Собрание сочинений. Том 6
Шрифт:
Даже депутаты крайней левой, вместо того, чтобы прямо противопоставить себя всему собранию, продолжают питать надежду, что им в самой палате и посредством палаты еще удастся добиться чего-нибудь и сколотить большинство в пользу левой. Вместо того, чтобы занять в парламенте внепарламентскую позицию, единственно достойную позицию в такой палате, они, в угоду парламентскому приспособленчеству, делают одну уступку за другой; вместо того, чтобы по возможности игнорировать конституционную точку зрения, они постоянно заигрывают с ней во имя драгоценного мира.
Общие дебаты вращаются вокруг вопроса о признании или непризнании так называемой конституции. Левая, считавшая себя преемницей большинства
Правая, разумеется, отклоняет это трусливое предложение с подобающим презрением и заставляет левых вступить в принципиальную дискуссию.
Левые получают по заслугам. Почему эти господа воображают, что они должны что-то осуществить там, где абсолютно ничего нельзя осуществить? Почему они внушают себе, что способны добиться парламентскими методами того, чего можно добиться только революционными методами, силой оружия? Поистине, эти господа «благодаря парламентской деятельности поднялись на высоту», о которой нам так красноречиво повествует депутат Вальдек, на высоту, где появляется esprit de corps {кастовый дух. Ред.}, а революционная энергия — s'il у en avait {если только она имелась раньше. Ред.} — испаряется.
Первым оратором разношерстной партии, которую называют левой, является г-н фон Берг. Но не думайте, что перед вами снова бодрый маленький аббат, который в прошлом году так удачно досаждал правым разными пикантными остротами. Г-н Берг не выступает больше в роли аббата — он выступает как пастор.
Он считает желательным составить проект адреса так, чтобы «он был приемлем для максимального большинства». Палата должна показать стране, «что ее представители не намерены жертвовать благополучием страны в пользу пустых споров из-за принципов». В конце своей речи г-н Берг отмечает, что в проекте отсутствуют «дух примирения, которым мы (?) проникнуты», и стремление к «соглашению». Он пророчествует, что своими дебатами об адресе палата не «утвердит в отечестве мир и надежду на лучшее будущее».
В самом деле! Неужто избиратели Юлиха и Дюрена для того послали г-на Берга в Берлин, чтобы он объявил борьбу за право народа самому вырабатывать свою конституцию пустым «спором из-за принципов», чтобы он проповедовал в набожном тоне «примирение» и «соглашение», чтобы он болтал о «мире», когда речь может идти только о войне?
Вас, г-н капеллан Берг, избрали не потому, что вы проповедник, а потому, что вы голосовали за отказ от уплаты налогов. Ваше избрание произошло не в интересах мира, оно с самого начала было объявлением войны против государственного переворота. Вас послали в Берлин не для того, чтобы вы предлагали примирение и соглашение, а для того, чтобы вы выразили там протест. И вот теперь, когда вы стали депутатом, вы объявляете борьбу между народным суверенитетом и «неограниченной властью
Большинство депутатов, голосовавших за отказ от уплаты налогов, избраны вторично не потому, что вся их деятельность с мая по ноябрь 1848 г. удовлетворяла избирателей, а потому, что решением об отказе от уплаты налогов они встали на революционную почву, потому что можно было надеяться, что пинки, которыми их угостило правительство, откроют им, наконец, глаза на то, как нужно действовать по отношению к короне и правительству, чтобы чего-нибудь добиться. Надеялись на то, что каждый из них в результате всего этого сделает хоть один шаг влево.
Вместо этого обнаруживается, что примененное в ноябре наказание принесло свои плоды. Вместо того, чтобы полеветь, эти господа поправели. С самым благонамеренным пафосом нытиков[285] они проповедуют примирение и соглашение. Они заявляют о своей готовности забыть и простить учиненное над ними насилие, они предлагают мир. Они вполне заслужили издевательские насмешки, с которыми отклоняется их предложение. Следующим оратором выступает граф Ренард, помещик из Силезии.
Г-н Ренард считает, что в марте не было никакого переворота, а только добавился один новый фактор. Королевская власть остается королевской властью, но в виде «определяющего фактора» добавляется сословное (!) представительство, в котором народ будет иметь совещательный голос. В остальном все остается по-старому. (И действительно, это именно то, что нам октроировано в виде конституции с богом за короля и отечество и что должно быть подвергнуто пересмотру.) Депутат должен «представлять конституцию народа в его совокупности, т. е. народ вместе с государем, а не народ против государя». (Зачем же тогда, спрашивается, нужен еще государь, если депутаты и без того его «представляют»?) Исходя из этой новой теории государства, г-н Ренард заявляет палате еще следующее: палата никоим образом не существует «для того, чтобы мелочно торговаться с короной» — т. е. для соглашения с ней, — «чтобы спорить с ней о словах или даже, если хотите, о правах»; правительство и палата никоим образом не являются «адвокатами двух сторон, ведущих между собой тяжбу». Депутат, иначе понимающий свои полномочия, «ведет гражданскую войну в теории».
Г-н Ренард выражается достаточно ясно. В нечестивых конституционных государствах парламент управляет посредством своего комитета, министерства, а королю принадлежит только право изъявлять свое согласие и ставить свою подпись. Так было и у нас в дни испытаний, во времена Кампгаузена, Ганземана и Пфуля. Но в королевско-прусской конституционной монархии божьей милостью дело обстоит как раз наоборот: король управляет через своих министров, и горе палате, если она попробует отважиться на что-либо иное, кроме согласия с излияниями короля божьей милостью!
«Самым ярким доказательством того, что не существует никакого разрыва между короной и народом», — продолжает г-н Ренард, — «является нынешний момент, когда во всех провинциях с единодушным энтузиазмом обсуждается немецкий вопрос… Причина этого энтузиазма… в большинстве случаев — достоинство и величие нашего исконного королевского дома божьей милостью, рыцарственной и победоносной» (особенно в Шампани, под Йеной[286] и в день 18 марта 1848 г.) «династии Гогенцоллернов. (Оживление и возгласы: браво!)»