Сильнейшие
Шрифт:
— Эсса? Я… я не знаю этого слова… там все были люди.
— Люди… понятно, что не дикари. А! — он легко взмахнул рукой. — Там разберемся.
— Спасибо… — вновь сказал еле слышно, по-прежнему не понимая, стоит ли благодарить и за что. — Но кто вы?
Тот посмотрел на него немного удивленно, покачал головой.
— Странный ты, право… Что же ты делал в своей башне?
— Я… Дани… Я был его слугой… А до этого я не помню. Я несколько лет служил ему. Дани говорил, что не любит север, там не осталось достойных… и что на юге — твари…
Он
— Бред какой-то, — дернул головой синеглазый. — Твари! Еще бы! Но Север — это эсса, понимаешь? А ты не знаешь такого слова… но говоришь, как они. И штаны северные… ну, были, — окинул взглядом изодранную ткань.
— Либо идиот, либо хорошо притворяется, — раздался хмурый, тяжелый голос Къятты.
— Нет, нет, поверьте, я говорю правду!! — воскликнул найденыш — Я могу многого не знать, но я не лгу!!
— Да ладно! — юноша наклонился вперед, стиснул пальцы на браслете старшего. — Пусть, чем он тебе помешал?
— Ушам своим не верю! — тот бросил косой взгляд через плечо, но, похоже, решил не выяснять, кто прав, при остальных.
Младший фыркнул сердито, по-кошачьи. Волосы его взметнулись от порыва ветра. Послышался тихий возглас одного из сопровождающих. Глаз найденыша последним уловил движение впереди, в кустах у дороги.
— Стоять! — вскинул руку Къятта, — и обратился к кустам: — Выходи.
Мальчик посмотрел туда.
Меж ветвей появился высокий человек с бледно-желтыми волосами, стянутыми в тугой узел. Несмотря на смуглую кожу, он казался слишком прозрачным и блеклым даже для вечера — ему больше подошла бы ночь среди звезд, камней и скользящих теней. Так, во всяком случае, представилось мальчику. Но человек, похоже, вовсе не думал о своей неуместности здесь. Он смотрел презрительно, враждебно на всадников — и слегка удивленно на мальчика.
— Прячешься?
— Чтобы избежать ненужных разговоров!
— И что ты здесь делаешь? — поинтересовался Къятта. Голос холодным ветром прошелестел, и одновременно мурлыканьем был.
— Иду к переправе. Собираюсь перебраться на ту сторону, — хмуро откликнулся человек.
— Допустим, — еще больший холод появился в голосе Къятты. — Но с чего лишь сейчас, когда мы едем обратно? Один, после всех? Или тебя бросили свои?
— Именно так, — вскинул голову человек. — Это мое право — покинуть свиту, когда я захочу.
— Тогда убирайся, — велел Къятта, не спуская глаз с человека. А тот улыбнулся — скорее, оскалился, и перевел взгляд на мальчика, шагнул к нему.
— Полукровка. Судя по виду, наш. Где подобрали?
— А тебе зачем знать? — Кайе впервые за этот обмен репликами разомкнул губы, и голос его был тихим, грудным и злым.
— Не хочу оставлять ребенка у таких, как вы. В нем ведь половина северной крови.
И в его голосе тоже была опасность. Подросток чувствовал кожей — северянин говорит не то, что думает. Но он — той же крови, это верно… похож на дани чем-то. Мальчик взглянул на светловолосого человека, покосился на тех, кто вез его самого. Просить всадников «отпустите меня»? Уйти к этому, чьи волосы напоминают лунную паутину, а лицо — хмурое и застывшее? Разве отпустят? И дальше что?
— Какая доброта! Полно, да эсса ли ты? Или же мы чего-то не должны знать об этом мальчишке?
— А вы уже положили глаз на него? — едко сказал человек. — Что же, пусть так. Я смотрю, и он не особо желает слезать с седла.
— Пусть так. Ты хочешь чего-то еще? — спросил один из всадников.
— Убить эту тварь! — из его руки вырвалось нечто вспыхнувшее острым бликом… полетело в сторону Кайе. В этот миг словно невидимая белая молния сорвалась с руки Къятты — и человек упал мертвым… от одежды его поднимался слабый дымок.
Острый осколок упал на землю, ударившись о невидимый щит. Погас.
— Дурак.
Мальчик коротко вскрикнул и зажал себе рот руками, зажмурил глаза.
— Совсем без мозгов. Вот почему он заговорил об этом чучеле… пытался отвлечь. А может, отдать сейчас? Этот прах дивно о нем позаботится, — рассмеялся один из всадников.
Къятта и бровью не повел, но лицо его было удовлетворенным. Он встряхнул руками, и мальчик впервые заметил на его плече золотой знак — татуировку. Но не до рисунка было найденышу.
— Что же, продолжишь за него заступаться? — усмехнулся Къятта, указав на мальчишку. — Приманка для идиотов.
Мальчик закрыл глаза, думая об одном — только бы не чувствовать боли. Только бы…
— Приманка не помогла охотнику. Зверек теперь мой!
— Почему он вышел? Ударил бы из леса, — проговорил один из всадников.
— Не мог — я закрывал от удара, — Къятта покосился на младшего спутника. — Не повезло ему. Но мы могли ехать иначе…
Мальчик рискнул приоткрыть глаза.
— Поехали? — Кайе весело улыбнулся найденышу. То, что произошло, не оставило на этом лице ни единого следа — ни страха, ни досады, ни даже злорадства. Беспечное лицо лесного духа, юное и доброжелательное.
— Что… что это?…кто это был? — с трудом выдавил мальчик. Его затрясло.
— Эсса, — Кайе пожал плечами. — Дурак. Зачем нарушать договор? Да ты что?
— Молния… белая… что это? — мальчик был не уверен, что хочет знать именно это. Но прозвучавший вопрос был единственным, который он не боялся задать. Чувствовал — если промолчит еще хоть миг, его вывернет наизнанку.
— Чекели. Очень просто. Ах, ты северянин… Чекели лучше радужного ножа.
Он вновь дружески улыбнулся мальчишке.