Снохождение

mso

В одном месте Марсалий описывал одну из каменных стелл, предположительную, созданную какой-то шаманаей:

…Лев и львица с маленьким кружком вокруг них обозначает ординарное сознание; львица с большим кружком обозначает жриц местных культов, т. наз. «шаманай». Кружок, судя по всему, обозначает каплю (сферу) сознания. Таким образом, предполагается, что «шаманая» «сознаёт больше», нежели обычные представители львиного рода. В следующих изображениях указано, что эта сфера может расширяться, сужаться или даже «менять форму». Наглядно изображено, что у «шаманай» потенциальная степень изменения этой сферы значительно больше, чем у остальных. В то же время из одной картинки следует, что сфера «шаманаи» уничтожается там, где выживают сферы ординарного сознания, и «шаманая» гибнет там, где простые львы и львицы ничего не чувствуют; судя по всему, это обозначает повышенную «чувствительность» шаманай, хотя этот вопрос я оставляю открытым для дальнейших исследований.

Третье изображение представляет собой довольно сложный для интерпретации объект. Львица-«шаманая», имеющая «сферу осознания», соединена тонкими линиями с точками, находящимся в определённом, древовидном порядке вне сферы; из совокупности доступных мне возможностей можно заключить о присутствии здесь некоторого утверждения, а именно: что «сфера осознания» имеет потенцию к перемещению к этим точкам, а сама львица должна (?) оставаться на месте. Факт неясный, но любопытный, тем не менее, не исключена ошибка или вольность художника. Согласно предположениям некоторых сестёр Айнсансгарда, пожелавших остаться неназванными, здесь может идти речь о мифе т. наз. «многомирности»: демонстрируется способность «шаманаи» произвольно перемещаться по «мирам».

Безусловно, правдивость или ложность этого предположения должна быть исследована в будущем. Также я оставляю на суд читателя возможность истинности т. наз. «многомирности».

Ашаи-Китрах. Сёстры понимания. Не зря у них так высоко ценится искусство толкования текстов — оно обязательно изучается в дисциплариях; да и обычных учениц, свободных, к нему тоже стараются приобщить. Миланэ вспомнила, как их наставница, Ваалу-Анлиль, серьёзная и всегда печальная львица, начинала занятия: «Увидавшей незримое!» — говорила она, а они отвечали, преклонившись в криммау-аммау: «Слава!». «Услыхавшей неслыханное!» — «Слава!». «Познавшей неведомое!» — «Слава!».

Миланэ поняла, что этот Марсалий далеко не такой простак, каким хочет казаться. Это «оставляю на суд читателя» — хитрый ход, и нельзя исключить, что он вполне сочувствует… чему? Тому, что пишет. Нельзя толочься на Севере добрых несколько лет и ничего не перенять. В тексте было много таких хитрых ходов.

Вообще, по тексту заметно, что он скрывается, но оставляет концы для читателя. Конечно, всё сделано ради Надзора; но вообще, Надзор весьма попустителен к книгам учёных. В Империи каждый имеет право на свою личную степень свободы духа, которая, в свою очередь, определяется статусом. Например, самовольные мыслишки насчёт веры Сунгов для обычной поселковой львицы недопустимы; в то же время в среде учёных считается почти что обязательной вежливая форма отстраненности от вопросов веры либо здравый скептицизм; патрициям так вообще разрешена некоторая степень иронии.

…Многие факты, приведённые здесь, ставят под сомнение современные представления о появлении Триады. В частности, общепринятым фактом сейчас признано первичное возникновение Диады «Тиамат-Ваал», то есть сёстры-предвестницы в древности одновременно засвидетельствовали реальность и Тиамата, и Ваала. Тем не менее, тщательная датировка и изучение источников указывают, что это может оказаться не так. Знание о Тиамате, судя по всему, значительно древнее знания о Ваале, что может натолкнуть на мысль о том, что зарождение Ашаи-Китрах произошло раньше, чем они открыли Ваала…

Дааа, это более чем смело, Марсалий.

…Имея в виду теоретическую невозможность свидетельствования феноменов духа любыми не-Сунгами, согласно сообщениям и наставлениям сестринства Ашаи-Китрах, чрезвычайно сложно установить, оперируют ли при этом северные прайды аллегорией либо «метафизическим фактом», констатируя тем самым действительную «реальность» этих миров…

Последний пассаж не оставлял сомнений, что Марсалий действительно симпатизирует северным взглядам; здесь заключалась и издевка, и ирония, и некое послание для единомышленников; а для поверхностного взгляда — всё чинно-благородно, не в чем упрекнуть. Это развеселило и вдохновило Миланэ, она с большей охотцей начала перелистывать книгу, а потом ей кое-что пришло в голову. Она быстро пошла наверх, тихо прокралась в спальню, где спал Амон, раскинувшись по всей кровати, как полный хозяин положения, взяла «Снохождение» и спустилась обратно. Она сравнила искусный рисунок древа миров из него с изображением на каменной стелле из книги Марсалия.

Ха. Ох, да. Да. Миланэ облокотилась о стол, приложив в волнении сложенные пальцы ко рту. Изображения не были идентичными, но невозмутимо демонстрировали полное подобие в основном принципе — древе миров. Там, где в центре изображения на стелле находилась львица с кружком, у Малиэль стояло простое и понятное — «Исход: ты читаешь это здесь». Миланэ сразу поняла, что это обозначает мир, что её окружает — домашний мир. В стороны от него разошлись две ветви, одна ушла вниз, две — вверх; это было на схеме стеллы. У Малиэль всё оказалось намного сложнее: кроме этих путей, добавлялись ещё два пути к двум нижним мирам, и два — к двум верхним, причём ветви были изображены по-разному, и напротив каждой размещалась цифра — очевидно, в тексте объяснялось их значение. Также отличие состояло в том, что одного нижнего мира на изображении стеллы не доставало, но ветвь туда, как ни странно, протягивалась; у Малиэль же мир там был.

Только сейчас дочь Сидны поняла кое-что очень простое, от чего полились слёзы, перемешанные со смехом: самые простые вещи очень сложно понять и принять. Нет, здесь нет никакого сговора, шуток или случайности. Малиэль и неизвестный мастер (мастерица?) утверждали нечто очевидное их пониманию, но в тоже время глубоко загадочное, непостижимое — воистину мистическое. Мир не один. Их несколько. Вот так. Делайте, что хотите. Каково знание? Просто, правда? Они даже прямо утверждали, что понятия не имеют, сколько их, этих миров: на стелле в неизвестность протягивались слабые, гаснущие лучи; почти то же было у Малиэль, только пространство между мирами и вовне их у неё более недвусмысленно заполнялось штрихами, похожими на волны, и было писано просто и ясно — «Тиамат».

Ложь, глупость, тщеславие, подражательство?

Да, может быть так бы и подумала Миланэ, ещё не совсем растерявшая крупиц скепсиса. Но она не устояла перед соблазном и начала вычитывать значения цифр напротив ветвей мира в книге Малиэль, сразу наткнувшись на вот что:

…ещё раз упомню, что одно снохождение редко кончается входом в один мир. Чаще всего душа следует пути по древу, а некоторых миров, как ты знаешь, ученица, не достичь просто так, не побывав во других. Гляди — путь-единица, в мир вязкой серости. После него очень часто выбрасывает в мир чёрных камней. Далее может последовать мир сверкающих небес. Путь сего снохождения поначалу столь част и устойчив, что шамани зовут его «тропой ученицы»…

Да ладно бы это. Как не помнить ей эту «тропу ученицы», о да… Миланэ, волнуясь, открыла наугад иную страницу, ибо эту читать стало страшно, так как можно настолько увлечься, что начать взахлёб читать всё подряд; а ей следует делать всё хорошо, по порядку, ибо «Снохождение» у неё ненадолго, ах ненадолго, и самое важное следует записать…

…Ученица! Внимай, будь осторожна. Снохождение наяву погубит тебя, если ты очутишься у вод: при возврате в тело или выходе прочь — воды влекут, играя цветами, особо зелёным да жёлтым. Душа падка на них, на воды, и причины никому не известны. Воды добротно уносят из мира, но для них сновидица должна быть сильна и намерена, так что помни о моём стереженье, а получше — избегай наяву снохождений, а готовься к ним бережно и поспокойней, исходя душою из готового ложа, а не посреди опасностей мира; ведь нужно себя поберечь, в снохождении погибнуть — нехитрое дело…