Сороковник. Книга 3
Шрифт:
— Причём здесь я? — праведно негодует ибн Рахим. — Ты же сам только что признал — мои кварталы были в полном порядке! А в прочих секторах есть свои ведуны и маги, ответственные за сохранность Сети! Да и прорыв… Как ты сказал? В пяти местах? Но это были монстры с границы, какое отношение они имеют ко мне?
— Они имеют самое непосредственное отношение к твоим людям, Омар ибн Рахим, тем самым, которые встречали их у выхода и провожали прямиком на штурм магических школ. Об этом будет сказано представителями других кланов. Я же обвиняю тебя не только в диверсии, но и в измене. Ты вступил в преступный сговор с Игроком и подставил под удар мирных жителей. Как представитель городской власти я требую
— У Совета? — придушённо повторяет Омар. — У этого продажного… этих плебеев… — И начинает, задыхаясь, шарить по груди, словно в попытке ослабить тугую застёжку кафтана. Пальцы его срывают яркую пуговку, и та в его руках расцветает огненной кометой, что, распустив хвост, летит в сторону судий…
…вернее, пытается. Напоровшись на внезапно выросшую из всеми забытой канавки, прорытой заблаговременно обережным Петушком, водную стену, позорно пшикает и оседает на пол, где присыпается ожившим вспученным земляным валом. Заорав, кочет, до того мирно поклёвывающий на полу невидимые зёрнышки, одним прыжком взмывает на грудь Верховного и крепко и жёстко бьёт его клювом в шею.
— А я предупреждал, — ворчит Симеон, помавая посохом и вроде бы ничему не удивляясь. Драчливый птиц, усохнув в размере, смирно пристраивается на навершии, а я вспоминаю: у Рорика на посохе сидит такой же.
— Неуважение к Совету — три, — после недолгой паузы говорит Акара. — Уведомляю тебя, Омар ибн Рахим, что ты лишаешься права голоса. — И добавляет скептически, разглядывая вновь застывшего во мраморе бывшего Верховного: — Навсегда.
Я сглатываю комок в горле.
Мне понадобилось довести себя до самого пика эмоций, до потемнения в глазах от ненависти, до распоротой ладони, чтобы добиться подобного результата. Старцу Симеону и делать ничего не пришлось. За него сработал… Кто? Золотой Петушок? Фамильяр? Посох? Что это вообще было? Он с лёгкостью снял моё проклятье — и столь же непринуждённо вернул на место.
Вот это… думаю в полном ошеломлении. Вот это — Мастер… И они м е н я называют уникальной? Да мне до Симеона плыть да плыть.
Вот кого бы в Наставники, да с самого начала! Чтоб хотя бы корректировал, говорил, что правильно, что нет. Тогда, может, и не влипла бы я во многие неприятности, да и в развитии как продвинулась бы… Только, думается, многих нынешних друзей так никогда и не узнала бы. У Судьбы свои пути.
…Надо же, Рорик — обережник! Никогда бы не подумала!
Пока члены Совета приглушённо совещаются, разглядываю статую — наконец-то без внутренней дрожи. Внешние изменения те же, что и после моего воздействия: полное окаменение, но только тела, а вот одежда и обувь остаются прежние. И чалма, кстати… Поспешно оглядываюсь. Николас, повернувшись к сэру Майклу, что-то с ним обсуждает касательно дальнейшей процедуры, прерывать его не хочется, и я трогаю за руку… хм… наречённого. Слишком поздно замечаю его сосредоточенность и невидящий взгляд, как будто Мага к чему-то прислушивается. Может, и он с кем-то на мыслесвязи?
— Мага, можно спросить?
С некоторой задержкой он переключается на меня.
— Да, Ива?
Неудобно. Вроде как в разговор вмешалась. Но раз уж начала… Киваю на статую.
— Почему одежда на нём не изменилась? В самый первый раз, когда моё… проклятье сработало, она оставалась такой, как есть, но здесь — он сплошняком мраморный!
— Тебе это и в самом деле интересно? — Мага прищуривается. — Наконец-то ты начинаешь думать, а не просто лупить заклинаниями… Ладно, не сердись. Материя разного происхождения отвечает на магию по-разному. Живая органика изменяется почти сразу. Ткань, кожа, перья — это всё когда-то тоже было живым, но давно, поэтому переделывает свою структуру дольше. У дерева ещё меньшая скорость,
Учитывая всегдашнюю немногословность, это необычайно длинная для Маги речь. Спохватываюсь:
— К концу заседания? А разве ещё не закончили?
— Устала? — спрашивает он с беспокойством. Качаю головой. — Тогда давай дождёмся завершения. Омар сам себя уже наказал, но с оставшимся кланом нужно что-то решать. Потерпишь? Может, тебе нужно что-нибудь?
— Воды не найдётся? После подвала пить всё время хочется, — признаюсь, но тут же некстати вспоминаю, что последние капли он потратил, чтобы протереть мне лицо. Но с ближайших скамей нам уже протягивают, по меньшей мере, пять походных фляг.
— Оставьте себе, — белозубо улыбается сосед сэра Майкла, молодой человек в странном струящемся одеянии в жемчужно-серых тонах. По поверхности его плаща время от времени пробегают белые барашки, как на море. — Оставьте, не пожалеете. Герман Хлодвиг, к вашим услугам, сударыня.
Поблагодарив, робко беру флягу. Он, приложив руку к сердцу, склоняет голову, продемонстрировав пепельные локоны вперемежку с седыми. Молодой человек? Да с этими магами просто невозможно угадать возраст! Мне ласково улыбается сидящая рядом с ним женщина в просторном платье, слегка скрывающим выпирающий животик. Волосы убраны под изящно скрученный тюрбан, украшенный чёрной грушевидной жемчужиной. И глаза у неё такие же, чёрные, и словно проскакивают в них иногда отблески зарниц…
А вода из подаренной фляги удивительно вкусная и прохладная, словно только что из родника.
— Итак, господа, — Акара вновь заступает на пост, — мы решили продолжить по несколько усечённой схеме. Деяния, касающиеся личной ответственности бывшего Верховного Мага Клана Огня ввиду спровоцированного им преждевременного наказания рассмотрению больше не подлежат. Переходим к обвинениям в адрес членов Клана огня, как магов, так и людей. Хочу напомнить, что данная часть заседания транслируется с помощью мыслесвязи непосредственно на площадь, где ожидают своей участи обвиняемые. Итак, главы Кланов и Орденов, слушаем вас!
— Начните с себя, уважаемая Акара, — предлагает дон Теймур. — Зная вашу скромность, мы можем предположить, что свои претензии вы прибережёте напоследок; сделайте это сейчас на праве председательствующей.
Жрица вежливо наклоняет голову.
— Орден Незрячего Ока, Орден ведуний и пророчиц обвиняет, — провозглашает она. Рядом с ней поднимаются с мест двое — молодые мужчина и женщина в таких же фиолетовых бурнусах но с чёрными повязками на глазах. У каждого на лбу фосфоресцирует изображение глаза. — Под руководством магов Огня ламиями и циклопами атаковался храмовый комплекс Незрячего Ока. Погибли двенадцать послушников, две послушницы и пятеро из вольнонаёмного персонала. Почти полностью разрушена Северная часовня, несколько бесценных артефактов утрачены.
Все трое, поклонившись, усаживаются. Слева от них поднимается ещё одна троица — в блестящих латах, отполированных до блеска, в белых плащах.
"Орден паладинов", — прорывается мне в ухо голос Акары. Она помнит своё обещание. — "Сэр Арктур, Архимаг, с ним — сэр Джонатан, отец твоего наставника и сэр Гай". Ага, а мой наставник, очевидно, в их табели о рангах занимает ступеньку ниже, и здесь присутствует только в качестве приглашённого.
— У нас четверо погибших на поле боя от файерболов, предательски пущенных с тыла, — мрачно говорит паладин со звёздным именем. — Одни из лучших! На территории города — штурм нашей Академии с участием огневых магов и горных троллей. Шестеро погибших, увы, регенерации не подлежат. Пятеро серьёзно ранены, срок реабилитации предстоит достаточно долгий.