Солнечный Песок
Шрифт:
В косом отражении балконного стекла, мужчина заметил, что не погасил на кухне свет, и уже собрался идти туда, но заметил в ней какое-то движение и стал наблюдать. Кактус запрыгнул на стул и потянулся пальчиками к лежащей на столе капсуле. Взял её и, чуть опрокинув свою круглую с нарисованными носом и улыбкой голову, засунул куда-то в горло. Затем спрыгнул со стула, побежал в зал к Рингрину и сел в коробку.
— Так ты, Кактус, совсем самостоятельный! — удивился вслух зоолог.
Он помнил из недавно просмотренной книжечки, что тропы безопасны, но как-то не по себе было от некоторых мыслей. Рингрин догадывался, что максимальный теоретический вред, который троп может случайно причинить человеку — это нажать какую-нибудь кнопку прибора. «Но, что если Кактус возьмёт в руки, например, бритву — его пальцы позволяют сделать такое хватательное движение, — рассуждал зоолог о собственной безопасности. — Или включит газ?» «Конечно, опасность сильно допускаемая, но ведь и от банальной собаки или обезьянки, исходит не меньшая. А маленькие дети вообще могут сжечь дом, несмотря на свой человеческий интеллект», — думал он.
Разные мысли приходили Рингрину в голову, но африканская ночь опускалась всё ниже, а следовало ещё открыть ноутбук и удалить в тексте собственного доклада некоторые метки. Мужчина прошёл по ковру и, нагнувшись, взял Кактуса на руки. Глаза изделия АВР напоминали ему обезьяну, а точнее макаку-резуса. Держа спокойного тропа как куклу, Рингрин понёс его в кабинет — третью комнату квартиры, где он и собирался запереть Кактуса. Глухая комната хорошо подходила для этой цели. Она имела одно запираемое окно, письменный стол с офисным стулом и маленькую тахту. Мужчина посадил на неё несопротивляющегося антропоморфа, а сам проверил, закрыт ли стеклопакет. Всё в порядке. Здесь троп может спокойно пробыть полдня, а после конференции можно будет его изучать и исследовать.
Рингрин закрыл кабинет, торчащим в двери ключом, и удалился распаковывать спальные принадлежности, а когда закончил, включил компьютер и погрузился в доклад и не заметил, как заснул.
***
Универсальный телефонный будильник задребезжал ровно в семь утра. Рингрин вскочил, и ошалело уставился на тусклые цифры. Ему снилось что-то про морских роботов, племена серых обезьян и дрессировщиков львов. Через секунду зоолог вспомнил, где он и с какой целью находиться, и начал собираться на заседание.
Прежде всего, предстояло окончательно подправить текст доклада, а также рассчитать маршрут до зала заседаний. По своим предыдущим командировкам Рингрин помнил, что конференция состоится в пресс-центре нефтяного ВУЗа Луанды, и, раскрыв карту, понял, что добираться придётся недолго. Забежав в ванную, а после, наскоро соорудив завтрак, зоолог вспомнил, что оставил антропоморфа одного, запертого на всю ночь в пустой комнате. Рингрин открыл ключом дверь и обнаружил тропа, сидящим на подоконнике и смотрящим в окно. Когда распахнулась дверь кабинета, Кактус повернул голову и, увидев человека, спрыгнул вниз.
— Иди сюда, малыш, - позвал человек и добавил: — Хочешь есть?
Совершенно не понимая, как устроен мозг Кактуса, Рингрин увидел, как троп пробежал кабинет и, прошмыгнув у самых его ног, побежал исследовать квартиру. «Может быть, АВР сделала этого человечка из обычной лабораторной крысы?» — подумал зоолог. «А, что? Вынула мозг с нервной системой и вставила в оригинальный корпус». Но в голове всё равно это не укладывалось, и, решив оставить загадку антропоморфа на вечер, Рингрин разложил ноутбук.
Удалив все третьестепенные абзацы доклада, учёный поставил в конце текста условный знак в виде двух кривых «рожиц», обозначающий, в его системе условных обозначений, проект «ренессанс гориллы». Он собирался немного поговорить, конечно, если останется время, об этом своём проекте — обучении молодых горилл абстрактным понятиям, языку жестов и последующем их расселении на просторах Конго. Но всё же основная его миссия заключалась в другом. Ему предстояло, в составе зоологической комиссии, убедить научный совет конференции в целесообразности дозированного и взвешенного заселения хищниками семейства кошачьих «Большого Зелёного Кольца» — огромной области африканских национальных парков. Когда корректировка доклада была завершена и до выхода из дома оставалось всего несколько минут, Рингрин обратил внимание на тропа, отданного ему во временное пользование. Кактус лениво шатался из комнаты в комнату, прислонялся к стенам, залазил на мебель, но при этом ничего не испортил и не опрокинул. «Пожалуй, это существо спокойнее кошки», — подумал Рингрин, но всё-таки не стал оставлять автропоморфа не запертым. Он разорвал капсулу с физраствором и положил её в кабинете, сам же поднял шатающего без дела тропа и занес его обратно в кабинет, провернул два раза в двери ключ. При этом искусственные голубые глаза тропа смотрели на человека из глубины комнаты.
Спустившись по лестнице и найдя арендованную машину, Рингрин залез в неё и отправился на конференцию. Несколько десятков минут в потоке машин, вестибюль и холлы, лифт и коридор. Пройдя охрану и немногочисленных журналистов, зоолог прошёл в большой овальный зал и, среди табличек, стульев и проводов нашёл, группу коллег с которым ему и предстояло участвовать в обсуждении вопросов практической реализации проекта. Прошло ещё немного времени, и Рингрин полностью погрузился в обсуждение текущей повестки. Конференция планировалась на три дня. Первый день организаторы собирались посвятить прослушиванию докладов, а на втором и третьем — принимать окончательные решения. В списке выступающих, который Рингрин обнаружил на своём столе, он заметил биолога АВР — Алехандро де Кристо с темой доклада «Роль крупных приматов и антропоморфных существ в биоценозе Большого Зелёного Кольца». Тут зоолог вспомнил вчерашние слова Антониуса о талантливом отце-создателе тропов. Из аннотации к докладу Рингрин узнал, что де Кристо, разумеется, вместе с капиталом АВР, собирается продвигать идею поселения своих антропоморфов в одну из тропических зон Большого Зелёного Кольца. Примечательно было не то, с какой скоростью АВР влезла в этот, в общем, не свой, проект, а то, что это вмешательство всерьёз влияло на их планы заселения Кольца млекопитающими. Рингрин буквально перед самым началом конференции успел переговорить с коллегами по этому поводу. Решили интуитивно, наскоро и без расчётов увеличить проектную численность кошачьих хищников. Немного поспорили на тему, «будут ли кошачьи питаться искусственным мясом», а затем выяснили, что никто ещё пока таких опытов не ставил. Решили задать соответствующие вопросы де Кристо и конференция началась.
После вступительных слов организаторов и инвесторов началась первая часть конференции. Круг обсуждаемых вопросов оказался достаточно велик: площади лесов и саванн, болота и почвы, реки и объёмы динамических биомасс. Выяснилось, что высший научный совет Африканского Союза утвердил окончательный вариант объединённого массива парков Большого Зелёного Кольца с внешним диаметром границы в две тысячи километров. Этот, поистине, царский подарок возвращения Природе её ресурсов был встречен шквалом аплодисментов и вспышками фотокамер. Отныне вся площадь Кольца объявлялась зоной свободной от человеческого присутствия, а в центре планировалось разместить обслуживающие, контролирующие и наблюдающие органы. Предполагалось также создать внутри Кольца несколько биологических центров и лабораторий. До обеда выступали с краткими речами гидрологи и ботаники, почвоведы и климатологи — всего шесть докладов. Потом объявили перерыв на час, и все разбрелись по холлам и коридорам, кто-то пошёл в буфет, а Рингрин остался на месте. Ему предстояло в оперативном режиме скорректировать свой доклад, так как всё время поступала новая информация, новые цифры и коэффициенты. Он раскрыл свой ноутбук, запустил приложение собственной разработки и ввёл в одно из ключевых окон программы новое значение антропогенного фактора, озвученного в самом начале конференции — «0,1». Все цифры доклада автоматически пересчитались и по каналу беспроводной связи перебежали на электронную бумагу, с которой он собирался зачитывать свои соображения.
Рингрин посмотрел на часы — до конца перерыва оставалось двадцать минут, можно немного пройтись. Зоолог вышел в ближайший холл попить воды и неожиданно увидел из окна, что к служебному входу здания института несколько рабочих одетых в униформу АВР втаскивают в грузовой лифт несколько кубических коробок. «Очевидно, готовится презентация к выступлению де Кристо», — правильно догадался он и, выпив бутылку холодной воды, начал озираться вокруг. Ни одного знакомого лица. Все его трое коллег скоро должны подняться из буфета, а обменяться впечатлением пока было не с кем. Но вот мимо него пробежал шеф Антониуса — начальник лаборатории и Рингрин остановил его жестом.
— Добрый день, — поздоровался он.
— А, Рингрин, приветствую вас! — ответил шеф Антониуса, — как вам нынешнее сборище?
— Всё, как и ожидалось, — ответил Рингрин. — Вы выступаете?
— О, да! Я буду читать немного по микробиологии. Самое главное снизить взаимные риски.
— Вы, вероятно, имеете в виду вирусозащитные мероприятия по границе Кольца?
— Вы правы. Через несколько лет микробиозащита может стать очень актуальной.
— В чём риски для человека?
— Замкнутая биологическая система Кольца с низким антропогенным фактором, оставленная на несколько десятков лет, может стратегически повлиять на наше шаткое перемирие с вирусами. Оставленные без контроля известные вирусы могут эволюционировать, морфологически измениться, а могут появиться и их новые виды, — ответил начальник лаборатории.