Смерть — мое ремесло
Шрифт:
– Как умер дядя Франц?
Наступила тревожная тишина. Мои сестры взглянули на тетю.
– Не говори мне об этом негоднике, - ледяным тоном произнесла тетя.
– И добавила: - У него, как и у всех мужчин, в голове было лишь одно - драться, драться, вечно драться и бегать за девками!
Я поднялся. Тетя посмотрела на меня.
– Уже уходишь?
– Да.
– Ты нашел, где остановиться?
Я соврал:
– Да, тетя.
Она выпрямилась.
– Тем лучше. Здесь мало места. К тому же у меня твои сестры. Но на одну-две ночи можно было бы устроиться.
– Спасибо, тетя.
Она смерила меня взглядом с головы до ног и стала рассматривать мой костюм.
– У тебя нет пальто?
– Нет, тетя.
Она размышляла.
– Подожди. У меня, кажется, осталось старое пальто твоего дяди. Она вышла, я остался наедине с сестрами. Не поднимая глаз, они продолжали шить. Я посмотрел на одну, потом на другую и спросил:
– Кто из вас Берта?
– Я.
Та, что ответила, подняла подбородок, наши глаза встретились, и она тотчас же отвела взгляд. Я был явно на плохом счету в семье.
– Вот, - входя сказала тетя, - примерь-ка.
Это был измятый, вытертый, изъеденный молью зеленый реглан, чересчур большой для меня. Я что-то не помнил, чтобы дядя Франц его когда-нибудь носил. Дядя Франц в штатском всегда выглядел очень элегантно.
– Спасибо, тетя.
Я надел пальто.
– Надо будет его укоротить.
– Да, тетя.
– Оно еще хорошее, знаешь. Если будешь его беречь, оно послужит тебе.
– Да, тетя.
Она улыбалась. У нее был гордый и растроганный вид. Ведь она дала мне пальто. Я ничего не спросил о матери - и все же она дала мне пальто. Я должен был чувствовать себя во всем виноватым.
– Ну, ты доволен?
– Да, тетя.
– Ты в самом деле не хочешь выпить чашку кофе?
– Нет, тетя.
– Ты можешь посидеть еще немного, если хочешь, Рудольф.
– Спасибо, тетя. Мне нужно идти.
– Что ж, в таком случае я тебя не удерживаю.
Берта и Герда встали и подошли пожать мне руку. Обе они были немного выше меня ростом.
– Заходи к нам, когда захочешь, - сказала тетя.
Я стоял на пороге кухни, окруженный тремя женщинами. Плечи пальто спускались у меня чуть не до локтей, а руки совсем исчезли в рукавах. Внезапно все три женщины словно выросли у меня на глазах. Одна из них склонила голову набок, где-то что-то щелкнуло, и мне показалось, что они уже не касаются ногами пола и приплясывают в воздухе, как повешенные арабы в Эс-Салте. Потом лица их растаяли, стены комнаты исчезли, передо мной раскинулась бескрайняя безмолвная ледяная пустыня, и на ее огромных просторах, куда ни кинешь взгляд, не видно было ничего, кроме болтающихся в воздухе, раскачивающихся из стороны в сторону чучел.
– Ты что же, не слышишь?
– раздался чей-то голос.
– Я говорю тебе, что ты можешь заходить, когда захочешь.
Я ответил "спасибо" и быстро направился к двери. Полы пальто хлестали меня по пяткам. Мои сестры не вышли из кухни. Тетя проводила меня.
– Завтра утром, - сказала она, - тебе надо пойти к доктору Фогелю. Обязательно завтра. Не забудь.
– Не забуду, тетя.
– Что ж, до свиданья, Рудольф.
Она открыла дверь, протянула мне холодную сухую руку.
– Ну как, доволен ты пальто, Рудольф?
– Очень доволен, тетя, спасибо.
Я вышел на улицу. Она сразу же закрыла за мной дверь, и я услышал стук задвижки. Я постоял у двери, прислушиваясь к удаляющимся шагам тети, и мне казалось, что я все еще в доме. Я увидел, как тетя открывает дверь кухни, садится, берет в руки работу. В наступившей тишине сухо и резко тикают часы. Пройдет немного времени, тетя взглянет на моих сестер и скажет, покачивая головой: "Он даже не спросил о своей матери!" И тогда мои сестры заплачут, тетя утрет несколько слезинок - и все трое будут счастливы.
Ночь была холодная, моросил мелкий дождик. Я плохо знал дорогу, и мне потребовалось полчаса, чтобы добраться по адресу, который дал мне Шрадер.
Я постучал, и через несколько минут какая-то женщина открыла мне. Это была высокая блондинка с пышной грудью.
– Фрау Липман?
– Да, это я.
– Я хотел бы видеть унтер-офицера Шрадера.
Она посмотрела на мое пальто и сухо спросила:
– А вам зачем?
– Я его приятель.
– Вы его приятель?
Она еще раз оглядела меня и сказала:
– Входите.
Я вошел, и она снова взглянула на мое пальто.
– Идите за мной.
Я последовал за ней по длинному коридору. Она постучала в какую-то дверь, открыла ее, не дожидаясь ответа, и произнесла, поджав губы:
– Ваш приятель, господин Шрадер.
Шрадер был без пиджака. Он обернулся e видом крайнего удивления.
– Ты? Уже?.. Заходи! Да на тебе лица нет! А пальто! Где это ты раздобыл такое дерьмо? Входи же. Фрау Липман, разрешите вам представить унтер-офицера Ланга из отряда Гюнтера! Это наш национальный герой, фрау Липман!
Фрау Липман слегка кивнула мне, но руки не подала.
– Входи же!
– внезапно развеселившись, прокричал Шрадер.
– Входи! И вы тоже, фрау Липман! И прежде всего скинь это дерьмо! Вот так, теперь у тебя вид все же приличнее! Фрау Липман! Фрау Липман!
– Да, господин Шрадер?
– проворковала фрау Липман.
– Фрау Липман, вы меня любите?
– Ах, - воскликнула фрау Липман, бросая на него нежный взгляд, - вы говорите такие вещи, господин Шрадер! Да еще в присутствии вашего приятеля!
– Потому что, если вы меня любите, вы сейчас же сходите за пивом и бутербродами с... с чем найдете... для этого парня, для меня и для вас тоже, фрау Липман! Если, конечно, вы окажете мне честь отобедать с нами, фрау Липман!
Он вскинул густые брови, плутовато подмигнул ей, обнял и, присвистывая, проделал с ней по комнате несколько па вальса.
– Ах, господин Шрадер!
– кокетливо засмеялась фрау Липман.
– Я слишком стара, чтобы танцевать! Старая лошадь, вы знаете, не тянет!