Скрипка Льва
Шрифт:
Люди, возвращающиеся из этих относительно коротких путешествий, могли привезти с собой несколько новых мелодий, но именно те, кто уезжал дальше, повлияли в большей степени. Некоторые из них слесарили или точили ножи на площадях больших городов на севере Италии, другие нанимались прачками в Лондоне или Париже, а были и такие, что отправлялись в Прованс собирать лаванду или оливки. Среди этих гастарбайтеров всегда были не только скрипачи, но и музыканты, игравшие на других инструментах, и имена некоторых из них до сих пор вспоминают в долинах. Джованни Конте - или Брига, как его называли - каждую зиму отправлялся пешком во Францию и Испанию, иногда проводя там долгие годы. Он был человеком-оркестром и пел песни долин. Джованни играл на шарманке, бил по барабану на плече колотушкой, которой он управлял с помощью веревки, привязанной к его лодыжке, и, не сбиваясь с темпа, позванивал колокольчиками, прикрепленными к его шляпе.
Все,
«Я попросил соседа показать мне в любое удобное ему время последовательность шагов, - вспоминает он, - а затем продолжил упражняться, пока у меня не получилось так, как надо». Джанпьеро понял, что танцы, музыку и песни, которые он разучивал, необходимо записать, чтобы сохранить их и после того, как пожилые люди в деревне покинут этот мир, и между 1971 и 1975 годами он каждую неделю проводил воскресенья обходя дома в Сан-Маурицио и других деревнях, где записывал музыку, песни и танцы. «Поскольку говорил я на окситанском языке, - вспоминает он, - для меня были открыты все двери. Хотя люди меня и не знали, я был своим, как бы одним из членов их семьи». Боскеро не был профессиональным этномузыковедом, но утверждает, что подошел к задаче сохранения музыки с той же научной строгостью, как и к изучению права в университете. Шло время, и один из его друзей, который знал, как расшифровывать записи, стал помогать ему. Несмотря на отсутствие музыкального образования, Боскеро обнаружил, что может выявить любые неправильные ноты в записях, потому что, как он выразился, «музыка была внутри меня».
За годы своих поисков Боскеро записал более двадцати танцев и множество местных вариаций. «И когда я находил и осваивал их сам, - рассказывал он, - я учил своих друзей танцевать, таким образом старые танцы оставались живыми, а не превращались в «музейные экспонаты». То, как Боскеро и его друзья танцевали каждое лето, впечатлило других молодых людей в деревнях, которые всегда стыдились старых традиций долины перед приезжими. Теперь они начали присоединяться к танцам, да так, что проект Боскеро шаг за шагом возродил культуру музыки и танцев в долине с успехом, на который он в начале и не надеялся. «Пытаясь что-то возродить и облачаясь для этого в местные народные костюмы, мы не были похожи на обычный танцевальный ансамбль, - вспоминал он.
– Мы просто танцевали, как в деревне по вечерам; это не было спектаклем, а первые, кто научился танцевать таким образом, вовсе не были великими танцорами. Но у тех молодых, что продолжили нашу работу, было уже больше мастерства, потому что их учили бабушки и дедушки. Теперь им за сорок, и они учат своих детей, и традиция, таким образом, живет. В наши дни многие дети учатся играть на шарманке или аккордеоне, появилось много местных исполнителей и учителей, которые проводят уроки танцев в стиле «окситано» в школах от Генуи до Турина».
Боскеро сделал несколько записей популярного в долинах окситанского скрипача Джузепе да Роуза. Но то, что он рассказал мне о скрипке Роуза, было обескураживающим, потому что значительно снижало вероятность того, что скрипка Льва когда-либо была окситанским инструментом. Как и многие другие жители долин Пьемонта, Роуз и его жена годами работали в Париже. Именно там, Роуз и купил скрипку, на которой играл до конца своей жизни, завещав жене присмотреть за ней, после его смерти, или, по крайней мере, как он довольно резко выразился, «не позволить внукам таскать ее по дому за порванные струны, как собачку на поводке». Боскеро за годы путешествий повидал множество скрипок в долинах и утверждал, что большинство из них французские. Вот вам и мое видение скрипки Льва в этой романтической альпийской обстановке. Розелла даже дала этому логичное объяснение: тропы, спускавшиеся по склонам гор во Францию, были намного проще, чем те, что вели в Италию, поэтому связи окситанских скрипачей с Францией и приобретение инструментов именно там было вполне объяснимым и естественным.
Роуз неукоснительно следовал традициям. Он продолжал играть, сохраняя песни и танцы девятнадцатого века, пока ему не исполнилось восемьдесят. Уже после его смерти, последовавшей в 1980 году, усилия Боскеро вдохновили молодых скрипачей и других музыкантов на новый подход к традиционной музыке, и произошел такой взрыв интереса, что сегодня вы можете увидеть огромные толпы людей, танцующих под musica d'oc, почти в любой вечер недели во многих итальянских городах: Генуе, Турине и даже в Милане, а летом - на фестивалях в горах. А если бы вы заглянули в Espaci Occitan в тот же день, что и я, вы увидели бы, как Боскеро и Розелла торжественно танцуют в холле библиотеки.
Лев купил свою скрипку в России у старого цыгана, и теперь я решила, что мне необходимо больше узнать о цыганской музыке в Италии, сделав это одной из целей моего необычного путешествия в поисках разгадки старинной истории, которая после рассказа Грега не отпускала меня вот уже несколько месяцев. А начала я с посещения Сантино Спинелли. Этот цыганский ученый и писатель, известный неутомимой борьбой за права своего сообщества, был к тому же и талантливым аккордеонистом. Такое количество занятий делало его очень занятым человеком, и я так и не смогла связаться ним по электронной почте. Однако его жена прислала мне любезное письмо и расписание всех выступлений Alexian Group, группы ее мужа, часть из которых должна была состояться в Италии, а часть - за границей. Мне подходила только одна дата, и это означало, что я смогу услышать Спинелли как раз во время его выступления в родных местах в Абруццо, регионе, который соединяет полноватую талию Италии с ее изящной нижней частью.
Поезд не спеша двигался вдоль восточного побережья на юг по линии, которую построили ещё при Муссолини, чтобы связать Болонью с Меццоджорно. Если бы фашистские инженеры испытывали хоть минимум сочувствия к отдыхающим на побережье, они бы пробили железнодорожный туннель сквозь гору, но они этого не сделали, и мы ехали вдоль рядов шалашей и навесов, построенных купальщиками на пляже из каких-то палочек и брошенных по окончанию сезона, напоминая останки какой-то былой цивилизации. В центральных районах Италии была уже осень. Подсолнухи отцвели и склонили свои плоские головы, а над вспаханными полями перелетали с места на место стаи птиц.
О том, как все сложилось в Абруццо, надо рассказать подробно, иначе может оказаться непонятной логика моих дальнейших изысканий. Я тщательно подготовилась к нашей встрече, прочитав одну из книг Спинелли. Там говорилось, что цыгане-рома - или ром, как их называют в Италии - жили в Абруццо с давних времен, и их присутствие в здешних местах нашло отражение в городской топонимике. Например, в старом квартале Рипатеатина недалеко от Кьети вы можете спуститься по Виа делло Зингаро - Цыганской улице, подняться на Салита делло Зингаро, Цыганский холм, или выйти на Ларго делло Зингаро, Цыганскую площадь [83] .
83
Santino Spinelli, Rom, Genti Libere, storia, arte e cultura di un popolo misconosciuto, Dalai editore, p. 76.
Как и другие общины, давно обосновавшиеся в центральной и южной Италии, первые рома в Абруццо, вероятно, спасались от османского вторжения в районы своего проживания на востоке, в Византийской империи. Им пришлось кочевать по территории, которая сейчас является бывшей Югославией, ненадолго обосноваться в империи Габсбургов, а затем пересечь границу во Фриули-Венеция-Джулия и направиться на юг в Абруццо [84] . Язык рома-абруцци до сих пор хранит в себе напоминания об их путешествии по Европе в словах, происходящих из немецкого и сербскохорватского языков [85] . У них свой собственный музыкальный репертуар, но имеются тонкие различия между песнями и танцами каждой общины рома в Италии. Однако, для их музыки, как для цыганской музыки вообще, типичными были плавные мелодии и сложные ритмы, которые у абруцциано стирали границы между культурной и популярной музыкой благодаря влиянию таких итальянцев, как Россини, Верди и Доницетти [86] .
84
Ibid., p. 82.
85
Ibid.
86
Ibid.