Сириус Б

Лапин Андрей

Он не успел договорить. В двери страшно ударило с той стороны еще раз, они с треском распахнулись, и в комнату ввалился волосатый жирный мужик в черном костюме бэтмена. На нем были короткие кожаные шорты, полумаска со стоящими торчком короткими треугольными ушами и то ли кожаные чулки, то ли высокие мягкие сапоги. Весь наряд был аспидно-черного цвета, и тускло поблескивал в слабом свете ночника. Такие вот бэтменские комплекты Подкрышен видел на витрине московского спецателье, когда заказывал свой наряд, и они уже тогда вызывали у него приступы тошноты.

Стоили эти комплекты почти в два раза дороже его собственного костюма. "Вот он - посланец черной зебры, - с ненавистью подумал Эмилий.
– Сам явился. Скрывался за стеной целый день, а теперь вот решил показаться. А я еще думаю - что это меня так мучает целый день? Ну, погоди же, мразь мышиная!"

– Вы что, зайцы, совсем одурели?
– хрипло спросил бэтмен.

– А в чем дело?
– с угрозой прохрипел Подкрышен.
– Почему врываемся без стука? Почему хамим? У людей здесь интим, а ты, скользкая тварь вваливаешься сюда, словно в свою персональную римскую баню.

– Кому это мы хамим, зайка?
– с угрозой прорычал бэтмен.
– На кого уши топырим? Устроили здесь ипподром, понимаешь. Скачки цугом.

– А что, твой Робин испугался? Сидит там - внизу и плачет? Сейчас я тебе покажу, как к зайцам врываться. Сейчас ты, скользкая падла, увидишь - на что способен обычный заяц-русак!

– А ну давай, - тихо сказал бэтмен и тут же бросился на Подкрышена.

Эмилий встретил его прямой ногой в прыжке. Жесткая белая чешка утонула в животе бэтмена почти по щиколотку, но тот даже не покачнулся, только громко икнул.

А затем белый пушистый заяц и скользкая черная мышь сошлись в центре комнаты в смертельной схватке. Они начали тузить друг друга кулаками, переступая с ноги на ногу и страшно скалясь. Аделька закричала, прижимаясь к стене, выбралась из комнаты и закрылась в ванной.

Эмилий чувствовал, как кулаки бэтмена достигают его головы, живота и ребер, но не ощущал боли. Он энергично, без устали, работал руками и коленями. У бэтмена были толстые, но короткие руки и преимущество в дистанционном бою явно было на стороне белого кролика. Тогда бэтмен решил поменять тактику и начать борьбу в ортодоксальном греко-римском стиле. Он схватил Эмилия за локоть и сделал подсечку, но тот схватился за уши омерзительной маски и увлек его за собой, а потом они начали кататься по полу, опрокидывая тумбочки и двигая кровать туда-сюда по скользкому турецкому ковру.

В конце концов, бэтмен изловчился и оседлал Эмилия, а его волосатые пальцы сомкнулись на его горле, но Подкрышену удалось пару раз ударить противника коленом под ребра, а затем запустить ему в рот большие пальцы обеих рук и оттянуть щеки назад. Лицо бэтмена исказилось страшной лошадиной улыбкой, а Эмилий продолжал растягивать эту улыбку дальше - к ушам. Маска бэтмена начала сползать ему на глаза, у него тут же ухудшился обзор, и это открыло новые возможности для его противника. Вскоре бэтмен ослабил хватку, попытался одной рукой поправить маску, и Эмилий тут же этим воспользовался. Он рванулся всем телом вперед и нанес бэтмену удар головой в подбородок. Бэтмен хрюкнул, а его маска свалилась с головы и упала Подкрышену на грудь.

– Валерий Михайлович?
– потрясенно спросил Эмилий, когда лицо бэтмена лишилось карнавальных покровов.

– Клысько?
– картаво спросил бэтмен, ослабляя удушающие объятья.
– Славик?

– Эмик, - хрипло ответил Эмилий, вынимая пальцы из рта Невзлобина и вытирая их о ковер.

Невзлобин встал на ноги, а затем подхватил свою маску и быстро натянул на голову.

– Какой позор, - тихо сказал он и отошел к окну.

– Да уж, - сказал Подкрышен, поднимаясь и поправляя свою маску. Одно ухо болталось на нитке, и он оборвал его одним движением, а затем отбросил в коридор.

– Я смотрю, что ты здесь еще и нюхаешь, - печально сказал Невзлобин, рассматривая лежащую на подоконнике папиросницу.
– Как же так, Эмик? Разве этому я вас когда-то учил?

– Ну, знаете ли...
– начал было Эмилий, но запнулся на полуслове и умолк.

– Как же так?
– продолжал Невзлобин.
– Ведь я до сих пор помню твои отчеты по теории греческого стоицизма и вдруг - такое падение.

– А вы что же, Валерий Михайлович?
– язвительно спросил Подкрышен.
– Штанишки в Москве заказывали? В ателье на Малой Бронной?

– Да, - тихо сказал Невзлобин.
– Там.

Он сел на кровать, прижал к прорезям маски ладони и глухо спросил:

– Как же мы докатились до такой жизни?

– Это у вас нужно спросить, Валерий Михайлович. Как у первого секретаря.

– А ты? Ты где был?
– спросил Невзлобин, опуская руки.
– Инструктор по идеологии? А? Чего молчишь?

– Да я толком и понять ничего не успел. Все как в дыму тогда происходило. А когда дым рассеялся, я в себя пришел, смотрю по сторонам - а вокруг уже Турция и я на пароме куда-то плыву, а в руках сжимаю две большие клетчатые сумки...

– Вот и со мной то же самое приключилось, - со вздохом сказал Невзлобин.
– Дым рассеялся, я смотрю по сторонам, а вокруг уже какой-то незнакомый кабинет, а я в кресле генерального директора "Экстра-КТ" сижу, и повсюду какие-то люди с папками так и шныряют.

– Вот видите, Валерий Михайлович...

– Да...

В комнате установилась тяжелая тишина. По отсутствующим глазам в прорезях масок можно было заключить, что каждый из присутствующих на этом странном заседании актива думает о чем-то своем.

– Но как такое могло с нами случиться?
– повторил Невзлобин, словно бы приходя в себя.
– Кто мог сотворить с нами такое?

– Идеологическая диверсия, - ответил Подкрышен.
– Ясное дело, тут и думать нечего.

– Американцы?
– быстро спросил Невзлобин, поправляя и ощупывая свою маску.

– Да нет, - ответил Эмилий.
– Слишком просты они для такого сложного финта.

– Но кто тогда?

Эмилий заложил руки за спину и начал расхаживать по комнате туда-сюда.