Солнечный Песок
Шрифт:
— Мне легче представить себе глупую селёдку, позирующую для натюрморта, – Рингрин быстро приходил в себя. — А как у них с интеллектом, Алехандро?
— К сожалению, и по этому показателю наша с ними межвидовая коммуникация малоэффективна. Интеллектуально до homo sapiens они немного не дотягивают. Так как у них отличное от нашего мировосприятие, то и отношение к миру у них другое, предназначенное, возможно, лишь для его некритического созерцания. Так что, по поводу вашего вопроса, могу сообщить следующее. Мы с отцом приняли решение их не разводить, а копировать, забирая вот от этого единственного живого и реликтового прототипа генный материал. Ну, а дальнейшее — дело биоинженерии и наших ноу-хау.
— То есть вы самостоятельно принимаете решения жить или не жить, той или иной расе, и в каком виде? Не слишком ли божественные функции вы на себя взяли?
— Один Творец создал и разрушил, но пришёл новый творец. Когда люди планируют беременность, разве они сами не выступают в роли творцов? А пчеловоды, аквариумисты, конезаводчики и прочие? Разве не они решают, какой расе, виду и роду жить? Историческая данность такова, что человек давно уже взял на себя эту роль! Окрепнув, он сначала бросил вызов героям, потом титанам, а затем и своим же собственным выдуманным антропоморфным богам. Случай с тропами, этими амфибиями, особенный, мы не можем полностью воскресить эту расу. Единственный род тропов, найденный группой поиска, почти весь погиб на экспериментах, пока мы не поняли простую истину, что они не размножаются в неволе.
— А что у вас получилось с неандертальцами? – зоолог продолжал задавать вопросы.
— О, тут всё намного проще, — улыбнулся де Кристо. — Поскольку эксперименты на человеческом материале запрещены, то возродить неандертальцев мы можем только через приматов. Что и было удачно реализовано. Кстати, сегодня утром мне сообщили из лаборатории, что обезьяноморф произносит членораздельные звуки.
— Существует ли в этом случае опасность появления обратного маугли? Когда примат копирует людей, подражает им, но никогда не станет человеком?
— Маловероятно, - ответил микробиолог АВР. — Впрочем, практика покажет. Сейчас можно сказать, что тут человек попал к людям, а это уже не та ситуация.
— Но ведь существовали же веские причины, по которым погибли древние расы! – воскликнул Рингрин и встал с табурета.
— Очевидно, что такие факторы имели место. Что вы предполагаете? — спросил де Кристо.
— Когда некий живой вид начинает существовать по не предписанным ему правилам, то это и есть первая такая причина.
— Вы имеете в виду генетические правила? — предположил микробиолог.
— Прежде всего, это правила нравственного характера и, вытекающие из них, генетические последствия. Например, если некая группа кроманьонцев практиковала каннибализм, то в дальнесрочной перспективе она погибала в силу разных причин. Или, предположим, традиция инцеста в монархических кланах. Сюда же можно добавить и хищническое отношение к своей экологической нише, приводящее к голоду и многое другое. То есть я хочу сказать, что неандертальцы и почти все тропы-амфибии вымерли как раз вследствие такого рода причин, и реанимировать их означает напрямую пойти против порядка, установленного волей Высшего Разума! Разумеется, если абстрагироваться от материалистической науки и признать практику действия такой воли.
— Рингрин, в ваших словах, безусловно, скрывается доля истины, но уже достаточно поздно и я вынужден напомнить вам о моём предложении сделки, касающейся шимпанзе. Каково будет ваше решение?
Глубокие мысли как волны пробегали в голове у зоолога. С одной стороны Алехандро, показав ему живого тропа, сдержал обещание и раскрыл ему тайну антропоморфных игрушек, но с другой — революционные планы биолога по искусственному выведению животных гоминид казались Рингрину странными, опасными и, вообще, какими-то противоестественными. Позиция АВР и тех финансовых кланов состоит в том, чтобы создать умных антропоморфных сельскохозяйственных животных — это Рингрину казалось наиболее вероятной версией. Но ведь, не зря же люди как вид, стали человеками, прошли узкой и извилистой тропой эволюции, в ходе которой погибли его звероподобные и порочные братья. И вот сейчас, когда кости погибших рас уже почти невозможно собрать из песка времени, среди научного сообщества находиться некромант, вызвавшийся воззвать из пепла погибших дикарей. «С неандертальцами у АВР ничего не получится, так как обезьяноморфы в дикой природе просто не выживут и уж точно некогда не станут людьми, а выпускать их лабораторно довольно бессмысленно — зачем годами обкатывать сырой материал, если человечеству можно просто увеличить рождаемость и получить требуемое качество? — рассуждал Рингрин сам с собой. Но необходимо было что-то делать с тропами. Их жизнь, являясь, по сути, пародией на существование, вместо покоя превращается в какую-то театральную агонию, циничность и коммерческий ход. И тут в голову Рингрина, уже со вчерашнего дня решившего пресечь производство антропоморфов — этих бесчеловечных живых игрушек, созданных для потехи и без очевидной общественной пользы, пришла одна мысль.
— Алехандро, пусть будет по-вашему, — согласился зоолог, попутно обмозговывая как увеличить количество хищников для 12-й тропической зоны. — Я не буду сильно возражать против заселения Pan sapiens тропического участка Кольца и переговорю с членами комиссии по этому поводу. Сколько таких обезьян вы хотите включить в пилотную партию?
Довольный де Кристо также поднялся со стула и, радостно потирая руки, начал прохаживаться по своей кунсткамере. Несколько раз, обойдя вокруг скелета, стоящего в центре музея, он ответил:
— В 12-й есть один участок буша около ста гектар и мы, то есть АВР, предполагаем заселить его. Ориентировочно — два экземпляра на гектар.
— «АВР» — антропоморфные виды разума? – пошутил Рингрин. — Тогда это не очень много.
— Ха-ха, вы всё шутите? – повеселевший Алехандро всё осматривал скелет. — Кстати, не закрепить ли нам сделку, выпив чашку отличного кенийского чая?
— Это можно, — согласился Рингрин, скользя взглядом по комнате. — Уже половина первого и затем я срочно еду домой. Неужели это скелет неандертальца?
Де Кристо коротко глянул на Рингрина, а затем отвернулся и продолжил разглядывать кости:
— Поставьте, пожалуйста, чайник. Там на столе сразу за вами. Да, это превосходно сохранившиеся останки «южной обезьяны», африканской разновидности неандертальца…
Действовать необходимо было молниеносно. Рингрин очень аккуратно и быстро, воспользовавшись тем, что биолог отвернулся, поднял сосуд с тропом-амфибией, который во время разговора стоял рядом на столе и отнёс его в дальний угол комнаты. Подойдя к столу и, открыв дверцу микроволновки, он поставил банку с тропом внутрь, включил, провернув ручку. Одновременно нажал кнопку электрочайника и моментально, как кошка, тремя гибкими шагами, вернулся к Алехандро. Нечего не заметив, биолог, как ни в чём не бывало, продолжал рассказ о неандертальце:
— Группа поиска нашла эти кости недалеко у одного из истоков Конго. Помню, что тогда мы изрядно вывалялись в грязи, а одного из наших покусал крокодил. Это скелет взрослого мужчины. Обратите внимание на его клыки, они предназначались отнюдь не для разгрызания орехов и клубней. Это настоящие острые клыки хищника для хватки и прокусывания жил. Мясо — ключевой атрибут эволюции этого вида.
— Позвольте, но мясо выполняло лишь вспомогательную функцию. Иначе этот вид, о которым вы говорите с восхищением, пришёл бы к неконтролируемому размножению и истреблению ареала.