Шри Ауробиндо. Синтез йоги - I
Шрифт:
Говоря коротко, от нас требуется превратить всю свою жизнь в сознательное жертвоприношение. Каждое мгновение и каждое движение нашего существа должны стать выражением непрерывной и искренней самоотдачи Вечному. Все наши действия, не только наиболее важные, исключительные и возвышенные, но и самые мелкие, заурядные и незначительные, должны совершаться в духе сознательного самопосвящения. Наша индивидуализированная природа должна жить в едином сознании, в котором все внутренние движения и внешние действия являются посвящением Чему-то запредельному, превосходящему нас и наше эго. Неважно, каков дар и кому мы его преподносим, мы должны делать это с осознанием, что он преподносится единому божественному Существу во всех существах. Даже самые обыденные или грубо материальные наши действия должны обрести этот возвышенный характер: когда мы едим, мы должны осознавать, что преподносим пищу этому божественному Присутствию в нас, совершаем священное жертвоприношение в храме нашего существа, а ощущение, что мы просто удовлетворяем физическую потребность или желание насладиться вкусом, должно исчезнуть. Какую бы великую работу мы ни выполняли, за какую бы возвышенную дисциплину, за какое бы трудное или благородное дело мы ни брались, для кого бы мы ни совершали его – для самих себя, для других или для всего человечества, мы больше не сможем ограничиваться идеей, что мы действуем ради собственного блага, ради своих близких или даже во имя всего человечества. Мы должны будем совершать наши действия как сознательное жертвоприношение, но не ради человечества, других людей или самих себя, а Единому Божеству – либо используя эти образы в качестве посредников, либо непосредственно. Божественное
Понятно, что такого рода концепция и ее эффективное практическое воплощение должны приводить к трем результатам, имеющим ключевое значение для достижения нашего духовного идеала. Прежде всего очевидно, что даже если, начав двигаться в этом направлении, человек вначале не испытывал чувства преданности, такого рода практика ведет его прямо и неизбежно к высочайшей преданности, какая только возможна, ибо она должна естественным образом перерасти в глубокое преклонение и безграничную любовь к Божественному. Следуя этой дисциплине, мы начинаем всё отчетливее ощущать присутствие Божественного во всем сущем, всё глубже осознавать единство с Божественным в каждой нашей мысли, в каждом намерении и действии и в каждое мгновение жизни, всё сильнее устремляться к Божественному в порыве самоотдачи, охватывающей всё наше существо. Таким образом, то, что составляет смысловое содержание Йоги труда, также заключает в себе самую суть интегральной и абсолютной бхакти. В духовном искателе, который применяет эту дисциплину в реальной жизни, происходит непрерывное, активное и действенное проявление самого духа преданности, что неизбежно вызывает в нем самое глубокое и всеохватное преклонение перед Высочайшим, которому посвящено его служение. В том, кто посвятил свой труд Всевышнему, постоянно возрастает всепоглощающая любовь к Божественному Присутствию, с которым он чувствует всё более тесную близость. И с нею рождается или в ней присутствует также и универсальная любовь ко всем этим существам, созданиям, живым формам, которые являются обителями Божественного, – не овладевающие нами скоротечные и беспокойные эмоции, свойственные состоянию разделения, а неизменная и бескорыстная любовь, которая представляет собой глубинную вибрацию единства. Во всех вещах и существах ищущий начинает видеть один Объект своего поклонения и служения. Использование принципа жертвоприношения приводит к тому, что путь Действий сливается с путем Преданности; да и сам по себе он может сопровождаться преданностью такой полной, всеохватной, интегральной, какой только может желать сердце в своей великой жажде Божественного и какую только может вообразить разум в своем страстном стремлении к Божественному.
Далее, практика этой йоги требует постоянной внутренней памяти об одном главном знании, которое несет освобождение, а когда это знание активно и постоянно используется при совершении действий во внешней жизни, то это укрепляет память о нем. Во всем пребывает единое «Я», всё есть единое Божественное; всё пребывает в Божественном, Божественное есть всё и нет ничего другого во вселенной – эта мысль или эта вера становится внутренним фоном всей деятельности искателя духа и постепенно превращается в саму субстанцию его сознания. Памятование, динамичное сосредоточение такого рода должно перерасти и перерастает в конце концов в глубокое, непрерывное видение и живое, ясное и всеобъемлющее осознание того, о чем мы так настойчиво старались помнить или на чем столь постоянно сосредоточивали свое внимание. Ибо такое воспоминание о Божественном требует от нас постоянного обращения к Источнику всего сущего, всякой воли и деятельности, в результате чего сознание одновременно объемлет и превосходит все отдельные формы и внешние обличья, становясь единым с Тем, что их порождает и поддерживает. Этот путь неизбежно приводит, в конце концов, к видению – живому и отчетливому, по-своему столь же реальному как физическое зрение – везде и во всем действий универсального Духа. На вершине, которой достигает человек, следуя по этому пути, он обретает способность постоянно жить, мыслить, использовать свою волю и действовать в непосредственной связи с Супраменталом, Трансцендентным. Во всем, что мы видим и слышим, во всем, что ощущаем и с чем соприкасаемся, во всем, что мы осознаем, мы должны познать и почувствовать Того, кому поклоняемся и служим; во всем мы должны увидеть образ Божественного, всё необходимо воспринимать как обитель Божества – окруженным и наполненным вечным и вездесущим Присутствием. В конце своем, если не задолго до того, этот путь действий превращается в результате единения с Божественным Присутствием, Волей и Силой в путь Знания, более полного и интегрального, чем то, которое способен построить обычный тварный ум или постичь в своих поисках интеллект.
Наконец, практика этой Йоги жертвоприношения заставляет нас устранить в себе всё, что служит опорой эгоизма, изгнать все проявления эгоизма из нашего ума, воли и деятельности и уничтожить в нашей природе само его семя, малейшее его присутствие и влияние. Всё должно совершаться ради Божественного, всё должно быть обращено к Божественному. Мы не должны совершать ничего для себя лично как отдельного существа; мы не должны ничего делать для других – будь то наши ближние, друзья, наша семья, страна или всё человечество или какие-то другие живые существа – просто потому, что они связаны с нашей личной жизнью, мыслями, чувствами или потому, что эго проявляет особую заинтересованность в их благополучии. При таком образе действия и видения вся наша деятельность и вся жизнь становятся лишь каждодневным деятельным поклонением и служением Божественному в беспредельном храме его собственного необъятного космического существования. Жизнь всё больше и больше превращается в жертвоприношение вечного в индивидуальном, постоянно отдающего себя вечной Трансцендентности. И оно совершается на безграничном жертвенном алтаре вечного космического Духа; Сила же, совершающая его, – тоже вечная Сила, вездесущая Мать. Таким образом, путь этот есть путь общности и единения в действиях, а также в духе и знании, проявляемых в действии, – столь совершенный и интегральный, о каком только может мечтать наша устремленная к Божественному воля или какого жаждет сила нашей души.
Он заключает в себе всю силу пути действий, интегрального и абсолютного, но поскольку ему присущ закон жертвоприношения и самоотдачи Божественному «Я» и Владыке, он обладает также и всей силой пути Любви с одной стороны, а с другой – всей силой пути Знания. На последнем этапе все три эти Силы действуют вместе, растворившись друг в друге, слившись в одно целое, обретая друг в друге собственное совершенство и полноту.
Божественное, Вечное есть Владыка жертвоприношения наших действий, и единение с ним всем нашим существом, сознанием и выражающими его инструментами является единственной целью этого жертвоприношения. Поэтому прогресс в жертвоприношении действий будет определяться, во-первых, ростом в нашей природе того, что приближает нас к божественной Природе, а во-вторых, восприятием Божественного, его присутствия, его проявления в нас, возрастающей близостью и единением с этим Присутствием. Но Божественное по сути своей бесконечно, и проявление его также бесконечно многообразно. Однако если это так, тогда вряд ли возможно достигнуть истинного интегрального совершенства нашего существа и природы при помощи какого-то одного типа реализации; интегральная реализация должна объединять в себе множество различных граней божественного переживания. Ее невозможно достичь, следуя исключительно какой-то одной линии тождества с Божественным, пока оно не достигнет своей абсолютности; она должна заключать в себе гармонию множества аспектов Бесконечного. Интегральное сознание, обладающее многогранным динамическим духовным опытом, имеет ключевое значение для полной трансформации нашей природы.
Существует одна фундаментальная реализация, необходимая для всякого интегрального знания или многостороннего переживания Бесконечного. Она заключается в осознании Божественного в его изначальной сути и истине, не скрытого за внешними формами и феноменами. В противном случае мы, вероятно, не сможем высвободиться из сетей видимых обличий или будем растерянно блуждать среди хаотического множества космических или частных аспектов, а если нам и удастся избежать этого хаоса, то это будет достигнуто ценой приковывания себя к той или иной ментальной формуле или заключения в ограниченном личном опыте. Единственная неопровержимая и всепримиряющая истина, которая составляет саму основу вселенной, заключается в том, что жизнь есть проявление несотворенного «Я», Духа, и ключом к ее сокровенной тайне является обнаружение истинной взаимосвязи этого Духа с его собственными сотворенными формами бытия. По ту сторону всей этой жизни скрывается взгляд вечного Бытия на собственные многообразные становления; и всё проявленное во времени всегда и везде окружено и наполнено непроявленным вневременным Вечным. Но знание это бесполезно для йоги, если оно является лишь интеллектуальной и метафизической абстракцией, безжизненной и не имеющей реальных практических последствий; ментальное осознание само по себе не может удовлетворить духовного искателя. Ибо то, к чему стремится йога, это не просто истина мысли или истина разума, но динамическая истина оживляющего и озаряющего духовного опыта. В нас должно пробудиться чувство постоянной наполняющей и объемлющей нас близости, соприкосновения и единения с истинным и бесконечным Присутствием, чувство живое и отчетливое, которое должно сопровождать нас всегда и везде. Это Присутствие должно оставаться с нами как живая Реальность, которая всё пронизывает и в которой мы и все создания существуем, движемся и действуем; мы должны ощущать его всегда и всюду как нечто конкретное, осязаемое, наполняющее собой все существа; мы должны видеть в нем их истинное «Я», узнавать в нем их нетленную Сущность, воспринимать его как их сокровенный Дух. Видеть, чувствовать, ощущать во всех возможных аспектах, а не просто созерцать своим умом это высшее «Я» и Дух во всех формах существования, и ощущать точно так же ясно и отчетливо, что все существа пребывают в этом «Я» и Духе, – таково фундаментальное переживание, которое должно заключать в себе все остальные знания.
Это бесконечное и вечное «Я» всего сущего есть всеобъемлющая и всё наполняющая Реальность, единое вездесущее бытие; это одно объединяющее всё присутствие, а не разное в разных созданиях; его можно воспринять, увидеть, ощутить во всей его полноте в каждой душе и в каждой форме вселенной. Ибо его бесконечность является духовной и сущностной и не сводится просто к безграничности в Пространстве или нескончаемости во Времени. Эту Бесконечность можно почувствовать в мельчайшем атоме или в мимолетном мгновении не менее достоверно, чем в протяженности миллионолетних эпох или в громадных просторах межзвездных пространств. Ее постижение или переживание может начаться где угодно и выразиться в чем угодно – ведь Божественное присутствует во всем и всё есть Божественное.
Тем не менее, это фундаментальное переживание для разных людей начнется по-разному, и потребуется немало времени, чтобы вся скрытая в нем Истина смогла проявиться во всех своих бесчисленных аспектах. Возможно, вначале я увижу или буду ощущать в себе или себя как вечное Присутствие и только потом смогу распространить это видение или ощущение своего высшего «Я» на всех созданий. Тогда я стану видеть мир в себе самом или ощущать себя единым с миром. Вселенная предстанет мне лишь сценой в моем существовании, а ход ее процессов – движением форм, душ и сил в моем космическом духе; всюду я буду встречать себя и никого больше. Но это не имеет ничего общего, и это стоит подчеркнуть, с состоянием заблуждения Асура или Титана, который живет в своей собственной непомерно возвеличенной тени, принимает свое эго за истинное «я» и дух и пытается утвердить свою ограниченную личность в качестве единственно важного существа, возвышающегося над всем, что его окружает. Ибо, обретя знание, я уже постиг на реальном опыте, что мое истинное «я» – это не-эго; поэтому я всегда ощущаю свое высшее «Я» либо как безличную Необъятность, либо как вездесущую Личность, содержащую в себе и, тем не менее, превосходящую все личности, либо как то и другое одновременно. Но будь то Безличность или безграничная Личность или и то и другое вместе – в любом случае, это Беспредельность, превосходящая эго. Если же я искал и обрел ее в первую очередь в той форме, которую я называю собой, а не в других, то только потому, что, в силу субъективности моего сознания, мне таким образом проще всего найти ее, сразу же познать и реализовать. Но если узкое инструментальное эго не начинает растворяться в этом высшем «Я», как только получило доступ к его восприятию, если маленькое внешнее «я», сконструированное умом, отказывается слиться с этим более великим непреходящим и несотворенным духовным «Я», тогда моя реализация либо неподлинна, либо в самой своей основе несовершенна. Где-то во мне скрывается эгоистическое препятствие; какая-то часть моей природы отказалась принять всепоглощающую истину Духа, противопоставив ей свою заботу о себе и свое желание сохранить себя.
С другой стороны (и для некоторых такой путь легче), я могу увидеть Божество сначала во внешнем мире, не во мне, а в других. В этом случае я поначалу воспринимаю его как всепроникающее и всеобъемлющее Бесконечное, не обусловленное всеми этими формами, существами и силами, которые оно несет на своей поверхности. Или же я вижу и ощущаю его как чистое единосущее «Я» или Дух, который содержит все эти силы и существа, и я утрачиваю собственное чувство эго в этом окружающем меня безмолвном Всеприсутствии. Постепенно это Всеприсутствие начинает проникать в мое инструментальное существо и овладевать им, и теперь мне уже кажется, что именно от него исходят все мои побуждения к действию, весь свет моих мыслей и речи, все формации моего сознания и все его контакты и связи с другими душами-формами этого единого и необъятного мирового Существования. Теперь я уже больше не это маленькое личное «я», но То, которое проявило нечто из самого себя, чтобы поддерживать существование этой отдельной формы его деятельности во вселенной.
Существует еще одна базовая реализация, наивысшая из всех, которая, однако, иногда происходит как первое решающее открытие или знаменует ранний поворотный этап йоги. Это пробуждение к осознанию невыразимо высокого, трансцендентного Непознаваемого, превосходящего меня и этот мир, в котором я как будто бы двигаюсь, к восприятию вневременного и внепространственного состояния или существования, которое предстает со своего рода неопровержимой достоверностью для сущностного сознания во мне как то единственное, что является ошеломляюще реальным. Этот опыт обычно сопровождается столь же неопровержимым чувством, что все вещи в этом мире подобны сну или призрачным теням, – или же ощущением, что всё здесь имеет лишь преходящий, производный и полуреальный характер. По крайней мере, какое-то время всё происходящее вокруг меня может казаться лишь движением кинематографических образов или призрачных форм, и даже мои собственные действия могут выглядеть текучим потоком энергии, выражающимся в форме действий и исходящим из некоего Источника, пока еще непознанного и, возможно, непостижимого, находящегося надо мной или вне меня. Остаться в этом сознании, пойти дальше в направлении, указанном этим первым прикосновением к Трансцендентному, или последовать до конца за этим первым озарением, приоткрывающим завесу на истинную природу вещей, – значит устремиться к полному растворению себя и мира в Непознаваемом – к Мокше, Нирване. Но это не единственно возможный исход, вовсе нет – вместо этого я могу ждать до тех пор, пока через безмолвие этого вневременного, ничем не заполненного состояния освобождения не начну воспринимать связь с тем самым еще непознанным Источником меня самого и моих действий. Тогда пустота начинает заполняться, и из нее проявляется или в нее нисходит вся многогранная Истина Божественного, все аспекты проявления и множественные уровни динамического Бесконечного. Прежде всего этот опыт приводит наш ум, а затем и все наше существо в состояние абсолютного, глубочайшего, почти бездонного покоя и тишины. Приведенный в состояние полного подчинения и безмолвия, освобожденный от самого себя, ум принимает это Безмолвие за Всевышнего. Но постепенно духовный искатель обнаруживает, что всё – по-прежнему здесь, всё открывается ему в этом безмолвии или нисходит на него через это безмолвие из высшего сокровенного трансцендентного Бытия. Ибо это Трансцендентное, этот Абсолют – не просто покой пустоты, лишенной всяких признаков; оно обладает своим бесконечным содержанием, своими сокровищами, и все наши ценности – лишь ничтожные, искаженные их отблески. Если бы не было этого Источника всего сущего, не было бы и вселенной; все силы, все труды и действия были бы иллюзией, никакое творение и проявление не были бы возможны.