Сквозь черное стекло
Шрифт:
– Я смотрю, аж, дрожишь. Ух, ты! Убила бы меня, а? Так ненавидишь сейчас.
А все потому, что думаю я иначе, чем ты. Только-то. А это, между прочим, тоже природа наша, человеческая, убить того, кто думает иначе.
– Страшно как вы живете, – Настя вдруг закрыла лицо ладонями, заплакала. – Страшно.
– Страшно, – согласился Михаил Александрович. – А что делать? Мир наш так устроен.
– Не наш, а ваш.
– Мой, что ли?
– Не только. Вообще. Ваш.
СЦЕНА 63. ОСОБНЯК ОСТРОВОГО.
Настя и Михаил Александрович завтракают, как всегда, в холле. Михаил Александрович, как обычно по утрам, свеж и полон оптимизма.
– Какие планы на сегодня? – спрашивает он.
– Еще не знаю.
– Сейчас приедут организаторы свадьбы. Утвердить программу. Так что, никуда не уходи. Я хочу, чтоб ты была.
– Мне-то зачем?
– А что, я буду утверждать твое платье, фасон, длину шлейфа? Еще цвет кареты. Под цвет платья или нет? Тонкий вопрос.
– Какая карета?
– Мы с тобой, золушка, в карете будем ехать, запряженной четверкой белых лошадей. А губернатор будет встречать нас с золотым ключиком, такой вот сценарий.
– Кошмар какой-то.
– Да, ну? То есть ты, девушка с тонким вкусом, хочешь сказать, а я такой жлоб необразованный, мешок с деньгами. Да?.. Я тебе, по-моему, уже один раз объяснил. Так надо! Что непонятного?
– Хорошо. Я буду. Хорошо… Что вы цепляетесь к каждому моему слову?
– Что-то тяжело нам стало разговаривать. А это плохо. Очень плохо. Плохой знак.
Он замолчал, вроде бы сосредоточившись на еде. Настя тоже молчала.
– А ты, кстати, не хочешь съездить на пару дней, перед свадьбой, в твой Белодонск? Увидеть свой интернат, ну, там. директрису, подруг. Ты же даже не знаешь, как они выглядят, не видела никогда. И на тебя пусть они посмотрят.
– А что, можно поехать?
– А почему нельзя.
– А когда можно ехать? – заволновалась Настя, – Я бы поехала.
– Сейчас узнаем.
Михаил Александрович набрал на трубке местного переговорника какую-то цифру и коротко бросил в трубку:
– Зайди, Николай.
Николай тут же возник в дверях, похоже, он был поблизости.
– Пилоты где у тебя сегодня?
– Отдыхают. Но можно вызвать. К середине дня будут готовы. А куда летим?
– Мы – никуда, только в конце недели. А вот Анастасия Сергеевна полетит в Белодонск.
– Понятно.
– Значит, Марину вызови. Пусть курирует поездку и приготовит там всё: прессу, телевидение, она знает. И это. Кто возил Анастасию Сергеевну тут?
– Василий Михайлович.
– Ну, вот, пусть Василий Михайлович и едет, как шофер и администратор.
– Больше никого?
– Хватит. Остальные все – за день до моего приезда, как обычно.
– Так я побегу собираться? – Настя радостно срывается с места.
– Беги, беги. Звонить будешь каждый вечер.
– Конечно…
СЦЕНА 64. УЛИЦЫ БЕЛОДОНСКА. САЛОН МАШИНЫ. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.
Машина движется по улицам провинциального городка. Настя взволнованно вглядывается то в одно окно, то в другое. Василий Михайлович с сочувствием и теплотой поглядывает на нее.
– Странно, совсем всё другое. – говорит Настя, – но я помню все повороты на проспекте. Правда. Вот сейчас надо будет налево. Точно налево, – говорит она.
Машина сворачивает в боковую улицу.
– Да, не волнуйтесь так, Анастасия Сергеевна, – говорит шофер ласково. – Найдём, адрес же есть.
СЦЕНА 65. ДВОР ИНТЕРНАТА. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.
Впереди появляется забор, за ним небольшой парк, в глубине которого видно двухэтажное строение казарменного типа с облупленными стенами. Машина направляется туда, подъезжает ко входу. Похоже, что в здании идет ремонт. Окна изнутри обляпаны побелкой, возле двери стоят деревянные козлы.
Настя выходит из машины, растерянно оглядывает садик, здание интерната, небольшую пристройку тоже казарменного вида и рядом с ней церковь. Всё так непохоже на то, что ей, вероятно, представлялось ранее.
Из дверей интерната торопливо выходят несколько женщин. Впереди полная дама с букетом цветов:
– Настя, Настенька, ну, наконец-то, – восклицает она, и Настя по голосу ее понимает, что это и есть Людмила Петровна. Она обнимает Настю, вручает ей букет и, не переставая тараторить и всхлипывать на ходу от волнения, ведет ее в помещение.
СЦЕНА 66. ИНТЕРНАТ. ДЕНЬ. ОСЕНЬ.
– У нас тут ремонт, видишь. Спасибо твоему Михаилу Александровичу, – доверительно понижает голос она. – Наконец-то хоть приведем всё в порядок, а то нас уже выселять собирались, за аварийность. Представляешь? Но, слава Богу… С тобой такое чудо. И Михаил Александрович с деньгами помог. Всё совпало. Прямо не верится.
– Осторожно тут, – Людмила Петровна обходит сидящих на корточках рабочих из Средней Азии. – Ну что сидим, Ахмед? Кого ждём? Перерыв кончился давно, – прикрикивает она строго на них и снова к Насте: – Сюда, сюда, Настенька. Я в кабинете приготовила нам застолье, отметим твой приезд, как же.
– А где девочки? Где все? – спрашивает Настя, удивленно оглядывая пустые коридоры.
– Так ведь ремонт, я ж говорю, – поясняет Людмила Петровна, – на это время нас всех переселили в санаторий водного транспорта, это в пригороде. Если хочешь – я тебе адрес дам. Ты же на машине, съездите. Это не очень далеко.
– Ой, – вдруг останавливается Настя у поворота. – Подождите. По-моему, я знаю. Там, налево – ваш кабинет, а сюда, направо, комната, в которой мы жили. Так?
– Так, – умиленно восклицает Людмила Петровна и добавляет, уже обращаясь к другим женщинам, – ну надо же, всё Настенька помнит, умница какая.
– Я сейчас. Можно? – и не дожидаясь ответа, Настя идёт дальше по коридору, чуть дотрагиваясь пальцами до стены, узнавая свои движения, открывает дверь. Видна большая комната с железными казенными кроватями.