Сивый Чуб
Шрифт:
– Конечно! Теперь врать уже не имеет смысла. Наша с Охримом доля изначально во много раз больше была, чем твоя, но мы скрыли это, и от тебя и от Ибрагима. Но потом… после, когда все уже было сделано мне пришла мысль, что ты мог заподозрить обман. Я встретился с Охримом и поделился своими переживаниями. Он согласился и мы решили догнать тебя и отдать часть своей доли. К тому же я послал гонца с Ибрагиму с повинным письмом, на случай если ты решишь поскакать к нему за разъяснениями. Но ты, чтоб тебя разорвало, просто пропал без вести! А теперь все твои подозрения вышли боком нам всем… Любомир, подпиши бумагу и всем станет лучше! Это же так просто – Взгляд Любомира был устремлен в пол. Он был очень хмурый, а голос, которым он ответил был совсем сухой и отрешенный:
– Навіщо щось підписувати Дмитре. Я не бажаю більше бехати, розумієш? Свідки що вижили розповідають тільки про мене, я так розумію. Нехай так і буде. Я заберу з собою у могилу усі секрети. Я благаю тільки про одне – приведіть мені священика. Тільки справжнього, бо рядженого я відразу впізнаю і задушу голими руками – Дмитрий провел ладонью по лицу, издав стон и спросил:
– Что с тобой случилось? Ты же не признавал Бога… Хорошо. Если я приведу тебе священника, ты подпишешь бумагу? – Любомир негромко ответил:
– Можливо. Спершу приведи його мені. В мене є бажання висповідатись – Дмитрий хлопнул себя по коленке и сказал:
– Хорошо, Любомир. Будем считать, что у нас произошел уговор. Я тебе священника, ты подписываешь бумагу. Согласен? – Любомир молчал, но Дмитрию, почему, то казалось, что это молчание не означает согласие. Он, молча, развернулся и вышел из темницы. Любомир же погрузился в мысли мрачнее самой темной ночи. Он сам виновен в том, что произошло. Если б не его постоянная подозрительность все было бы по-иному. Он был бы сейчас в роскоши, а не разбитый и ожидающий смертной казни.
Тягостные мысли Любомира нарушил вошедший человек. Это был коренастый турок примерно одного возраста с Любомиром. Он был ярким представителем своего народа – бронзовая кожа, темные волосы, маленькие глаза и аккуратная слегка вьющаяся борода. На голове его была белая чалма, украшенная золотой брошью. Он был одет в длинные роскошные одежды, под которыми были белые брюки, заправленные в синие инкрустированные сапоги. На поясе висел широкий ятаган в дорогих ножнах. Мужчина поприветствовал Любомира:
– Parlak gece sana Kazak Lubomir (Светлой ночи тебе, Казак Любомир) – Любомир вскочил, узнав этот голос и улыбаясь ответил:
– Невже це ти Ібрагім? Невже ти прийшов провідати мене? Гадаю, що тепер ти мене так вдало не витягнеш з в’язниці, як тоді у Стамбулі – Ибрагим заключил Любомира в объятия. Поцеловал в две щеки и присел с ним на кровать. Он взял из рук Любомира курительную трубку, затянулся, выпустил дым и сказал:
– Ben her zaman duman bildirmek icin bu sacma aliskanlik sevdim (Мне всегда нравилась эта твоя глупая привычка – пускать дым). Ama t"ut"un m"ukemmel!(Но табак отменный!) – Любомир был очень доволен встречей и с улыбкой произнес:
– Ато! Цим табаком мене сам гетьман пригощав! – Ибрагим вернул трубку Любомиру и серьезным голосом сказал:
– Burada, "ol"u ya da diri cikmak mi – hepsi size bagli (Выйдешь ли ты отсюда живым или мертвым – все зависит от тебя). Bir hata yaptim (Ты совершил ошибку). B"uy"uk hata cok sayida hayatlarini "odemis (Большую ошибку, за которую многие заплатили бы своей жизнью). Ama size yardim etmeye hazir arkadaslarim var (Но у тебя есть друзья, которые готовы тебе помочь). Ama "once bir arkadas yardimci olmalidir (Однако, сначала ты должен помочь друзьям). Kagit Burcu: Ne demek istedigimi anliyor musun (Ты понимаешь, о чем я говорю: подпиши бумагу). Kendisi size yardimci olmuyor kagit… Ama elimden gelen her seyi yapacagiz (Сама бумага не поможет тебе…Но я сделаю все, что в моих силах). Sen ne diyorsun?(Что ты скажешь?) – Любомир наклонил голову. Выпустил еще дым и ответил:
– Я все розумію, Ібрагіме. Мені, насправді начхати на цей папірець. Я все можу підписати, але мені треба висповідатись. Розумієш, Ібрагім? Я ніколи не вірив в Бога. Усне життя я гадав, що тільки шабля та вдача кращі коханки кожного козака. Але це було до недавнього часу. Ібрагиме, я бачив те, що простий смертний не повинен бачити. А я бачив і залишився живий. Мені все одно що буде з моїм тілом, але я хочу врятувати свою душу…Спочатку сповідь, а потім усе що ви троє бажаєте – Ибрагим почесал подбородок. Кивнул и спросил:
– Onlarin manevi rehber ile konusun ve sonra kagit imzalamak istiyor? (Ты хочешь поговорить со своим духовным наставником, а потом подписать бумагу?) Ve bu sadece bir durumdur? (И это единственное условие?) – Любомир кивнул и ответил:
– Саме так, Ібрагіме. Розуміеш, якщо б я підписав папірець одразу, тоді не дочекався б служителя церкви. Але ти мене не обдуриш, я впевнений. Ти приведеш мені справжнього священника. Я благаю тебе Ібрагиме – Ибрагим подскочил радостно улыбаясь с кровати и воодушевленно произнес:
– Lubomir, bug"un bu istegi yerine getirecek! (Любомир, мы выполним эту просьбу сегодня же!) Hicbir aptal bize Lubomir Bak (Смотри не обмани нас Любомир) – И довольный устной сделкой широкими шагами покинул темницу. Любомир снова погрузился в тяжелые размышления. Сколько он пробыл в своих думах он не знал. Однако к действительности его вернула неясная возня за дверью камеры. Вскоре дверь отворилась и в темницу, толкаясь ввалились четверо человек – Дмитрий, Охрим и Ибрагим, ведущие под руки тощую фигуру в темных одеяниях, которая громко возмущалась. В руках у Дмитрия бы подсвечник, а Охрим держал еще один табурет. Ибрахим весело воскликнул:
– Lubomir – Istedigin gibi burada, senin ruhani lideridir (Любомир – вот ваш духовный лидер, как ты и просил). Konustugunuz bitirdikten sonra kagidi imzalayin (Как только вы закончите беседу ты подпишешь бумагу) – Любомир молча, поднялся с кровати, сглотнул пересохшей от волнения гортанью и замер. Охрим поставил табурет и, надавливая на плечо, силой усадил на него тощую фигуру. Дмитрий поставил подсвечник на другой табурет и сказал:
– Мы на верху. Как только закончите разговор сразу зови нас Любомир. Договорились? – Любомир кивнул. Все трое удалились. Тяжелая дверь захлопнулась за ними. Тощая фигура повернулась лицом к Любомиру. Он увидел перед собой острое бледное лицо с седоватой бородой. Русые местами седые волосы спадали на сонные глаза священника. Он, поправляя свое одеяние, с укоризной сказал, обращаясь к Любомиру: