Сладость горького миндаля
Шрифт:
Герцогиня уже сидела у камина в гостиной. На ней была тёмно-коричневая амазонка и небольшая шляпка в тон платью. Милорд подумал, что ещё ни разу не видел герцогиню в одном и том же наряде - она, похоже, меняла их ежедневно по нескольку раз. Коричневый цвет удивительно шёл ей, оттеняя глаза и чудесную кожу. Какая женщина, прости меня, Господи, пронеслось в голове Монтгомери, какая женщина...
Леди Хильда оживлённо болтала с Эдвардом Марвиллом и Чарльзом Говардом.
– Но что вы хотите там увидеть, ваша светлость, если склеп всю ночь охраняли четверо?
– недоумевал Говард.
– Не знаю, - лучезарно улыбнулась герцогиня, - конечно, под такой охраной к склепу никто бы не
– Глаза леди Хильды блеснули.
– Я верю в мистику.
Завтрак прошёл оживлённо, хотя племянницы графа не пожелали выйти в столовую, затребовав его себе в комнаты, все же остальные, торопливо покончив с трапезой, вскоре собрались в холле.
– Давайте поспешим, мистер Хилтон и мистер Грэхем наверняка проголодались, - поторопил всех Генри Корбин, - ты не забыл ключи, Фрэдди?
Монтгомери покачал головой, ощупав карман, куда только что, переодеваясь, переложил кисет. Герцогиня, взяв под руку лорда Генри и милорда Фредерика, устремилась вперёд, сэр Джеймс шёл в одиночестве за ними, а шедшие следом за Гелприном Марвилл и Говард несколько отстали. Опережая всех на несколько ярдов, впереди шёл Ливси.
– Не понимаю, чего ей так любопытен этот склеп?
– несколько принуждённым тоном поинтересовался Говард.
– Ведь очевидно, что в такую дождливую ночь никакие злоумышленники туда бы не пошли.
– Похоже, герцог прав, она просто скучает, - отозвался Марвилл.
– Но, по счастью, её есть кому развлечь, - в голосе баронета промелькнула горечь.
– Сейчас Хилтон и Грэхем разыграют перед ней героев.
– Не так опасна охота, как делёжка шкуры, - насмешливо проронил Чарльз Говард, и оба умолкли.
Говард, бросив последнюю щекотливую фразу, тут же пожалел о сказанном. Впрочем, он не сказал ничего, чего не думал бы сам Марвилл. Оба они втайне были раздражены и несколько озлоблены происходящим. Невесты висели на их ногах кандалами, и оба вынуждены были уступить Хилтону и Грэхему возможность включится в борьбу за покорение сердца своенравной красавицы. А между тем... Марвилл почти не спал по ночам с того вечера, как увидел герцогиню. Он твёрдо решил, что не станет оглашать помолвку с Кэтрин, но тянул время, ибо понимал: ему не выдержать сравнения ни с Грэхемом, ни с Хилтоном. Говард тоже полагал нужным откладывать решительное объяснение со Сьюзен - по тем же причинам. Он надеялся, что Перси и Арчибальд никогда не уступят один другому. Воображение рисовало ему дуэль между соперниками, где волей случая оба выстрелят одновременно и попадут в лоб друг другу.
Тем временем в утреннем тумане проступили очертания старой часовни и силуэты Хилтона, Грэхема и Хилла. Перси и Арчибальд приветствовали герцогиню, которая, хоть и не сказала ни слова об их ночной охране, однако окинула их обоих взглядом внимательным и заинтересованным. Глаза её кокетливо перебегали с одного на другого, она улыбалась.
– Всё в порядке, Хилтон?
– поинтересовался Корбин, - Ливси сказал, что ночь прошла спокойно.
– Да, мы не спускали глаз с двери склепа, никто не приходил, - Арчи снова поймал взгляд леди Хильды и улыбнулся ей, - мы по очереди обходили часовню, миледи, тут точно за всю ночь никого не было.
– Ну, что же, дорогая, - чуть насмешливо обратился лорд Генри к герцогине, - сейчас мы откроем склеп, и всем станет ясно, что мистика тут ни при чём. Мне жаль, что со всеми столь очаровывающими вас загадками будет покончено навсегда. Прошу, Фредерик, откройте.
Гелприн, загораживавший вход, торопливо отошёл, пропуская его , Монтгомери, осторожно ступая по мокрым от дождя плитам, спустился на семь ступеней
В склепе было темно и тихо. За спиной милорда протиснулся Ливси, уже успевший зажечь фонарь. Хилтон, Грэхем и герцогиня спустились на несколько ступеней и вслед за Ливси вошли в склеп. Монтгомери пропустил идущего следом за ними Генри Корбина и сам зашёл последним, заметив, что Марвилл и Говард остались с Хиллом снаружи.
Мысли его остановились, точнее, расползлись дымящимися росчерками уходящих под воду змееподобных гадов, когда в тускло освещённом склепе он увидел гробы не только столкнутыми с постаментов, но и основательно разбитыми. Особенно пострадал гроб лорда Джошуа: крышка была теперь сломана пополам, а скелет с погребальным мусором вывален на плиты пола. Гроб достопочтенной Кэролайн Кавендиш стоял, опираясь на стену, а второй - простой, без резьбы, принадлежавший её дочери, лежал на гробе Джошуа - крест-накрест.
– Чёрт знает что, - тихо выдохнул Арчибальд, забыв о присутствии дамы, - как это могло случиться?
Перси Грэхем был изумлён не меньше, закусив губу, он молча разглядывал перевёрнутые гробы, подлинно ничего не понимая. Никто не мог пробраться в склеп в эту ночь! Как же это?
Неожиданно где-то внутри послышался странный звук, точно кто-то скребся ногтями по дереву. Оказалось, однако, что это сэр Джеймс. Гелприн, стоя в углу усыпальницы, просто тихо смеялся, а так как смеха его доселе никому слышать не приходилось, он и удивил всех. Впрочем, Гелприн смеялся всего несколько секунд и быстро умолк. Фредерик Монтгомери повернулся к Генри Корбину. Глаза графа были тусклыми, в мерцающем фонарном свете его утомление проступило ещё явственней, тени, причудливо ложившиеся на его лицо, добавляли ему лет. Зато на физиономии Джорджа Ливси появилось выражение почти удовлетворённое, какое всегда проступает в мимике человека, чьё предсказание сбылось. Слова "я же говорил" читались на лице садовника отчётливее лисьего следа на первом снегу. Старый герцог осмотрелся, отошёл к дальней стене и оперся о полку, где стоял маленький гроб, явно детский. Ноги почти не держали старика.
Её светлость Хильда Хантингтон была единственной, кроме Гелприна и Ливси, кого всё увиденное нисколько не испугало и не обескуражило, но явно привело в восторг. Она бросила торжествующий взгляд на насупившегося и хмурого Генри Корбина.
– Я же говорила, дорогой Генри, что это вовсе не шалости деревенских, а вещи инфернальные и мистические.
Граф с немым укором взглянул на леди Хантингтон, вздохнул и промолчал. Фредерик Монтгомери обернулся к Арчибальду Хилтону.
– Вы точно не спускали глаз с двери?
Тот растерянно повернулся к герцогу, точно не расслышав, потом опомнился и кивнул.
– Мы были вон там - в беседке, - показал он рукой на выход из склепа.
– Над воротами склепа висел фонарь, мы всё время видели дверь, правда, ночью шёл дождь, а к утру всё затянуло туманом, но стволы деревьев были видны, и появись у двери кто-то не совсем бесплотный - мы заметили бы его. Никого... не было.
– Совсем никого?
Хилтон на мгновение заколебался.
– Мне ночью показалось, будто кто-то ходил за беседкой, но я никого не видел. В лесу в темноте порой проступают звуки, не сразу поймёшь, что это... Я осмотрел там утром - ничьих следов нет. Ни один куст не сломан, всё тихо.