Снохождение

mso

Всё это казалось заброшенным.

Миланэ очень осторожно звякнула колокольчиком, в пыльной тишине звук выдался резким, неприятным.

— Иду, иду… — прорычал низкий, недовольный голос из глубин дверного проёма.

На свет выполз, не иначе, поседевший худощавый лев с длинной гривой, давно не видевшей ухода и ножниц; вид у него был чрезвычайно недовольный и заспанный.

— Прошу прощения… — поняла Миланэ, что она не вовремя.

— Такое случается со львами — они спят, — развёл руками лев. — На входе висела табличка: «Обед». А я в обед всегда сплю. Ночью вот спать не могу, а днём — пожалуйста.

— Не заметила, мои глубочайшие извинения. Если лев пожелает, я удалюсь до более удачного времени.

— Чего уж там. Разве будем ссориться? Не стоит. Слушаю, благороднейшая.

— Насколь я хорошо понимаю: лев — сир Хас?

— Точно так, к услугам маасси.

Хоть Миланэ и была при всех отличиях Ашаи-Китрах, лев почему-то обратился к ней по-светски. То ли стар, то ли слеп, то ли идёт на принцип.

— Я пришла ко льву по одному важному, личному делу. От сира Морниана из Сармана.

— Аааа… Морниан. Хм.

Миланэ протянула ему монетку, которую получила в Сармане. Без тени удивления и без всякого вопроса он спрятал её в карман, похоронив тайну её значения.

— Что ж, пошли.

Они спустились по крутым, жутко скрипящим ступеням в цокольный этаж; слабый свет пробивался из маленьких окошек вверху. Хас обернулся и вопросительно посмотрел на неё.

— Мне нужна книга «Снохождение». Малиэль. Лев слышал о такой?

— «Снохождение»? Малиэль?

Он молчал очень долго, ну очень. Но молчала и Миланэ, не теряя терпения.

— Как-то сложно припомнить… То вроде припоминаю… то вроде нет, — наконец, ответил он, делая замысловатые движения пальцами.

Но дочь Сидны оказалась подготовленной к такому повороту: храня тонкий нюх на алчные личности, она быстро вняла, какой манер разговора нужно принять в этом случае: прямой и деловой.

— Сколько это может стоить? — мягонько осведомилась она.

— Две сотни, — вмиг ответил он.

— Вот, пожалуйста.

— Прошу учесть, сиятельная, — поднял он коготь. — Не хочется обидеть, но должен предупредить: я старый, больной лев, доживающий годы. Конечно, можно отправить в холодные стены и меня, и Морни. Но пусть благородная поверит: нас всех за это можно упечь. Всех книжников.

— Клянусь кровью предков, что пришла без ножа в рукаве.

Почесав гриву, сир Хас сел на ящик:

— Я знаю мало об этой книге. Она у меня вроде была, но сейчас вроде нет. То ли 650-й год, то ли 640-й. Написана Ашаи-отступницей. Похожа на вероборческие памфлеты Хольцианского кружка, перемешанные с какой-то фрагментарной мутью. Особой ценности в кругах коллекционеров не представляет. Книжка дрянная, в смысле качества перепечатки. Подпольной, конечно.

— Сколько стоит узнать, где сейчас книга? Я хочу купить экземпляр. И я много могу потратить.

Он махнул рукой.

— Эта книга не стоит усилий и трат… Хранить её для коллекции нет большого смысла — она не имеет ценности, как объект книжного искусства. Как литература свободного духа она тоже слаба: есть значительно более мощные вещи, с которыми «Снохождение» и рядом не стояло. И это не только моё мнение, все знатоки подтвердят. В общем, обычная литература чёрного списка, второго сорта. Биография этой Малиэль самая заурядная, с душком безумия. Правда, слыхал, что есть подпольное издание хорошего качества, очень редкое.

— Хас пусть скажет: сколько? — потрясла Миланэ увесистым кошелем.

— Ээээхе… К чему катится мир! Ашаи-Китрах разыскивают абы какие чёрные книжонки за такие деньжищи. Не буду умножать зла в мире. Сейчас…

Миланэ закрыла глаза, глубоко выдохнула. Слова Хаса не произвели на неё никакого впечатления. Она не чуяла страха, не чувствовала того, что преступает черту всякой добропорядочности. Теперь у неё будут свои тайны. Это будет её злая мудрость. Она теперь на себе проверит, что стоят слова Малиэль, она теперь попытается вырваться из цепей мира.

«Цепи зла», — ниоткуда вспыхнула стрела слов в сознании.

— Вот, — Хас осторожно протянул ей невзрачную серую книжку, сдув пыль. — Но у меня есть вещи получше. Если вероборчество, так вдребезги! Взять вот «Вечная ученица». Или там «Цепи зла», — говорил он, и Миланэ вздрогнула от неожиданности. — Или «Трактат о смерти, душе и прочих глупостях». Сиятельная желает?

— Нет-нет… Не сейчас. Я могу выйти наверх и ознакомиться?

— Ладно. Для сиятельной — восемь сотен. Почти даром за такой риск, — намекнул Хас на немедленный расчёт, но Миланэ уже шла вверх по крутым ступеням. Ей не терпелось взглянуть.

Она подошла к окну, села за стол. Простой, изрядно потрёпанный временем твёрдый переплёт без всяких украс, только в правом верхнем уголке кто-то начертил две буковки: «Сн». Миланэ ожидала, что книга будет потолще, хорошо помня книгу в крови и в библиотеке. Верно, тонкая бумага и плотный набор сыграли свою роль.

Опершись плечом о стенку, Миланэ открыла книгу; вместо столь вошедшей в память титульной страницы увидела нечто очень странное и дурно-неприличное. Ах, клыки и когти! Что это?.. Это? Придерживая одной рукой страницу, другую Миланэ-ученица приложила к щеке, как всегда делала в большом удивлении. Она сощурилась и пригнулась поближе, потом даже придвинула книгу к самому краешку стола, чтобы получше рассмотреть нарисованное.

Там была изображена голая львица во весь рост, что обнимала руками плечи и жеманно запрокинула голову вверх-вбок; стиль вполне напоминал картинки на неприличных открытках; через страницу стало понятно, что это, должно быть, сама Малиэль:

Голые истины! Ничего, кроме ИСТИН!

Ничего такого она не видела во книге в крови.

Ладно. Перепечатники, а тем более нелегальные, любят побаловаться и пошутить. Шутки, однако, с дурным вкусом.

Следующая страница.