Скандальное красное платье
Шрифт:
Она придвинулась чуть ближе, ее белая грудь выступала над низким вырезом платья, мерцая на свету.
– Господа, разве мы не можем договориться?
Второй охранник тоже издал сдавленный звук. Но, взглянув на него, Дэш увидел, что это не реакция на прекрасный вид - появившийся из тени гигант стиснул ему горло.
Когда охранник обмяк, гигант бросил его на тротуар, как тряпичную куклу, рядом с другим, который встретил такую же судьбу.
Глаза Дэша расширились. Боже милостивый! Он знал этого гиганта.
– Прочь отсюда!
– рыкнул лейтенант, махнув в сторону
– Или тебя повесят рядом с ним. Доббинз, если она сию же секунду не уберется, в кандалы ее.
Но Доббинз не ответил, он лежал на земле рядом с двумя другими охранниками. Стоявшие по бокам Дэша стражники, наконец, отвели глаза от женщины в красном и увидели лежавших товарищей.
– Батюшки!
– пробормотал один, возясь с пистолетом.
Дэш похолодел, меньше всего на свете он хотел видеть, как его прекрасная спасительница умрет у его ног, но она еще раз удивила его.
– Молчать, - сказала она с той властностью, которой недоставало лейтенанту. Шмыгнув мимо Дэша, она решительно направилась к офицеру и, выхватив пистолет, который незаметно прятала в складках платья, сунула ему прямо в нос.
– Только шевельнитесь или позовите на помощь, и это будет последний миг вашей жизни.
Но парень, видно, не зря получил свой чин, он все-таки позвал, правда, с запинкой:
– Сд-д-елайте чт-т-то-нибудь, - приказал он уцелевшим стражникам.
Но что они могли сделать? Старуха, выхватив из корзинки большой пистолет, двигалась так же проворно, как его Цирцея, а гигант еще одним ударом повалил очередного охранника.
В довершение всего, к изумлению Дэша, кучер тоже нацелил пистолет на последнего стражника.
– Садитесь, - приказала Цирцея лейтенанту, кивнув на карету, и сняла с пояса последнего, оставшегося на ногах стражника ключи от кандалов.
– Садитесь, оба, - снова повторила она и, подобрав пистолеты лежавших на земле стражников, нацелила на мужчин.
– Или сядете туда живыми, или закончите дни в этой канаве.
Для стражника этого было достаточно. Он влетел в карету и забился в самый темный угол. Лейтенант все еще колебался. В довершение его позора леди в красном сорвала с его пояса пистолет.
– Не будь дураком, приятель, - сказал Дэш.
– Моя жизнь не стоит твоей. Ты хочешь, чтобы он, - Дэш кивнул на спрятавшегося в карете охранника, - написал рапорт о том, как ты закончил свои дни?
Выругавшись, лейтенант подчинился и с оскорбленным видом забрался в карету. От его карьеры теперь одни клочки останутся, вряд ли его после такого фиаско оставят командовать.
– Вас всех за это повесят. Всех!
– крикнул лейтенант, потрясая кулаком.
– Дэшуэлл, тебе не уйти от королевского правосудия.
– Уйду, и сегодня же, - ответил Дэш, когда отомкнули наручники и он получил то, что уже не думал обрести, - свободу!
Потребовалось лишь несколько минут, чтобы загрузить в карету беспамятных охранников. Гигант побросал их к ногам лейтенанта, словно тюки контрабандного шелка, и с глухим стуком захлопнул дверцу кареты. Заскрежетал замок.
– Поезжай, - крикнула кучеру Цирцея, улыбнувшись своим помощникам.
Дернув вожжи, кучер пустил лошадей медленным шагом, чтобы все выглядело так, будто заключенного, как и планировалось, везут на виселицу.
– Осторожнее!
– взяла Цирцею за подбородок старуха. Улыбнувшись Дэшуэллу, она вместе с гигантом исчезла в тумане, из которого оба появились.
Боже милостивый! Дэш знал эту женщину. Никакая это не старуха, а жена… Он даже не хотел думать об этом.
Цирцея взяла его руку, ее теплые пальцы остановили рвущиеся е его губ вопросы. Она увела его в противоположном направлении, но он быстро пришел в себя.
– О чем, черт возьми, ты думала…
– Ш-ш.
– Она схватила плащ, который, должно быть, раньше спрятала в груде ящиков, и накинула на плечи. Плащ окутал ее с головы до ног, скрывая ее костюм.
– Мы должны уйти незамеченными.
– И они помчались по переулкам пользовавшегося дурной славой района Лондона.
Хотя Дэш и сомневался, что они сумеют уйти дальше городских ворот - он не думал, что в нынешнем своем состоянии сможет одолеть лондонский мост, - но, глядя в ее глаза, сияющие победным светом, он знал, что есть шанс, пусть и мизерный, что этот полубезумный план удастся.
– Что ты себе думала?
– сказал он, обняв свое видение в красном, и поцеловал ее, пока они ждали возможности пересечь широкую улицу.
– Что я люблю тебя больше жизни, - прошептала она в ответ.
– Ты пожалеешь обо всем этом, потому что это будет стоить тебе жизни, - сказал он, отводя волосы от ее лица и развязав маску.
– Ты будешь жалеть о том, что сделала для меня. – Они скользнули в тень, все дальше уходя от мрачной громады Маршалси.
– Но не сегодня, - прошептала Пиппин.
– Сегодня ночью ты мой. Всегда мой.
На борту «Эллис Энн», 1837год
– Замечательная история.
– Стряхнув крошки с платья, Пиппин встала.
– Но я не та женщина.
Финн ей не поверил. Глядя на нее снизу вверх, мальчишка подмигнул. Дерзкий жест говорил о том, что он сохранит ее тайну.
«Это уже слишком для респектабельной безвестности, которой хотят для нее ее дети», - думала Пиппин, уходя от Финна и его превосходного рассказа, убегая от своего прошлого.
К ее изумлению, Финн поднялся и последовал за ней.
– Я спрашивал мистера Харди, кто были та старуха, гигант и кучер, но он не знал. Так что, думаю, лучше спросить у вас, мэм. Кто они были?
Ей оставалось только восхищаться его дерзостью и настойчивостью. Кто они были? Увидев в его глазах ожидание, она поняла, что мальчишка надеется на ответ.
Но то событие все еще оставалось государственной изменой. Рассказать все, значит, погубить удачную дипломатическую карьеру лорда Ларкена. Достаточно плохо, что его жена Талия пишет любовные романы, но если откроется, что она правила тюремной каретой, похитив офицера флота его величества? Как это опозорит старость леди Джон Тремонт, весьма уважаемой в обществе, дамы, если выяснится, что она приложила руку к этому печально известному побегу?