Штормовое предупреждение

Chiba Mamoru

– Рико, – вдруг спохватился командир. – Ты убил соседского кота, или откуда мясо?

Рико указал своим устрашающим ножом в сторону кухни.

– Взял там? – перевел его жест Шкипер. – Где? – новый жест, на этот раз плавный и напоминающий открывание двери. – В холодильнике? Но он же не работает.

– За бортом минусовая температура, дом не отапливается, – не меняя позы, обронил Ковальски. – Не думаю, чтобы что-то испортилось.

– Приятно слышать. Рико, не кусочничать. Я запрещаю, понял?

Рико согласно кивнул – он понял.

Марлин припомнила, что ей говорила тетушка

относительно провианта и забеспокоилась.

– Вообще, – произнесла она, – как только будет что-то ясно с этой электрикой, надо сразу заняться едой. Если тетушка не прибавила для красного словца лишнюю пару ягнят, то мне предстоят жаркие денечки.

– Пару ягнят?.. – Шкипер, кажется, не поверил своим ушам. – Твоя тетушка собиралась закатить вечеринку для ближайшего дома престарелых?

– Это в ее манере: готовить больше, чем она сможет приговорить, вместе со всеми своими приятельницами, – вздохнула Марлин. – Она потом рассылает всякие вкусности своей родне. Думаю, это доставляет ей приятные хлопоты.

– Вон оно что. Но теперь, как я понимаю, родня отменяется?

– Да что ты, я ведь понятия не имею, кому и что она там отправляла! – замахала руками Марлин, сбивая плед. – Кроме родни ведь есть и ее друзья, всякие там бывшие однокашники, знакомые по курортам и еще бог весть кто…

– Окей, и что же ты собираешься делать с этой кучей еды? Я спрашиваю из совершенно меркантильных целей, потому как лично моя натура вся протестует против перевода продуктов.

– Кроме того, что у меня теперь на квартире четыре здоровых мужика, которым в ближайшем будущем светит много полезной работы на свежем воздухе, определенно пробуждающей аппетит, – стараясь не очень отчетливо расплываться в улыбке, пояснила Марлин, – я еще позвала гостей.

– Гостей? – заинтересовался Шкипер – Это кого, если не секрет? Ну так, чтоб я был готов…

– Ну, – Марлин замялась, – видишь ли, в них нет какой-то системы. Так вышло, что некоторые мои знакомые тоже остаются одни, или им особо некуда идти, или те, с кем они обычно гуляют, не могут гулять в этот раз, и…

– Короче, – перебил нетерпеливо собеседник. – Кто?

– Джулиан, – покорно принялась перечислять Марлин. – Морт у родни, Морис на каком-то балу любителей орхидей, и эта звезда подиума осталась в одиночестве.

– Ему было бы не лишним.

– Ты что, подумай, что он может натворить, оставшись один, да без присмотра… Ввяжется в какую-то авантюру, ты же его знаешь! Потом его наутро загребут в обезьянник из какого-нибудь злачного места, казино с огромным долгом, например, и хорошо, если не под кайфом.

– Тоже да.

– Ну вот. Значит, Джулиан, потом Мейсон – Фил празднует с Лулу, у них там вроде опять все наладилось, потом еще Леонард… и Дорис.

– Дорис?

Якобы бродящий в своих мыслях неизмеримо далеко, Ковальски моментально очнулся, едва заслышав последнее имя. Марлин смутилась.

– Я… Я ведь не знала, что ты… вы будете, – принялась оправдываться она, не зная, глядеть ли ей на лейтенанта или может лучше в пол, или в сторону. – И я…

– Все в порядке, – прекратил эти ее метания Ковальски. – Серьезно.

– Ты уверен?

– Конечно. Я буду рад ее видеть.

Вот

в этом Марлин ни капли не сомневалась. Ковальски всегда был рад видеть Дорис. Даже если Дорис не поворачивала головы в его сторону – впрочем, она не была жестокой кокеткой, эта Дорис. Она, кажется, искренне была расстроена сложившимися обстоятельствами, однако не желала, чтобы кто-то из участников становился жертвой. С другой стороны, рассудила Марлин, лейтенанту, несмотря на всю его апатию и ершистость, просто на роду написано быть жертвой. Начиная с его собственного командира, тиранившего его по мелочам, пусть и беззлобно, и заканчивая девушкой, которую он любил и которая не любила его.

– Преоригинальное скопище чокнутых, – заметил Шкипер, уводя тему из опасной зоны в сторону. – Леонарду тоже некуда пойти?

– Тед обещал взять его с собой, но оказалось, что в доме есть животные, а у Леонарда же аллергия.

– А, ну да, ну да. Твоя тетушка не держит животных, да? Ни кота, ни канарейки?

Марлин отрицательно помотала головой. Тетя Роза предпочитала всем шерстяным и пернатым питомцам свою родню, и, видит бог, быть может, было бы лучше, если бы часть этой страсти она излила бы на ленивого толстопузого кота или истеричную визгливую болонку.

– А Фил и Лулу? Как это они снова спелись?

– Начали переписываться, как я понимаю. Фил-то не особо разговорчив, но это не значит, что он не красноречив. Так что неприступная Лулу дрогнула, отложила свои соревнования по кикбоксингу и позволила Филу оббивать свой порог.

– У нее все в порядке? – снова подал голос лейтенант.

– У Лулу-то? – удивилась Марлин. – Да что у нее может быть не в порядке…

– Нет. У Дорис.

Шкипер закатил глаза, всем своим видом как бы говоря: «О боже, только не снова». У него был вид врача, к которому в двадцатый раз приводят одного и того же пациента с рецидивом.

– Вроде все, – осторожно ответила Марлин. – По крайней мере, она не говорила ни о каких неприятностях.

Ковальски кивнул и снова отвернулся к огню. Марлин не было видно, что выражали его глаза – в стеклах очков снова отразилось пламя. Очевидно, впрочем, волнения Шкипера были излишни – рецидив если и имел место быть, то не такой острый, как прежде, без полугодичного курса антидепрессантов, по крайней мере. Судя по всему, Ковальски было довольно знать то, что Дорис жива и здорова и что у нее все в порядке.

После этого эпизода новая беседа как-то не клеилась: Марлин все время не покидало ощущение, будто они говорят в комнате, где кроме них есть кто-то покойный, и он, пусть и не слыша их, все еще существует, холодный и бесчувственный, однако незримо над всем тяготеющий…

Она исподволь поглядывала на Ковальски, однако тот выглядел, как и прежде, без новых следов безутешного горя на лице, и постепенно она успокоилась.

Подоспело мясо, и они поужинали по-походному, заедая сочные куски пикулями из открытой консервы и сухими галетами, которые нашлись в хлебнице, и расточая повару комплименты. Рико в ответ только пожал массивными плечами: они тут ему просто подвернулись, он готовил, чтоб не лечь спать голодным снова, но раз уж и они здесь, то ладно, пусть.