Шведский эксперимент в демографической политике
Шрифт:
Карлебю, молодой экономист и ученик Эли Хекшера и Йёсты Багге, в начале 1920-х годов являлся харизматическим лидером группы радикальных интеллектуалов. До своей безвременной смерти в 1927 г. он играл ведущую роль в разработке новой программы социал-демократических реформ. Карлебю, как говорили его почитатели, нашел способ увязать континентальную идеологию, составлявшую базу официальной риторики социал-демократов, с решением стоявших перед Швецией конкретных социально-экономических проблем. В то же самое время его анализ показал, что при этом нет необходимости заглаживать различия между социал-демократами и буржуазными партиями [94] .
94
См.: эпилог Таге Эрландера и Бьорна фон Синдова в факсимильном издании 1976 г. Nils Karleby, Socialism inf"or verkligheten: studien "over socialdemokratisk askadning och nutidspolitik (Kristianstad: Kristianstads Boktryckery, 1976), p. 285.
Главная
95
Ibid., pp. 301–309; также см.: Jan Lindhagen, Socialdemokratins program: I r"orelsens tid 1890–1930 (Stockholm: Tidens F"orlag, 1972).
Председатель социал-демократического Союза молодежи Рикард Линдстрем написал вызвавшую значительный резонанс работу о поражении социал-демократов на выборах 1928 г. Он подверг резкой критике профсоюзы, пренебрегшие интересами фермеров и сельских наемных работников. Социал-демократы, писал он, должны отказаться от своей обветшавшей приверженности к классовому анализу и признать, что конфликты экономических групп и интересов не укладываются в партийные схемы. Линдстрем призвал уделять поменьше внимания различиям между социальными классами и вместо этого создавать «народную партию», в которой социал-демократы будут следовать программе, основанной на здравом смысле.
На аргументах Линдстрема было основано знаменитое кризисное соглашение 1933 г., или «коровья сделка», в результате которой социал-демократы образовали парламентскую коалицию со считавшейся до этого «правой» аграрной партией. Заключенное в атмосфере экономической депрессии, это соглашение потребовало от социал-демократов отказа от традиционной для них поддержки свободы торговли и защиты интересов потребителей и высказаться за поддержание цен на шведскую сельскохозяйственную продукцию и введение столь презираемого акциза на маргарин. Аграрная партия, с ее давними традициями консервативного антикапитализма и антисоциализма, также основательно смягчила свою позицию за время растянувшейся на все 1920-е годы сельскохозяйственной депрессии. От традиционализма ей пришлось перейти к политике защиты экономических интересов. В согласии с духом начала 1930-х годов, когда международная торговля сворачивалась, а интернационализм был и вовсе дискредитирован, аграрии и социал-демократы образовали союз в стиле народного фронта. Они приняли идею национальной автаркии и общего поворота к государственному управлению экономикой в интересах рабочих и крестьян. На более символическом уровне этот союз представлял собой амальгаму социализма и аграрного национализма, что было вполне обычным для того периода и оказалось сильнодействующим снадобьем даже для демократической Швеции [96] .
96
См.: Sven Anders Soderpalm, “The Crisis Agreement and the Social Democratic Road to Power,” in Koblik, Sweden’s Development from Poverty to Affluence, pp. 258–277.
Развивая эти темы, Пер Альбин Ханссон начал созидать свое видение Folkhemmet («народного дома»), с помощью игры слов распространяя теплое отношение к домашнему очагу на страну в целом. Впервые Ханссон сумел выразить это в ходе бюджетных дебатов в риксдаге в 1928 г.: «Дом зиждется на общности и заботе. В хорошем доме не бывает привилегий и чувства отверженности, никаких любимчиков или пасынков… В хорошем доме царят равенство, уважительность, сотрудничество и предупредительность. Если же говорить о великом доме народа – и граждан, – это должно означать упразднение всех и всяческих социальных и экономических титулов, которые сейчас разделяют граждан на привилегированных и отверженных, на властвующих и подчиненных, на богатых и бедных, на имущих и неимущих, на эксплуататоров и эксплуатируемых» [97] .
97
Цит. по: Bo Sodersten, “Per Albin och den socialistiska reformismen,” in Gunnar Frederickson et al., Per Allen linjen (Stockholm: Bokf"orlaget PAN/Norstedts, 1970), p. 102.
Ханссон
98
Цит. по: Soldersten, “Per Albin och den socialistiska reformismen,” p. 103.
При всей туманности формулировок предложенная Ханссоном идея «народного дома» оказалась оригинальной и политически удачной доктриной, которая обеспечила гибкую политическую ширму для строительства шведского государства благосостояния в 1930—1940-х годах. Весьма радикальному политическому замыслу риторика «народного дома» придала эмоциональную теплоту. Она легитимизировала национализм как фундамент шведского социального государства благосостояния. А самым важным было то, что она взяла буржуазную семью и превратила ее в метафору социализированного, централизованно управляемого государства. За этой ширмой после 1934 г. хватило места и демографической политике, отстаиваемой Альвой и Гуннаром Мюрдалями.
Мюрдали сумели развить две перспективные интеллектуальные тенденции, описанные в этой главе. Прежде всего их труд согласовывался с недавним ходом шведских демографических дебатов. В свете продолжавшегося на протяжении 1920-х годов спада рождаемости старых аргументов вдруг стало недостаточно. Соответственно социал-демократические теоретики, привыкшие к своей версии неомальтузианства, стали прислушиваться к доводам о новых подходах. Во-вторых, предложенная Мюрдалями демографическая политика открывала свежую, убедительную, ориентированную на семью перспективу развития шведского государства благосостояния, построенного на национализме.
Шведские социал-демократы пришли к власти в составе функциональной коалиции именно тогда, когда демографический кризис достиг максимальной остроты. Мюрдали не смогли бы найти лучшего момента, чтобы предложить партии чрезвычайно популярный, политически эффективный и научно обоснованный ответ на то, что считалось неразрешимой проблемой, и они принялись переформатировать свой народ.
Глава 2
Источники нового подхода
Источники предложенного Мюрдалями социал-демократам нового подхода к решению демографического вопроса лежат в выработанном ими в 1929–1934 гг. новом понимании влияния науки на идеологию и политику. Вообще говоря, истоки такого подхода проистекают из раннего периода жизни этой необычайно влиятельной супружеской пары.
Карл Гуннар Мюрдаль родился 6 декабря 1898 г. в приходе Густафс в области Коппарберг и провел ранее детство в буколической бедности исторической провинции Даларна. Его отец Карл Адольф Петерссон работал на строительстве железнодорожных депо. Вскоре после этого семья перебралась в Стокгольм, где Петерсон тоже работал в строительстве.
Мюрдаль уже в раннем возрасте проявил выдающиеся умственные способности. Учась в гимназии, он попал под влияние учителя Джона Линдквиста, который требовал от своих учеников внимания к философии Просвещения. Мюрдаль прочел много трудов французских и английских социалистов-утопистов, которые, «в отличие от Маркса, планировали будущее в великой традиции философии Просвещения». Их труды вселили в Мюрдаля веру в рациональный подход к проблемам и эгалитарную социальную политику. «В этой философии смогла возобладать общая вера в прогресс», – заметил он позднее. Он также рассказывал о раннем интересе к трудам Макса Вебера [99] . В 1918 г. Мюрдаль поступил в Стокгольмский университет, высшее учебное заведение «нового типа», известное новаторской ориентацией учебного процесса на научные исследования, и быстро приобрел репутацию превосходного студента. В 1923 г. он получил диплом юриста, а год спустя женился на студентке Альве Реймер, с которой познакомился за пять лет до этого, во время велосипедной поездки по стране.
99
Цит. по Gunnar Myrdal, “A Worried America,” речь, обращенная к Десятому ежегодному собранию Лютеранского совета в США, Филадельфия, шт. Пенсильвания, 11 марта 1976 г. См. также: Gunnar Myrdal, Against the Stream: Critical Essays on Economics (New York: Pantheon, 1972); Current Biography (March 1975), pp. 29–30.