Шорохи
Шрифт:
Тони посмотрел на Хилари. Та пожала плечами:
– Наверное, теперь это уже не имеет значения.
Голдфилд перевел взгляд с нее на детектива, и на его симпатичном лице появилось выражение любопытства. Тони прочистил горло.
– Я согласен с Хилари. Теперь, когда мы встретились с вами, это кажется бессмысленным.
– Вы говорите так загадочно, что возбудили мое любопытство. Неужели я так и не узнаю, в чем дело?
– Хорошо, – ответил Тони. – Мы собирались выяснить, точно ли было совершено вскрытие.
Голдфилд не понял.
– Но вы
– Мы хотели услышать это от вас лично.
– Мы видели отчет об аутопсии, – объяснил Тони, – но хотели убедиться, что работа и впрямь была выполнена.
– Но теперь, когда мы увидели вас, – поспешила добавить Хилари, – у нас нет ни малейших сомнений.
Голдфилд вскинул голову – изумленно, а не обиженно.
– Вы хотите сказать, что я мог подписать отчет, не произведя вскрытия?
– Теоретически такая возможность существовала, – оправдывался Тони. – Вам могло что-нибудь помешать…
– У нас такого не бывает, – возразил Голдфилд. – Шеф держит нас в ежовых рукавицах. Не дай бог, кто-нибудь проявит малейшую небрежность в работе, он его в порошок сотрет. – Чувствовалось, что он искренне гордится шефом.
На всякий случай Хилари спросила:
– У вас нет сомнения, что Бруно Фрай… умер?
Голдфилд воззрился на нее так, словно она попросила его встать на голову и продекламировать стихотворение.
– Ну разумеется, умер!
– Вы делали общее вскрытие? – поинтересовался Тони.
– Да. Я рассек… – Голдфилд внезапно остановился, секунду-другую поразмыслил и поправился: – Нет. Это не было общее вскрытие в полном смысле слова, то есть рассечение всех частей тела. Тогда как раз выдался очень жаркий денек, работы хоть отбавляй, а нас тут не так уж много. Но в данном случае общее вскрытие и не требовалось. Причиной летального исхода послужила рана в области живота. Нам не было нужды вскрывать грудную клетку и исследовать сердечную мышцу. Я провел тщательное обследование и вскрыл брюшную полость, чтобы установить степень повреждения и определить точную причину смерти. Если бы его закололи не в вашей квартире, защищаясь… то есть если бы обстоятельства его гибели не были столь очевидными, я бы сделал больше. Но в данном случае было абсолютно ясно, что нет причины возбуждать уголовное преследование. Кроме того, я не сомневался, что именно рана в области живота сыграла роковую роль.
– А не может быть, что он был только в глубокой коме? – с надеждой спросила Хилари.
– В коме?! Господи Иисусе, конечно, нет. – Голдфилд поднялся из-за стола и начал шагами мерить комнату. – Мы проверяли пульс, дыхание, состояние зрачков и даже излучения мозга. – Он вернулся к столу и посмотрел на посетителей сверху вниз. – Мертв, как камень. Да когда я его увидел, в нем почти не осталось крови, которая могла бы поддержать минимальную жизнедеятельность. Он успел посинеть. Нет, здесь невозможно было ошибиться.
Тони встал.
– Прошу прощения за то, что мы отняли у вас время, доктор Голдфилд.
– А я прошу прощения за то, что усомнилась в качестве вашей работы, – присоединилась к нему Хилари.
– Погодите, – попросил врач. – Вы не можете уйти, не объяснив, в чем дело.
Хилари с Тони переглянулись. Обоим не хотелось обсуждать с Голдфилдом проблему ходячих трупов.
– Этой ночью, – сказал Тони, – Хилари в ее доме пытался убить человек, как две капли воды похожий на Бруно Фрая.
– Вы не шутите?
– Какие уж тут шутки.
– И вы подумали…
– Да.
– О господи! Должно быть, это было ужасное зрелище. Но мне нечего вам сказать, кроме того, что это могло быть только совпадением. Бруно Фрай мертв. Мне еще не приходилось видеть никого более мертвого.
Они поблагодарили Голдфилда. Тот проводил их в приемную.
Тони подошел к секретарше и спросил, в какое похоронное бюро был отправлен труп Бруно Фрая.
Девушка перелистала папку.
– Похоронный дом «Энджелс Хилл».
Хилари записала адрес.
– Неужели вы все еще думаете… – начал Голдфилд.
– Нет, – ответил Тони. – Но, с другой стороны, нужно пройти всю цепочку до конца. Так меня учили в полицейской академии.
Голдфилд хмуро проводил их глазами.
Хилари осталась ждать в джипе у входа в похоронный дом «Энджелс Хилл». Они решили, что будет лучше, если Тони пойдет один и воспользуется служебным удостоверением.
«Энджелс Хилл» оказался огромным сооружением с целым парком катафалков, несколькими часовенками и солидным штатом гробовщиков и бальзамировщиков. В приемной лился рассеянный свет, а стены были окрашены в мрачноватые тона; на полу от стены до стены расстилался тяжелый плюшевый ковер. Все здесь свидетельствовало о почтительном отношении к смерти, а также о том, что похороны – прибыльное дело.
Секретарша оказалась симпатичной блондинкой в серой блузке и юбке каштанового цвета. У нее был приятный, тихий голос без малейших признаков сексуальности, словно ее специально натренировали произносить слова соболезнования и утешения. Интересно, подумал Тони, такой ли у нее голос в постели, когда она подбадривает партнера?
Девушка нашла дело Бруно Фрая и фамилию бальзамировщика. Кажется, он сейчас в прозекторской.
– Недавно поступили новенькие. – Она говорила так, словно работала в больнице, а не в похоронном доме. – Сейчас спрошу, когда он освободится и сможет уделить вам внимание.
Секретарша попросила Тони подождать в конторе. Это было небольшое, но уютное помещение с удобными креслами вдоль стен. На журнальных столиках разложены журналы. Кофеварка. Сифон. Стенд с объявлениями о продаже гаражей и портативных ванн для автомобилей.
Тони добрался до четвертой страницы «Энджелс Хилл Ньюз», когда вошел Сэм Хардести, очень похожий на автомеханика. На нем был белый комбинезон; из нагрудного кармана выглядывали инструменты, назначение которых Тони было неизвестно. Это был молодой человек лет под тридцать, с длинной каштановой прической и резкими чертами лица – несмотря на это, весьма приятного.