Сказка о принце. Книга вторая
Шрифт:
Патрик смотрел мимо короля и молчал.
– Мне надоело разговаривать с мебелью, - сказал, наконец, король.
– Я не хочу говорить в пустоту. Ты глупец, Патрик. И я опять убеждаюсь, что ты не стал бы хорошим королем – ты не желаешь идти на компромисс и не умеешь торговаться.
За дверью послышались голоса и звяканье металла.
– В общем, вот так, - подытожил Густав и встал. – Подумай, Патрик. До завтра. Я все-таки надеюсь на твое благоразумие. Если к завтрашнему утру ты не дашь мне внятного ответа… считай, что я тебя предупредил.
Все сказано предельно ясно, и ему предлагают выбор. Вот только
Вот они, последствия твоего выбора – ты опять посылаешь на смерть тех, кто идет за тобой. Тех, кто тебе предан, тех, то тебе верит. Проклятье!
Есть от чего хотеть свихнуться, да вот не получается.
Есть Кому молиться, да только услышит ли Он его молитвы?
Есть кого проклинать, но что тому его проклятия?
Только на помощь позвать некого…
Какое-то время он метался по камере, кусая костяшки пальцев. Потом упал на топчан и провалился в спасительный сон без сновидений.
* * *
В поместье ван Эйрека поселилась тревога… Сначала она была ни с чем не связана – так, легкая тень витает в воздухе, трогает чернотой глаза, чертит тревожные складки у губ, сжимает дыхание. Потом тревога стала отчетливее. И наконец встала в полный рост, и даже имя ее стало известно: отсутствие Патрика.
Де Лерон уехал следующим же утром после именин – ему не с руки было задерживаться. Ретель, как и Лестин, свободный от государственной службы, мог остаться в имении подольше, но через два дня уехал и он, как ни уговаривали его погостить еще. Лестин, как условлено, должен был дождаться здесь Патрика.
Эти три дня остались в его памяти как последние счастливые дни перед тяжелыми испытаниями. Даже суматоха Страстной недели, царящая в доме, словно проходила мимо. Старики проводили все светлое время на воздухе – сидели в саду, вспоминали прошлое или просто молчали, гуляли по окрестностям, благо, весна снова выдалась жаркой и сухой. Несколько раз играли в шахматы, но господин ван Эйрек быстро признал, что противник ему не по зубам. Лестин улыбнулся: в свое время они с Его Величеством Карлом Третьим ночи напролет выясняли за доской, кто более искусный соперник.
Они засиживались за разговорами за полночь, но поднимались рано: дни стояли такие прозрачные, что жаль было тратить время на сон. Собирались нанести визит соседям, но, подумав, отказались: не то было настроение. Не хотелось визитов и разговоров, хотелось тишины и покоя – Лестин точно предчувствовал, что потом отдыхать не придется. Пили вино, воздавали должное почтение мастерству повара – Лестин смеялся, что вернется в столицу растолстевшим и не сможет влезть в сшитый недавно новый камзол.
– Вам полезно, - уговаривал его Август Анри. – Вы слишком устали, друг мой, и уже сами на себя не похожи. Ешьте как следует, у вас измученный вид.
– Некогда отдыхать, - отшучивался Лестин, - вот сделаем дело, тогда…
Ван Эйрек укоризненно вздыхал.
Но растолстел он или нет, а уже через два дня Лестин почувствовал себя лучше. Почти перестало болеть сердце, меньше стала одышка, голова болела только к вечеру. Видимо, и правда нужно было выспаться и отдохнуть.
Патрик должен был вернуться самое позднее в Чистый четверг. К вечеру пятницы Лестин забеспокоился – вряд ли принц мог так уж сильно задержаться в дороге, дождей давно не было, так что он не мог застрять
К полудню субботы он уже места себе не находил.
– Ничего, - успокаивая, сказал Август Анри. – Может, задержался где-то. Вернется.
– Где он мог задержаться? – проговорил хмуро Лестин. – Он знает, что ему нельзя долго находиться в столице.
Минула Пасха, потом еще несколько дней, и Лестин не выдержал.
– Поеду, - сказал он решительно. – Мало ли что. Даже если мы разминемся в пути, все равно: лучше быть в столице.
– Стоит ли? – осторожно отозвался ван Эйрек. – А если действительно разминетесь?
Лестин пожал плечами:
– Тогда вы напишете мне письмо…
Сидеть и ждать больше он не мог.
С этой минуты происходящее все больше и все страшнее стало напоминать те недоброй памяти осенние дни два года назад, когда умер маленький Август. Когда вот так же ждал лорд воспитанника, а потом услышал весть о его гибели. Нет, тогда он был моложе и крепче. Теперь – еще раз такой вести он не переживет.
Старый лорд молча сидел в карете и смотрел в окно на выжженную, высохшую землю, на проплывающие мимо поля – не зеленые, как полагалось бы в это время года, а желтые, сухие, на согнутые фигуры крестьян. Господи, спаси и сохрани нас! Нет, ничего страшного, конечно же, ничего – просто они с Патриком разминулись в дороге. Он приедет – и обнаружит дома письмо от ван Эйрека. Поговорит с хозяином гостиницы, где должен был остановиться принц, и узнает от него, что все хорошо, что Патрик там был и уехал, как полагается, несколько дней назад.
Патрик действительно остановился в «Трех петухах» - хозяин показал комнату, которую занял молодой господин ван Эйрек, и переночевал в ней. Но утром ушел – и до сих пор не возвращался.
– Я, правда, не видел, как он выходил, замотался, знаете… Но раз в комнате нет, а лошадь здесь – значит, недалеко ушел куда-то, верно? Вот и вещи его здесь, у меня, - хозяин кивнул на сверток в углу. – Ну, вещей-то там всего ничего, так что я их сюда перенес, к себе, а комнату снова сдал. Не дело ведь это, господин Лестин, что так долго комната пустая стоит. Я уж подумал: если вернется, так снова для него освобожу, а то что же постояльцев терять, комната хорошая, цена за нее всегда высокая. Прав ведь я, господин Лестин?
Лорд молча кивнул.
Вещи – нетяжелую сумку, плащ и перчатки – Лестин забрал с собой, коня приказал увести к себе домой. Вышел на улицу, едва не налетев на кого-то по дороге, и, сев в карету, горько задумался. Вот тебе и плохие предчувствия. Что же теперь делать?
Возница, не дожидаясь приказа, тронул лошадей, карету затрясло на булыжниках мостовой. Что же делать? Что делать?
Ладно, паниковать не будем. Одно несомненно - Патрик из столицы не уезжал. Дорожный костюм – в сумке, а одолженной у слуг ван Эйрека одежды нет – значит, он ушел к Ламбе. Встретился ли он с Жаном? И что могло случиться? Ламбе выдал? Ох, не хотелось бы так думать. Драка? Несчастный случай? Арест? Но кто и зачем мог арестовать обыкновенного горожанина, не бродягу, не воришку, мирно идущего по улице… мирно? Хм. Да нет, не станет же Патрик ввязываться в авантюры, он уже не тот наивный мальчик, ищущий справедливости, каким был три года назад. Опознать случайно его тоже не могли – ведь уже и не искали.