Сила инстинкта. Том 2
Шрифт:
Собственно, это все. И эту папку с таким усердием искал Иван Кудасов? Что в этих фотокарточках такого особенного?
– Кто этот человек? – Спросил он у турка, который тоже склонился над снимками. Его страшные красные глаза внимательно рассматривали фотокарточки.
– Этого следовало ожидать, – сказал Явуз странное.
– Прости, я не понял?
– Усатый – это Кшиштоф Яблонский. Польский налетчик и убийца. Участвовал в нескольких налетах в Варшаве. Со своей бандой грабил зажиточные квартиры, один раз в Кракове напали на банк. Унесли тогда огромную сумму – триста тысяч царских рублей.
– Кто-кто? – Антон не поверил тому, что услышал. – Яблонский?
Теперь все стало на свои места. Ковров вспомнил, как в ту ночь, когда он впервые познакомился с Петром Петровичем Островским и его дочерью, граф зачитывал статью из газеты. Там фигурировал этот самый Яблонский. Дословно он не помнил, но в газете точно говорилось, что именно этот варшавский бандит был застрелен вместе со своей бандой в доме какого-то профессора, где они отсиживались. И самое интересное, операцией руководил лично статский советник Кудасов. Более того, именно он выпустил пулю в спину убегавшему бандиту. Получается, он ранее был знаком с этим Яблонским и даже распивал с ним вино? Какой-то абсурд.
– Ничего не понимаю, – сказал он вслух. – Насколько я знаю, именно Кудасов обезвредил этого налетчика. И как получилось, что они были знакомы?
Альбинос уставился на студента немигающим взглядом.
– А ты еще ничего не понял? Этот пес, его высокородие статский советник, и был наводчиком. Уверен, именно он объяснял, когда и где будет проезжать карета, сколько человек ее охраняют и где лучше устроить засаду. Ну и другие важные детали. А потом, когда тот стал не нужен, лично его устранил. И шайтану понятно, что живьем брать банду ему было никак нельзя.
Ковров подумал то же самое, но эта мысль казалась настолько невероятной и дикой, что в нее невозможно было поверить. Чиновник из Петербурга, обладатель многих почетных наград из рук высокопоставленных мужей и личный доверенный самого императора, покрывает бандитов? И не просто покрывает, а является, по сути, мозгом всей организации? Просто невероятно! Теперь становится ясно, зачем Кудасов так искал эти снимки. Попади они в Жандармерию, к высокому начальству, петербургскому гостю не сносить головы.
Антон снова взял одну из карточек и принялся ее внимательно разглядывать. И тут ему стало интересно, кто это сфотографировал. Вряд ли эти двое по своей воле позировали неизвестному фотографу. Когда он спросил об этом Явуза, тот спокойно ответил:
– Тайная съемка, новое слово в фотографическом деле. Небольшой аппарат вставляется в нишу стены или еще куда-то, после чего в нужный момент делается снимок. Никакого звука при этом не происходил. Хавинский пользовался услугами таких специалистов неоднократно, и весьма щедро им платил. Пока что о таких аппаратах знают немногие, и даже в полиции они не используются. Однако за деньги можно найти умельцев в самых разных областях, можешь мне поверить.
Нет, поверить было никак невозможно. Слишком невероятно все это звучало. Будто сон какой-то. Антон даже крепко зажмурил глаза, а затем резко открыл.
– Давай посмотрим, что в других папках, – предложил Антон Явузу.
– Да, там тоже весьма любопытные вещи, – вдруг раздался голос сзади.
Оба, как по команде, обернулись. В дверном проеме стоял Иван Леопольдович Кудасов и улыбался. Аптечный бинт, которым Антон перевязал голову чиновника особых поручений, так и оставался на своем месте. Только стал весь красным от цвета крови.
Первым среагировал турок. Схватил со стола канделябр и бросил в статского советника, целясь в голову. Но тот ловко увернулся, и подставка для свеч грохнулась о стену. В следующую секунду Явуз со страшным криком бросился на появившегося из ниоткуда противника, но не добежал. Противник выбросил вперед ногу, и альбинос, согнувшись пополам, отлетел в сторону. Когда тот выпрямился, сразу же получил удар стопой в голову и рухнул на пол. Причем удар был таким, какого Антону еще видеть не приходилось. Кудасов подпрыгнул в воздухе, сделал разворот всего корпуса и точно попал по голове, но уже другой ногой. И сделал это с молниеносной быстротой. Вот только что стоял на месте, вдруг сделал какое-то замысловатое движение, и снова встал в ту же позу. Такого владения своим телом Антон не видел нигде.
Но он не испугался. Поддавшись инстинктам, бросился Кудасову на шею. Ему удалось даже повалить того на колени, но и только. Чиновник ударил студента локтем в грудину, и у того перехватило дыхание. Как был, так и рухнул на бок, словно плюшевая игрушка.
Дальше произошло то, от чего у Антона, как пишут в книгах, сердце ушло в пятки. Его высокородие подбежал к Явузу, который уже сидел и мотал головой из стороны в сторону (видимо, чтобы поскорее прийти в себя после сокрушительного удара), схватил за плечи, без особых усилий поднял и оттащил к сторону. В следующее мгновение присел, взялся за его ноги и выбросил в открытое окно. Антон успел разглядеть только лакированные туфли Явуза, которые через мгновение исчезли.
Не было сил даже крикнуть. В первую секунду Антон пребывал в глубоком шоке, и тело отказывалось слушаться. Вот только что они с этим турком разговаривали, и вот тот уже летит вниз, навстречу смерти. Квартира находилась на четвертом этаже, а это значит, что турку почти наверняка не удастся выжить. В лучшем случае переломает позвоночник и останется до конца своих дней обездвиженным. Хотя, наверное, лучше уж умереть.
Ковров нашел в себе силы, поднялся и подбежал к окну, где стоял Кудасов и смотрел вниз. Посмотрел и Антон.
То, что он увидел, не укладывалось в голове. Он ожидал увидеть внизу бездыханное тело альбиноса, но не увидел. Вместо этого заметил, как тот бежит через улицу, скрываясь за поворотом. Прохожие с недоумением смотрят ему вслед. Что за чудеса?
Все прояснилось, когда прямо под окном молодой студент разглядел повозку, доверху набитую сеном. Ту самую, которая перегородила им давеча дорогу и из-за которой пришлось ехать в объезд. Видимо, мужик собрал сено и двинулся в путь. Именно в это сено и упал выброшенный Кудасовым турок, что помогло ему остаться невредимым.