Сны инкуба
Шрифт:
Натэниел был почти гол, одет только в кожаные стринги и сетку из ремней на торсе. Ремней было столько, что в первую секунду казалось, будто он связан. Вошёл он босой и абсолютно не смущаясь своего наряда. Может, это и заставило Ронни застыть, а может, это был Грегори. Он все ещё был в виде леопарда, и абсолютно голый. Тело его уже не выдавало радости, но все равно он был голый, если не считать вполне натуральной меховой шубы.
Судя по выражению лица Ронни, она вряд ли часто видела Луи в форме крысолюда, а если видела, то он бывал скромнее
— Привет, Ронни! — поздоровался Натэниел, будто она и не глазела, разинув рот. — Анита, ты мою клепалку не видела?
— Чего не видела?
— Клепалка, чтобы заклёпки на кожаные ремни ставить. У меня два ремешка разболтались, а я только сейчас вспомнил.
— Я даже не знаю, как она выглядит, — сказала я, прихлёбывая кофе и глядя на Ронни и на обоих мужчин. Она пыталась восстановить спокойный вид, но с таким трудом, что даже смотреть жалко было.
— Похожа на большой степлер, с такой круглой штукой наверху.
Натэниел присел возле ящика с инструментами. При этом мелькнула задняя часть его тела, а там было что показать. Тонкая чёрная полоска только и прикрывала ему задницу, и не столько прикрывала, сколько подчёркивала.
Если бы я не наблюдала за реакцией Ронни, я бы сама отвлеклась сильнее, но я с удовольствием смотрела, как ей совершенно не удаётся скрыть свои мысли. Были времена, когда из нас двоих Ронни была более искушённой, а я все время краснела. Ронни не покраснела, на самом деле она побледнела, но все-таки она, а не я. Редко видясь со мной, она Натэниела уже полгода не видела, и по её реакции я поняла, что не я одна заметила раздавшиеся плечи и развившиеся мускулы. Для неё эти изменения были более неожиданными.
— Отчего ты решил, что какое-то швейное приспособление будет в кухне? — спросила я, попытавшись не выдать голосом, как забавляет меня ситуация. Приятно для разнообразия, когда смущаюсь не я.
Натэниел переходил от ящика к ящику, не поворачиваясь, с волосами, все ещё увязанными в подпрыгивающий хвост.
— Зейн её одалживал починить кожаную куртку, и не вернул. Знаешь Зейна — он же все забывает. Перестану ему давать свои вещи, раз не возвращает на место.
Зейн — один из моих леопардов, который пытается изображать доминанта, но он на это не тянет. И Натэниел прав, Зейн никогда ничего не кладёт на место.
— Вряд ли ты его этому научишь, — сказала я.
— Можешь надеть без этих трех ремней, — предложил Грегори. — Никто ничего не заметит. — Он чуть подёрнул одну полоску на спине Натэниела. — Их и так тут больше дюжины.
— Я замечу, — ответил Натэниел, не переставая шарить по ящикам. — Если бы ты был Зейном, куда бы ты мог сунуть клепалку?
Он вроде бы обращался ко всем сразу и ни к кому в отдельности.
Ронни как-то сумела захлопнуть рот и сделать вид, будто ничего нет особенного в разгуливающих по кухне нагишом леопардах-оборотнях. Поглядывала на них только уголком глаза. То ли потому,
Я встала — помочь им искать. Натэниел сказал, что эта штука похожа на степлер. Степлер даже я с виду узнаю, и потому я тоже стала выдвигать ящики.
Натэниел нашёл свою клепалку в ящике, предназначенном только для половников и прочей крупной кухонной утвари.
— Почему здесь? — спросил он.
— Ну, похожа на большой степлер, может, поэтому, — выдала я наилучшее своё предположение.
Натэниел продолжал качать головой, и волосы танцевали по плечам, как бывает только, когда они увязаны в высокий тугой хвост.
— Как бы там ни было, а больше я ему свои вещи не даю.
— Справедливо, — заметила я, разглядывая ремешки. — Этот наряд на тебе как-то очень плотно сидит, как ты будешь его снимать?
Он улыбнулся, повернувшись ко мне:
— Ты хочешь видеть меня без одежды?
Прозвучало это шуткой, но вложен был в эти слова серьёзный смысл. Я тут же пожалела, что сказала, потому что он страшно хотел, чтобы я его хотела. Я не знала, что дальше говорить, и флиртовать я никак не умею.
В общем, я покраснела, а я этого терпеть не могу.
— Нет, — ответила я и сама услышала, как жалко это произнеслось.
Он мог сказать много чего, от чего стало бы ещё хуже, но сжалился надо мной.
— Снимается точно так же, как надевается. — Он просунул руку под ремни спереди, приподнял её, провёл вдоль шеи и сделал какое-то движение плечом, которого я не уловила. Ремни просто сползли, и Натэниел вдруг оказался голым до пояса, а ремни свисали, как лепестки чёрного кожаного цветка. — Дальше они снимаются просто, но нужно время, чтобы их надеть обратно, так что если хочешь видеть весь процесс, приходи сегодня.
Он улыбнулся, стараясь умерить моё смущение. Не понимаю до конца, что меня смутило, разве что присутствие Ронни или то, что мне вскоре предстояло с ним. Кто хочет, может выбрать.
— Вот это, — спросила Ронни сдавленным голосом, — то, что ты плечом вытворил. Это не больно было?
Он качнул головой, и волосы его разлетелись.
— Нет, я гибкий.
Ронни будто не могла справиться с собственным лицом: на нем было выражение, которого она явно не хотела бы показывать.
— И насколько гибкий?
— Ронни, — предупредила я.
Она пожала плечами и посмотрела на меня — дескать, убей меня, ничего не могу поделать.
— Я понимаю, ты мне не скажешь. Ты только сегодня меня известила, что он повышен от продукта питания до бойфренда.
— Ронни! — сказала я с чуть большим нажимом.
Она состроила гримасу:
— Извини, извини. Я сегодня сама не своя. Болтаю, сама не зная что, как у тебя обычно бывает.
— Ну, спасибо!
— Ты действительно мелешь языком, когда нервничаешь или трахаться хочешь, — вставил Грегори.