Сороковник. Книга 3
Шрифт:
Он морщится, словно вспоминает что-то неприятное. Или словно не хочет продолжать.
— Ива, — решительно встаёт, закладывает руки за пояс. — Ты хоть знаешь, почему ты здесь очутилась? Здесь, в этом мире?
У меня начинает ныть под лопаткой, словно в предчувствии чего-то нехорошего. Не так давно с Николасом мы уже прошлись по моей истории, и тогда выяснилось, что многое, "открытое" мне Галой, гроша ломанного не стоит. Дым, мираж, фикция. Это что же, сейчас я снова услышу какое-то откровение?
— Как ты здесь очутилась? — повторяет он требовательно. — Неужели Гала так и не прокололась?
— А при чём здесь Гала? — спрашиваю обречённо. Ох, сейчас он мне что-то выдаст. — Гала, — повторяю потеряно. — Да, — вспоминаю внезапно, — она же сказала мне перед смертью…
— Что? — Мага так и впивается в меня взглядом.
— Что это она вытащила меня сюда. Из-за Васюты. — Я снова краснею. — Ей хотелось, чтобы он одиноким не оставался, хотелось найти ему…
— … лапушку, — договаривает Мага. И лицо его искажается. — А ещё что?
"…Покаюсь", — Гала усмехается с трудом. — "Теперь уж всё равно. Ругай меня, не ругай, — это я руку приложила, чтобы тебя из твоего мира выдернуть. Я и ещё кое-кто. Васюту жалко было. Я, когда поняла, что недолго мне осталось, решила: надо к нему поближе такую вот… домашнюю, чтобы согрела, наконец. Чтобы оттаял. Я же не думала, что так обмишулимся, думала — появится простая уютная цыпочка… У цыпочки и страхи малые, так, страстишки, как-нибудь отбилась бы от Сороковника с нашей помощью. А на тебя сразу — такого зверя выпустили. Мы всё в толк не могли взять, почему. И не поймём уже".
— А я всё не могла понять, почему она говорит "мы"… — потеряно комкаю одеяло. — Так это ты руку приложил? Для чего?
Он яростно чешет бровь над глазом, закрытым повязкой. Делает ещё один круг по комнате, взъерошенный, сердитый, словно опять меня в чём-то обвиняет.
— Она умудрялась для всех быть другом, представляешь? Не любовницей, не подружкой — с ней это вообще нельзя было вообразить, а другом. Я, пока её не встретил, представить не мог, что между мужчиной и женщиной могут быть такие отношения. Я ж и Васюту твоего знал, мы в двух боях в одной команде были, тогда я ему цену понял, и как воину, и как человеку. Знал, что Гала по нему сохнет, но ведь она гордая была, никогда ничего не выпрашивала, даже решила о нём перед уходом позаботиться. Не мог я ей отказать, не мог! Порталов, правда, тогда не открывал, а вот притянуть сюда человека уже пробовал. Игрок ведь не с бухты-барахты юнитов воровал, он готовился заранее: щупальце меж мирами отращивал, находил, кого нужно, тот же портал готовил, а это дело долгое. Мне главное было отследить намеченный выход здесь, в городе, а дальше использовать сам механизм. Я просто поменял характеристики поиска.
Мага умолкает. Жалеет, что проговорился?
— Дальше, — говорю я, как вчера сэру Майклу.
— А что — дальше, если ты всё время сидела у меня в голове! — Суженый мой с остервенением стучит по лбу. — Я тебя притянул, понимаешь, я! Не тебя конкретно, не думая, а просто представляя, что такая вот, как ты, могла здесь очутиться!
— Ясно, — говорю, подумав. Не так уж всё, оказывается, и страшно. — Нет, в самом деле, ясно. Я тут у вас уже многому перестала удивляться. А что ты так нервничаешь?
Он смотрит на меня как на ненормальную.
— Ива, ты не поняла? Из-за меня ты во всё это вляпалась! Не будь моего помешательства на тебе — ты бы себе жила спокойно в своём тихом уютном мирке, ничего не зная ни обо мне, ни об Омаре. Не пережила бы этого кошмара… — Он круто отворачивается к окну.
— Может быть, — воспользовавшись тем, что он на меня не смотрит, я поспешно проверяю пуговицы и наглухо застёгиваю рубашку. Теперь и вставать можно. И подойти поближе. — Да поняла я всё. Только, если бы ты меня не вытащил, что бы я делала года через два с девочками, когда у них ломка пошла бы? Или Ник мне неправду говорил — о подключении к магическому полю, о том, что дети должны жить и развиваться в мире магии, иначе перекос пойдёт и даже увечья?
— Нет, тут всё правильно, — Мага задумчиво барабанит пальцами по подоконнику. Закашивает на меня глаз. — Ты что же — вообще не собираешься на меня сердиться?
— Э-э… Нет, — честно признаюсь. — Будь это неделю назад — не знаю, чем бы всё кончилось. — Выглядываю в окно. — Смотри-ка, у них что сегодня — праздник? — Улица украшена цветочными гирляндами, цветными флажками и даже воздушными шариками. — Слушай, Мага, ты вот недавно говорил, что надо избавляться от инерции мышления. Так ведь я тоже стараюсь! Если подумать, не попади я сюда — не встретила бы ни Васюту, ни Николаса, ни… тебя. Раз уж на то пошло, хорошо, что дети тебя узнают вживую, а не по рассказам. И пусть уж они, здоровые и счастливые, живут в том мире, где им хорошо, а я как-нибудь приспособлюсь.
Он смотрит на меня. Затем в окно. Снова на меня. В зрачках отражаются светлые оконные квадраты. И вид у него… будто он вот-вот на меня накинется, только не от злобы, а совсем от другого чувства. Очень хорошо, оказывается, я помню, каким он может быть.
— Надо купить тебе нормальную ночную сорочку, — говорит неожиданно. — Нет, лучше пижаму. Чтобы не так аппетитно выглядела. Ива, я всё-таки мужчина, а ты тут передо мной в таком виде расхаживаешь… Думаешь, легко на тебя смотреть и помнить о нашей договорённости?
— А ты не смотри, — сконфуженная, силком разворачиваю его спиной к себе. — Кто тебя заставляет? Только не смейся, но мне надеть нечего, вчера ничего не успела постирать. У меня с собой даже штанов запасных нет, только футболки.
— Опять штаны, — бурчит он. — Лучше сиди в одеяле. И забудь о всякой стирке, это уж не твоя забота. — Скрывается в ванной, а я поспешно драпируюсь в его плед.
Через минуту Мага появляется с моей одеждой, чистенькой, отглаженной, пахнущей фиалками. Я-то думала, меня действительно больше ничего не удивит! Это когда же и кто успел так подсуетиться?
— Одевайся, я ухожу. Впрочем, погоди, — он спохватывается, — может, ты ещё доспать хочешь? Это ж я тебя на разговор завёл, а тебе… — он на миг запинается, — в твоём положении надо чаще отдыхать.
— Мне в моём положении надо чаще завтракать, — сварливо говорю, — и ловить моменты, пока хочется есть и не тошнит. Ник ещё с вечера обещал чай, и где он? Весь без меня выхлебали? — У него становится до того несчастное лицо, что мне становится неловко. Ах, да вчера же Николас попенял ему, что еды в доме нет… — Ладно, чай так чай, — говорю поспешно. — Мне пока что хватит.