Смерть королей
Шрифт:
Эдвард, казалось, забрал свою армию в Лунден, идя по пути, на котором он был вдалеке от датских налетчиков. Я ругался последними словами, но я поклялся подчиняться королю Эдварду, и мой господин отдал мне приказ.
Итак, мы отперли ловушку, позволив датчанам жить, и поскакали в Лунден.
Король Эдвард уже был в Лундене, улицы были заполнены воинами, все дворы использовались в качестве конюшен, даже старый римский амфитеатр был полон лошадей.
Эдвард находился в старом мерсийском королевском дворце. Лунден, строго говоря, был в Мерсии, хотя и под правлением западных саксов с тех пор, как я захватил его для Альфреда. Я нашел Эдварда в большой римской комнате с колоннами, сводчатым потолком, покрывшейся трещиной штукатуркой и битыми плитами пола.
Собрался совет, по бокам от короля стояли архиепископ Плегмунд и епископ Эркенвальд, а перед ним полукругом на скамьях и креслах сидели другие священники и дюжина олдерменов.
Знамена Уэссекса были прислонены в дальнем конце комнаты. Когда я вошел, шла оживленная дискуссия, и голоса умолкли, так что звук моих шагов громко отдавался на разбитом полу. Куски плиток разлетелись в стороны. Плитами была выложена картина, но к этому времени она уже исчезла.
— Лорд Утред, — тепло поприветствовал меня Эдвард, хотя я отметил небольшую нервозность в его голосе.
Я преклонил перед ним колено.
— Мой король.
— Добро пожаловать, — сказал он, — присоединяйся к нам.
Я не очистил свою кольчугу. Между кольцами виднелась кровь, и люди ее заметили. Олдермен Этельхельм приказал поставить кресло рядом с ним и пригласил меня сесть.
— Сколько человек ты привел нам, лорд Утред? — спросил Эдвард.
— Со мной Стеапа, — ответил я, — и если считать и его людей, то у нас пять сотен и шестьдесят три.
Я потерял нескольких воинов в битве у Кракгелада, а некоторые отстали из-за охромевших лошадей по дороге в Лунден.
— Что вместе составляет…? — Эдвард обратился к священнику, сидевшему за столом у стены.
— Три тысячи, четыре сотни и двадцать два человека, мой король.
Он, очевидно, имел в виду обученных воинов, а не фирд, и это была солидная армия.
— А у врага? — спросил Эдвард.
— Четыре или пять тысяч человек, господин, насколько мы можем судить.
Этот напыщенный разговор едва ли что-то для меня значил. Архиепископ Плегмунд, с лицом, кислым, как сморщенное лесное яблоко, внимательно посмотрел на меня.
— Вот видишь, лорд Утред, — Эдвард опять повернулся ко мне, — у нас недостаточно людей, чтобы затеять схватку на берегах Темеза.
— Люди из Мерсии к тебе присоединятся, мой король, — сказал я. — Глевекестр находится недалеко.
— Сигизмунд приплыл из Ирландии, — взял слово Плегмунд, — и захватил Честер. Лорду Этельреду нужно присматривать за ним.
— Из Глевекестра? — спросил я.
— Откуда он решит, — раздраженно ответил Плегмунд.
— Сигизмунд, — заметил я, — норманн, которого выгнали из Ирландии обитающие там дикари, он едва ли может угрожать Мерсии.
Я никогда раньше не слышал о Сигизмунде и понятия не имел, почему он решил захватить Честер, но это казалось весьма вероятным объяснением.
— Он привел отряды язычников, — сказал Плегмунд, — целую тьму!
— Это не наше дело, — вмешался Эдвард, явно недовольный резким тоном последнего заявления. — Наше дело — нанести поражение моему кузену Этельволду, — он взглянул на меня, — ты согласен, что наши бурги хорошо защищены?
— Надеюсь на это, господин.
— Мы верим в то, — продолжал Эдвард, что враг не сможет ничего поделать с бургами и скоро уйдет.
— А мы будем биться с ними, когда они уйдут, — заметил Плегмунд.
— Так почему бы не биться с ними к югу от Кракгелада? — спросил я.
— Потому что воины из Кента не смогут вовремя дойти до этого места, — произнес Плегмунд, как будто раздраженный моим вопросом, — а олдермен Сигельф обещал нам семь сотен воинов. Как только они к нам присоединятся, — продолжал он, — мы будем готовы встретиться с врагом.
Эдвард посмотрел на меня выжидающе, желая услышать мое согласие.
— Это ведь разумно, — наконец произнес он, когда я ничего не ответил, — подождать людей из Кента? Их число сделает нашу армию действительно грозной.
— У меня есть предложение, мой король, — сказал я почтительно.
— Я рад всем твоим предложениям, лорд Утред, — промолвил он.
— Думаю, вместо хлеба и вина церковнослужители должны подавать эль и старый сыр, — заявил я, — еще я предлагаю читать проповедь в начале службы, а не в конце, и думаю, что священники должны проводить церемонии обнаженными, и…
— Замолчи! — закричал Плегмунд.
— Если твои священники собираются вести войну, мой король, — ответил я, — почему бы воинам не управлять церковью?
Раздался нервный смех, но но по мере продолжения совета стало ясно, что предводителя у нас нет так же, как и у датчан.
Христиане говорят о том, что слепой ведет слепого, а теперь слепцы дрались со слепцами. Мнение Альфреда сыграло бы решающую роль на таком совете, но Эдвард прислушивался к своим советникам, а люди вроде Этельхельма осторожничали. Они предпочитали подождать, пока к нам подойдут войска Сигельфа из Кента.
— Почему до сих пор нет воинов из Кента? — поинтересовался я. Кент находился рядом с Лунденом, за то время, в течение которого мои воины пересекли бы половину Саксонской Британии и вернулись назад, люди из Кента не смогли совершить двухдневный переход.
— Они будут здесь, — ответил Эдвард. — Олдермен Сигельф дал слово.
— Но почему он задержался? — настаивал я.
— Враг прибыл в Восточную Англию на кораблях, — ответил архиепископ Плегмунд, — и мы боялись, что датчане воспользуются ими, чтобы высадиться на побережье Кента. Олдермен Сигельф предпочел подождать, пока не убедится, что угрозы нет.
— А кто командует нашей армией? — спросил я, и этот вопрос вызвал замешательство.
На пару секунд воцарилась тишина, затем архиепископ Плегмунд нахмурился.