Сначала жизнь. История некроманта
Шрифт:
— Все, господа, с меня довольно этого балагана! Я отпускаю свидетельницу, поскольку получил ответы на все свои вопросы. Господин некромант утверждал, что в тех условиях, в которых он жил в детстве, невозможно было вырасти честным и порядочным человеком. Мы теперь с полной уверенностью можем сказать, что данное утверждение — ложь! Ибо у нас перед глазами есть живой пример девушки, выросшей в тех же условиях, и чьи моральные качества при этом находятся на самом высоком уровне.
— Протестую, это передергивание фактов! — завопил Жанурий, вскакивая. — Госпоже Мирте не пришлось пережить то, что господину Антосию Черному!
Молоточек председателя тут же ударил в гонг.
— Господин обвинитель, у вас еще будет время высказаться! Продолжайте, господин защитник!
— Уважаемые коллеги, достопочтенные жители Тирту, — тут же объявил профессор Карлоний, — поскольку со вторым пунктом обвинения, я полагаю, всем все ясно, я возвращаюсь к первому пункту. Если кто забыл, как он звучит, я напомню. Итак, господин Антосий Черный утверждает, что во время совершения преступлений был движим исключительно стремлением защитить свою жизнь и здоровье, а не какими-либо другими мотивами. Чтобы опровергнуть это утверждение, я приглашаю в качестве свидетеля госпожу Кариту из Барна.
Тось поднял брови. Эту женщину он не знал.
— Это еще кто? Какое отношение она имеет ко мне?
— Самое прямое, господин некромант! — обернулся к нему профессор Карлоний. — Она тетя вашей молочной сестры. К сожалению, вынужден сообщить, что госпожа Карита находится в весьма преклонном возрасте и не совсем здорова, и потому просит выступить вместо себя приемного отца госпожи Мирты
— Протестую! — Жанурий взвился со скамьи, как с горячей сковородки. — Как это вместо себя? Это полный бред, господа! К тому же Совет уже отклонил кандидатуру эльфа в качестве защитника из-за сомнений в его беспристрастности! С какой стати привлекать его теперь в качестве свидетеля?
— Успокойтесь, господин обвинитель! Ни о какой пристрастности здесь и речи не идет! Госпожа Карита из Барна всего лишь поручила господину Аматиниону-э-Равимиэлю зачитать письмо, полученное ею по запросу о нынешнем положении дел в Краишевке, деревне, где она родилась.
— Это еще зачем? — поднялся недовольный Тось. О бывших односельчанах он не желал знать НИЧЕГО. — Я там уже несколько лет не был, если у них что и стряслось, то я не имею к этому никакого отношения! Господин председатель, это произвол!
Председатель был вынужден вмешаться.
— Господин защитник, проясните необходимость зачитывания данного письма!
— Хорошо, господин председатель, — профессор Карлоний вытер платком вспотевшую шею. — Перед процессом я виделся с госпожой Каритой, и она сообщила мне, что вскоре после того, как она удочерила Мирту, неожиданно оборвалась ее связь с Краишевкой. Близких родственников у нее там не осталось, но, как я уже упоминал, госпожа Карита выросла в этой деревне, и у нее там была подруга, с которой они состояли в переписке много лет. И вдруг та перестала отвечать. Сначала госпожа Карита не обеспокоилась. Мало ли, заболела, была занята. Затем состоялся переезд госпожи Кариты в Тирту, которая перечеркнула все надежды на ответ. Разумеется, госпожа Карита не опускала руки — она отправила еще несколько писем в Краишевку в надежде, что подруга все же отзовется. Но ответа так и не получила. Затем стала писать ее соседям, но результат был таким же. Тогда госпожа Карита по совету господина Аматиниона-э-Равимиэля отправила запрос в Барнский Храм Всех Богов с просьбой сообщить, жива ли еще ее подруга или уже нет. И получила весьма интересное письмо, напрямую касающееся нашего сегодняшнего разбирательства. Оказывается, деревня Краишевка после отъезда известного нам некроманта почти вымерла.
— Что? — искренне удивился Тось. — Как вымерла? Они ж живые были, когда я уезжал, я здесь не при чем!
— Еще как причем, господин Антосий, — улыбка профессора Карлония была похожа на упыриную, — давайте зачитаем письмо!
Тось сел, растерянно пожимая плечами под вопросительными взглядами литераторов.
Председатель пригласил свидетеля-эльфа и ударил в гонг. Тот явился через несколько секунд, быстро прошел к кафедре и достал письмо.
— От Барнского Храма Всех Святых госпоже Карите из Барна, — начал он читать красивым мелодичным голосом. — Ответ на запрос о госпоже Ваналии из деревни Краишевка Габицкого уезда Барнской губернии. Сим удостоверяем, что точных сведений о состоянии госпожи Ваналии не имеем, поскольку упомянутая деревня Краишевка Габицкого уезда находится под действитем проклятия, наложенного на нее проживавшим в ней и впоследствии сбежавшим из нее незарегистрированным некромантом.
— Что? Какого проклятия??? — взорвался Тось. — Что вы несете? У меня даже дара такого нет! Я некромант, демоны вас разорви, а не проклятник!!! Вы мне еще какой-нибудь темный дар припишите, чтоб до кучи! Это фарс, а не заседание Совета!!!
Зал взорвался воплями не хуже Тося. Председатель ударил в гонг, призывая всех к спокойствию.
— Я требую тишины! Надеюсь, нам сейчас дадут разъяснения по поводу проклятия, профессор Карлоний? И лучше, чтобы оно было вразумительным!
— Разумеется, — с готовностью отозвался тот. — Продолжайте, друг мой! — кивнул он эльфу.
И эльф продолжил среди быстро наступающей тишины:
— По результатам экспертизы, проведенной в деревне Краишевка тремя опытными проклятниками, был сделан вывод о неснимаемости данного проклятия, и в соответствии с Указом за № 187/1 на деревню и ее окрестности был наложен карантин, дабы избежать распространения проклятия на близлежащие районы. Поскольку проклятие является практически несовместимым с жизнью находящихся под ним людей, ибо предполагает постоянные природные катаклизмы, как то: бури, вихри, ливни, снегопады и чрезвычайно низкие температуры вне зависимости от времени года, то, дабы поддержать жизни страдающих от него людей, деревне Краишевке была организована всяческая помощь и содействие. Передача продуктов, медикаментов, дров и других необходимых вещей происходит постоянно — раз в десять дней, однако по причине запрета на любые виды контакта с проклятыми, никакими сведениями о состоянии населения Краишевки мы в данный момент не располагаем. Зато у нас имеется информация о вознаграждении в 25 тысяч монет золотом за любую информацию о сбежавшем некроманте. А также информация для самого некроманта — если он добровольно вернется в Краишевку и снимет с нее свое проклятие, то ему обещана полная амнистия за все совершенные на территории этой деревни преступления, — эльф остановился и поднял глаза на председателя. — Далее идут печати, дата и просьба распространить информацию о вознаграждении настолько широко, насколько это возможно.
— Благодарю вас, господин Аматинион-э-Равимиэль, вы нам очень помогли, — председатель благосклонно кивнул эльфу. — Можете садиться. Господин Антосий Черный, у вас есть, что сказать по этому поводу?
— Только то, что все это ложь, и не имеет ко мне никакого отношения! — твердо заявил Тось. — Я не проклинал свою деревню, в этом я могу поклясться на чем угодно! Я отлично помню, как уезжал из Краишевки. Когда я увидел, как они мой дом сожгли, мне хотелось, чтобы они все передохли, но я даже слова не сказал…. Просто молча уехал и все! Здесь же сидят сыновья Веса-Правдолюбивого, пусть они скажут, вру я или говорю правду!
Зал заволновался, послышались выкрики с мест, и председатель сделал знак сидящим у стены жрецам Веса. Те быстро обменялись несколькими фразами, затем один из них встал и объявил:
— Милостью отца нашего, даровавшего нам способность отличать правду от лжи, свидетельствую, что этот человек в основном говорит правду. Ложь в его словах незначительна и неосознанна — во-первых, насчет своего дара проклятника, а во-вторых, что он не проклинал деревню. По всей видимости, этот человек действительно ничего не знал о своем даре проклятника, и проклял свою деревню нечаянно, не желая того, просто сильно разозлившись на соседей.