Смерть инквизитора
Шрифт:
— Вы чувствуете, чем пахнет? — спросил он комиссара.
— Ничего не чувствую, я простужен насквозь.
— Нужно вызвать экспертов, какого-нибудь химика. И привезти ищеек из охраны банка.
— Лучше тебя ищейки не сыскать, — ответил комиссар. — Хотя, наверно, экспертов и собак привезти нужно.
Их ожидали у дверей виллы. Ключи были у комиссара; он передал их бригадиру и сказал: «Открой, проводи нас — я здесь впервые».
Все вошли внутрь дома. Полицейские сгорали от нетерпения, как будто вот-вот настигнут вора;
На цокольном этаже полиция все осмотрела раньше. Поднялись на первый этаж, заглянули на кухню. Дверца, ведущая на чердак, была открыта во тьму. Там остановились. Комиссар пересек кухню, легко и уверенно поднялся по деревянной лестнице и наверху зажег свет. Другие последовали за ним.
Осторожно двигаясь среди сваленного хлама, бригадир все внимательнее приглядывался к окружающей обстановке.
— Что ты ищешь? — спросил его комиссар.
— Выключатель.
— A-а. Ты бы ни за что его не нашел. Впрочем, это не так сложно: он за фигуркой святого Игнатия.
— Но его же не видно, — смутился бригадир.
— Интуиция, — ответил комиссар и в шутку добавил — А вовсе не потому, что у меня высшее образование.
В его взгляде мелькнула искорка страха.
— Я и не говорю, — мрачно ответил бригадир.
На сундуке в одном месте поверхность осталась чистой, не припорошенный толстым слоем пыли, покрывшим все вокруг — бесспорно, долгое время здесь что-то лежало. «Свернутое полотно», — подумал вслух бригадир. Вот почему бедняга Роччелла увидев его до того, как открыл сундук и принялся просматривать лежащие внутри пачки писем — Гарибальди, Пиранделло. Бригадир пробежал глазами одно из писем Пиранделло, задержался на какой-то фразе. В восемнадцать лет Пиранделло размышлял о том, о чем написать ему суждено будет после шестидесяти.
На обратном пути профессор сказал бригадиру:
— Кстати, о письмах Пиранделло — нельзя ли с ними поработать?
— Не думаю, что это будет сложно устроить: мы же вам доверяем. — Но сам при этом хмурился, нервничал, думал о другом. Хотелось излить все, что было на душе, выговориться перед кем-нибудь. Внезапно он остановил машину: его била дрожь. — Мы ведь уже три года работаем с ним бок о бок.
— Понимаю, — сказал профессор. — Выключатель?
— Выключатель… Он говорил, что никогда не был в этом доме, вы же слышали. Когда мне пришлось искать выключатель, я извел целую коробку спичек. Те, кто приходил потом, искали его с фонариками. А он нашел мгновенно, с первой попытки.
— Неслыханная оплошность, — заметил профессор.
— Но как это ему удалось, как он сообразил?
— Возможно, чувство внезапного раздвоения. В ту минуту он превратился в ищейку, напавшую на собственный след. — И загадочно, словно обращаясь к самому себе, добавил: — Пиранделло.
— Я хотел бы поделиться с вами своими догадками — начиная с выключателя. Я пытаюсь их как-то совместить.
— Совместить? — улыбнулся профессор. — А куда вы денете остающиеся за скобками сомнения?
— Поэтому я и обращаюсь к вам за помощью.
— К вашим услугам. Давайте зайдем ко мне, так спокойнее.
Они проговорили несколько часов кряду и, поставив себя на место преступников, пришли к заключению, что кража была случайностью, чем-то совершенно второстепенным, почти прихотью. В этом доме творилось кое-что другое: поэтому, внезапно вернувшись, бедняга Роччелла был убит.
Прощаясь, у дверей профессор спросил:
— У вас есть какие-нибудь предположения?
Бригадир растерянно ответил:
— Не знаю, не знаю.
На следующий день, как обычно, комиссар приехал в управление, довольный своим хорошим настроением. Он снял шляпу, перчатки, пальто, яркий, элегантный шарф, перчатки сунул в карман пальто и повесил в шкаф. Перчатки! И покуда комиссар, как всегда, трясся от холода, приговаривая, что в такую стужу птицы коченеют, бригадира, сидящего у себя за рабочим столом, лихорадило совсем по иной причине. Перчатки, вот в чем дело, перчатки!
— Уже трудишься, — сказал комиссар вместо приветствия.
— Какое там тружусь, так, журнальчики просматриваю.
— Что интересного?
— Как всегда, ничего.
За этими пустыми, ничего не значащими фразами ощущался холодок, какая-то настороженность, страх.
Выключатель. Перчатка. Бригадир не знал, а знай он, все равно не оценил бы знаменитой серии гравюр Макса Клингера «Перчатка», но в его мыслях перчатка комиссара мелькала, как в фантазиях Макса Клингера.
Их столы располагались под углом друг к другу. Каждый сидел за своим: комиссар делал вид, что изучает лежащую перед ним корреспонденцию, бригадир — что читает журналы.
Бригадир неоднократно порывался встать и пойти к следователю — выложить ему все, — но его удерживала мысль, что его соображения покажутся следователю несостоятельными. Бригадир внезапно понял, что комиссара гложет другая, гораздо более злобная мысль.
Вдруг комиссар поднялся, подошел к шкафчику, взял с полки масленку, кусочек шерсти, небольшой шомпол. «Сто лет не чистил эту штуковину», — сказал он, вытащил пистолет из кобуры, которую носил на ремне, положил на стол. Потом открыл его и высыпал на стол патроны.
Бригадир все понял. В лежащей перед ним газете (он делал вид, что читает) слова сталкивались, наползали одно на другое и сливались в название статьи, которое комиссар надеялся прочитать на следующий день в газетах: «Комиссар полиции случайно убивает своего подчиненного».
Бригадир ответил:
— Свой я чищу регулярно. Вы хорошо стреляете?
— Очень хорошо.
Для острастки и очистки совести бригадир заметил:
— Попасть в десятку не значит уметь стрелять. Нужны еще ловкость, реакция…