Сороковник. Книга 3
Шрифт:
Вздрогнув от неожиданности, рыцарь отвечает:
— Трудно было только с первым, сударь Симеон. С ним… помогли и ему родиться, и жене выжить. Со вторым тяжело пришлось только в первый месяц, потом полегчало. Намного. И роды завершились благополучно.
— Слыхала? — Старец кивает на рыцаря. — А с третьим, поди, как по накатанному прошло. Не все, но есть такие женщины, кто адаптируются. Ты подладишься. Да и ауры некромантовской в том, кто родится, будет только на треть, остальное от папки с мамкой.
— Думаете? — с сомнением отвечаю.
— И рожать не бойся. Воины, конечно, все богатырями на свет появляются, крупными мальцами, но твои родятся чуток поменьше. Оно и хорошо, тебе легче будет. Одначе, твои уже вертаются, а мне с ними разговоры вести не о чем. Прощай, Ваня. Сказал, что хотел, теперь встретимся не скоро.
Кивнув Тёмным, он уходит в сторону портала. Я в изнеможении обхватываю голову руками. Чтобы ничего не забыть, надо по-быстрому пробежаться по нашему разговору. Значит, силу… два раза в день… и не перекормить… смогу подладиться… Так, уже намного спокойнее, но всё нужно обдумать как следует. И ещё что-то важное промелькнуло в конце.
— Постойте! — бросаю, оказывается, в пустоту, потому что шустрый старец уже далеко, а пускаться вдогонку нет смысла: он же ясно выразился, что сказал всё, что нужно, хватит. Из таких упрямцев лишнего слова клещами не вытянешь. — А что значит — мои родятся чуток поменьше? Мои? Родятся?
Негромко звякает железом. Рыцари вытягиваются по стойке "смирно". Сэр Джонатан, чьи шпоры так предусмотрительно предупреждают о появлении владельца, почтительно склоняется над моей рукой. Но мои телохранители столь чутко реагируют не на него, странствующего паладина, хоть и высшего уровня.
— Насколько я помню, дорогая донна, близнецы рождаются чуть меньше обычных детей. — Дон Теймур благосклонно взирает на меня, заложив большие пальцы за пояс. — Уж вам-то это должно быть известно. Дорогой сын, — это уже подъехавшему на своём диком жеребце Маге, — кажется, тебя можно поздравить, ты смог передать не только ауру.
Мой суженый торопливо спешивается, бросает быстрый взгляд в сторону ушедшего Симеона. Успел увидеть, но не услышать и теперь явно беспокоится.
— Что он ей сказал?
Дон хитро прищуривается.
— Мы ведь только что подошли, поэтому я уловил только последнюю фразу. Бастиан?
— Почтенный старец изволил утешить донну, сообщив, что беременность и роды пройдут благополучно, — сообщает рыцарь. — И так же намекнул, что младенцев мужского пола будет больше одного.
Вот это "больше одного" приводит в восторг всех, кроме меня. Я не понимаю, честное слово, чему тут радоваться. Мага застывает в лёгком остолбенении, пока старший брат, довольный, как слон, не огревает его промеж лопаток, и только тогда расплывается в блаженной улыбке.
— Близнецы?
— Ага! Пацаны! — Николас сияет, как будто сам приложил к сему немалые усилия.
— А… насколько точно?
— Можно, конечно, обратиться и к Акаре, — вмешивается дон, — но прогнозы того интригана, что только что здесь отметился,
— Страждущие помощи прорвутся в окна, — серьёзно говорит сэр Джонатан. — Я бы предложил в качестве места временной изоляции Каэр Кэррол — на ближайшие месяц-другой. Пусть леди придёт в себя после пережитых испытаний, окрепнет — и тогда уже можно будет подумать о переезде в Эль Торрес.
— Это ещё куда? — подаю слабенький голос.
— Резиденция дель Торрес да Гама, — невозмутимо поясняет мой свёкор. — Ваш новый дом, дорогая донна. Обычным ходом отсюда до него три дня пути, но не беспокойтесь, мы создадим наилучшие условия для путешествия. Мои внуки и ваши дети должны жить в родовом гнезде, как и полагается… Донна? — его голос заметно холодеет. — Судя по вашим упрямо сжатым губам, вы чем-то недовольны. Что конкретно вас не устраивает?
Сейчас я напоминаю самой себе Симеона с его манерой подбирать и тщательно взвешивать каждое слово. Но отмолчаться невозможно. Если не выскажусь немедленно — после мне скажут: а где же ты раньше была? Сразу надо было всё говорить, а теперь поздно… Я потираю внезапно пересохшее горло.
— Хотела бы напомнить, дон Теймур, об одном обстоятельстве. — Главное — сдержанность и спокойствие. — У нас с вашим сыном заключено временное соглашение на три месяца, он сообщил вам об этом?
— Да ты что, Ива, — как-то растерянно говорит Мага. — Мы же не знали тогда, что ты беременна…
— Три месяца, Мага. Для улаживания всех этих ваших… формальностей должно хватить. Я обещала быть с тобой всё это время, и я сдержу слово. Но и ты, пожалуйста, сдержи. Через три месяца я считаю себя свободной.
Говорю — и сердце ухает в пропасть. Сейчас можно ожидать всего, что угодно: вспышки гнева, упрёков в неблагодарности, угроз и каких-то воспитательных мер… Вместо этого Мага поспешно отворачивается — с выражением то ли досады, то ли смущения и этим самым сбивает меня с толку. Мне и так стыдно, потому что всё-таки ему и его семье я обязана спасением, но отступить сейчас я не могу. Дон сердито скрещивает руки на груди, Мага порывается что-то сказать, но его прерывает Николас.
— Родственница, да ты с ума сошла! — он не скрывает огорчения. — Будь посерьёзней, мы ж тут не в игрушки играемся, ну, дождёшься ты этой своей свободы — и что ты будешь с ней делать? Куда ты пойдёшь с животом-то? А главное — кто тебя гонит? Мы ж семья, Ива!
Взгляд дона пронизывает меня до костей. Но голос его, как ни странно, мягок и участлив.
— Вы устали, дорогая донна, а в подобном состоянии серьезные вопросы лучше не обсуждать. Отдохните, придите в себя и мы ещё вернёмся в этой теме — если вы, конечно, не передумаете. Не горячитесь.