Смерть королей
Шрифт:
— Я хочу держать их здесь, — вымолвил я.
— Держать их здесь? — спросил Финан.
— Около моста, чтобы король Эдвард мог привести людей и раздавить их.
У нас было более чем достаточно людей, чтобы удерживать мост, сколько бы атак не предприняли датчане. Нам даже не нужны были мерсийцы Этельреда, чтобы ловушка сработала. Таким образом, это было то поле битвы, которого я желал.
— Ситрик!
Выбор этого места для победы над датчанами был таким очевидным, таким заманчивым и благоприятным, что я не хотел ждать, пока Эдвард узнает о моей уверенности.
— Мне жаль, что ты пропустишь битву, — сказал я Ситрику, — но это срочно.
Я посылал его с тремя другими воинами на запад, а затем на юг.
Они должны были последовать за первыми гонцами и рассказать королю, где находятся датчане и как их можно победить.
— Скажи ему, что враг просто ждет, когда его убьют.
— Скажи ему, что это будет его первая великая победа, скажи, что поэты будут воспевать ее веками, и, прежде всего, вели ему поторопиться!
Я подождал, пока Ситрик уйдет, затем снова посмотрел на врагов.
— Приведи как можно больше лошадей, — сказал я Финану.
Финан повел моих людей на юг, придерживаясь леса, росшего с восточной стороны дороги, а я поднял остальных всадников. Я проехал вдоль строя, подныривая под низкие ветви, и велел воинам не только убивать, но и ранить датчан. Раненые замедляют армию.
Если в войсках Сигурда, Кнута и Эорика будет много раненых, они не смогут ехать быстро и свободно. Я хотел замедлить эту армию, загнать ее в ловушку, держать на одном месте, пока с юга не подойдут силы Уэссекса, чтобы прикончить ее.
Я видел, как птицы слетали с деревьев, там, где Финан вел моих воинов. Никто из датчан не обратил на них внимания или не заинтересовался, если и увидел птиц. Я ждал подле Этельфлед и вдруг развеселился.
Датчане оказались в ловушке. Они не знали этого, но были обречены. Проповедь епископа Эркенвальда, конечно же, была верной, и война ужасна, но она может доставлять и удовольствие, нет большей радости, чем заставить врага идти у тебя на поводу.
Этот враг оказался в том месте, где я хотел, там, где он умрет, и я вспоминаю, как засмеялся, и Этельфлед с любопытством посмотрела на меня.
— Над чем смеешься? — спросила она, но я не ответил, так как в этот самый момент воины Финана вышли из укрытия.
Они атаковали с востока. Воины быстро приближались, и датчан, кажется, ошеломило их внезапное появление.
Комья летящей из-под копыт земли мелькали в воздухе позади моих воинов, я видел отражение солнечных лучей на их клинках и бегущих к дому датчан, затем люди Финана оказались среди них, сбивая их с ног, всадники настигали бегущих, клинки опускались, день окрашивался кровью, воины падали, истекали кровью, паниковали, и Финан гнал их дальше, направляя к полю, на котором держали датских коней.
Я услышал звук рога. Воины собирались возле дома, расхватывали щиты, но Финан не обращал на них внимания. Через живую изгородь проходил плетень, и я увидел, как Сердик нагнулся и убрал его. Датские кони хлынули через брешь в изгороди вслед за моими воинами.
С юга скакали во весь опор еще больше датчан, созванных настойчивым звуком рога, пока Финан гнал дикий табун лошадей, оставшихся без всадников, к нашим деревьям. Путь, по которому он скакал, был завален телами, по моим подсчетам, двадцати трех воинов, не все из которых были мертвы.
Некоторые были ранены, они корчились на земле, пачкая траву своей кровью. Испуганные овцы двигались по кругу, первому рогу вторил второй, послеобеденный воздух наполнили пронзительные звуки.
Датчане собирались, по-прежнему не видя нас среди деревьев. Они видели, как табун их лошадей гнали на север, и, должно быть, предположили, что Финан из гарнизона Кракгелада, и лошадей перегоняют через Темез под защиту каменных стен, и некоторые из них бросились в погоню. Они пришпорили коней в тот момент, когда Финан исчез среди деревьев.
Я вынул Вздох Змея, и мой жеребец навострил уши, услышав свист, с которым клинок вышел из ножен, выстланных внутри овечьей шерстью. Жеребец вздрагивал, ударяя землю тяжелым копытом.
Его звали Брога, и его взбудоражили несущиеся сквозь деревья кони. Он радостно заржал, и я ослабил поводья, позволив ему скакать вперед.
— Убивайте и раньте! — закричал я. — Убивайте и раньте!
Брога, чье имя означало ужас, прыгнул вперед. Вдоль всего края леса возникли всадники, сверкая клинками, мы атаковали разрозненный строй датчан, и мир наполнился барабанной дробью копыт.
Большинство датчан обратились в бегство. Те, кто поумнее, продолжали нестись нам навстречу, понимая, что могут выжить, только если прорвутся через наши ряды и ускользнут за нашими спинами.
Щит стучал по моей спине, Вздох Змея поднят, и я свернул в сторону человека на сером коне и увидел, что он готов опустить свой меч на меня, но один из воинов Этельфлед проткнул его копьем, он покачнулся в седле, меч упал, а я оставил его и схватился с датчанином, спасавшимся бегством на собственных ногах, обрушив Вздох Змея ему на плечи и проведя лезвием по шее, я увидел, как он покачнулся, бросил его и взмахнул мечом в сторону бегущего человека, раскроив тому череп, так что его длинные волосы внезапно стали мокрыми от крови.
Пешие датчане выстроились рядом с домом в стену из щитов, может быть, сорок или пятьдесят человек встретили нас своими круглыми щитами внахлест, но Финан развернулся и повел своих людей обратно, яростно прокладывая себе дорогу, оставляя тела позади, и теперь он со своими людьми обошел стену из щитов сзади.
Он выкрикнул свой ирландский боевой клич, слова которого ничего для нас не значили, но все равно заставляли кровь леденеть, и стена из щитов при виде всадников и спереди, и сзади, распалась.