по твоим наводкам, а еще седмьнадесять отошли, не успев признаться по полной форме, ибо не выдержали первых же допросов с пристрастием.
Чахлый народец, и не жаль таковых! – ведь вместо укрепления здоровья и отказа от вредных привычек, а дожили бы тогда и до отправки в узилища, занимались на торжище подрывной деятельностью, отказываясь делиться с органами их безопасности от возможных татей. Все ж, убрав сих, общим числом седмьдесять седмь, зачистил я торжище от нежелательных элементов, в чем и твоя заслуга! И будет не хватать тебя в моих оперативных разработках! А не счел я правильным пресечь твой временный отъезд. Разрешаю его! Кати, не опрокидываясь! Плыви, не утонув! И обогащайся, елико сможешь, за счет нанимателей! Не тя учить торговому шельмовству!
Однако присоветую, ради твоей же выгоды! От купцов, бывавших в Тмутаракани, ведаю: вельми хороши там вина, кои соглашусь отведать я, в удобных при перевозке больших глиняных сосудах. Дивны паволоки, привозимые из Царьграда, особливо шелковые аксамиты с золоченой нитью. А любимые мной златые поделки дешевше там, неже у нас, где почти одно серебро, поднадоевшее столь, что и глядеть на него ленюсь!
«Да уж, серебра у тя, лихоимца, вдосталь! Бесчестно и скрытно сбирая со всего торжища, вопреки прежним обычаям и предписаниям от вышестоящих, кои взимают в свои кошели строго по соответствию своему месту, нахапал выше всяких пределов, будто глава всей округи! Не по чину сие!» – нелицеприятно подумал тайный осведомитель. А воздержался огласить.