Соучастник
Шрифт:
Остров надвинулся вплотную,
— Я бы на его месте пошел вправо,— сказал Даев.
Косырев, чуть двинув румпелем, провел катер в правую протоку, Медленно уходящий назад островной берег был пустынным; идти быстрей катеру мешало усилившееся здесь течение. Они тщательно вглядывались в росшую у берега острова мелкую осоку.
— Одно я не учел,— сказал Даев.
— Что?
— Конечно, он слышит сейчас наш мотор. Если он догадливый и затаился сейчас с той стороны острова — ну, как столкнет катер в воду? И пойдет по течению? Лови его потом.
И опять — это тоже было сказано кстати. Косырев внимательно всмотрелся в Даева. Бакенщик, не замечая сейчас
— Что?
— Нет, Петр Лаврентьевич, ничего. Как он вас?
Даев снова вгляделся в берег.
— Никак. По моей же глупости. Мотор-то его я слышал издали, приготовился к тому, что он будет стрелять. Нарочно даже свой мотор выключил, чтобы он меня не засек. Только катер показался, я ружье навскидку — а не предусмотрел, что он будет лежать не дне. Ну и — он меня опередил. Первый раз мимо, а второй...— Даев проследил за взлетевшей сойкой.— Й все-таки успел пальнуть один раз, но, кажется, в воздух.
Они прошли еще около ста метров, а бакенщик все следил за неровным полетом сойки. Сказал после того, как птица села на ветку:
— Мы спугнули. А вообще следить за ними нужно. Когда по острову пойдете, обратите внимание. Над человеком они взлетают,
— Учту.
Про соек Косырев знал — но тем не менее был бакенщику благодарен. Да, с Деевым сейчас ему было легко. Косырев чувствовал себя с ним спокойно: Даеву не надо ничего объяснять, тот понимает все сам и, кроме того, отлично знает реку и все, что на ней может произойти.
Остров кончился. Даев взял у Косырева румпель, показал глазами высаживайтесь. Они обогнули берег; бакенщик, придерживая румпель грудью, одной рукой ловко выключил мотор. Катер прибило течением к осоке. Даев вслушался.
— Валерий Андреевич, сойдете — держитесь правой стороны. Я обойду остров и остановлюсь у нижнего конца. Попробую дать полную скорость. Если он догадался, спустил катер и идет сейчас по течению — может, достану. Все.
Косырев осторожно переступил через борт. Даев завел мотор и ушел по реке вниз. Стук его движка, сначала хорошо слышимый, через несколько секунд зазвучал приглушенно. Косырев прошел кустарник, росший на краю берега, и углубился в чащу. Здесь, на правой стороне острова, сосны подступали к самой воде, почва была сухой, усыпана палой хвоей, изредка между соснами встречались кусты орешника. Все пространство внизу занимала густая черничная поросль. Он прислушался: шум даевского мотора теперь стих совсем. Даев должен уже пристать к берегу у нижнего края острова. Косырев продвигался метрах в пяти от берега, осторожно ступая боком ступни, держа пистолет наготове и внимательно вглядываясь в прибрежные кусты и осоку. Сделал очередной шаг, из-под самых ног вылетела птица. Вот тебе на, белая куропатка. Тяжело взмахивая крыльями, птица поднялась и почти над самой землей полетела в глубь острова, петляя между деревьями. Он проследил — судя по шевелению веток, куропатка села где-то недалеко. Сделал еще несколько шагов — и вдруг услышал впереди тихий звук. Казалось, кто-то осторожно трет друг о друга две шершавые поверхности. Остановился — звук тут же затих. Что это может быть? И вдруг он понял, что это такое. Быстро прошел вперед. Увидел сквозь ветки наполовину
— Стоять, не двигаться. При малейшем движении стреляю.
Спина человека застыла.
Косырев вышел из-за кустов.
— Встать.
Человек отпустил борт. Вдруг, не поворачиваясь, сделал неуловимое движение — и снова застыл. Впереди, в реке, что-то булькнуло.
— Стоять!—крикнул Косырев. Быстро подошел.— Что вы выбросили?
Человек молчал. Что же он мог выбросить? Кажется, пистолет.
— Повторяю еще раз: если шевельнетесь — стреляю без предупреждения. Что вы выбросили?
— Ничего. Камень в лодку попал.
Голос человека звучал глухо.
— Поднять руки.
Человек медленно потянул руки вверх — сначала одну, потом вторую. Косырев приставил ствол пистолета к штормовке над правой лопаткой:
— Не вздумайте поворачиваться или двигать руками.
Не отрывая ствола от спины, левой рукой тщательно прощупал бока, подмышки, капюшон, карманы штормовки, брюк, голенища сапог. Потом — грудь, спину, руки на локтях. Потрогал волосы — а вдруг парик? Человек стоял не шевелясь. Как будто никакого оружия, ни огнестрельного, ни холодного, при нем нет. Значит, он все-таки выбросил сейчас именно пистолет—тот, из которого был ранен Даев.
— Повернитесь.
Круглые светлые глаза. Узкое хмурое лицо, щетина на щеках. Желваки. Да, без всякого сомнения, это Гусев Григорий Викторович, подозреваемый в совершении тяжкого преступления.
— Кто вы такой? Ваши документы?
Человек прищурился. Желваки дрогнули и застыли.
— Отвечайте.
— А вы разве не видите, кто я такой? Человек.
— Пока не вижу. Похож на человека. Документы есть? Руками не двигать, я достану сам.
— Документы дома.
— Фамилия, имя, отчество? Чем занимаетесь?
Человек стал растягивать рот, как будто собирался зевнуть:
— А ваша фамилия, имя, отчество? Вы чем занимаетесь?
Косырев сузил глаза. Чуть поднял ствол, плавно остановил его на уровне груди.
— Во-первых, здесь спрашиваю я. Понятно?
Человек молчал.
— Отвечать!
В глазах человека что-то мелькнуло; кажется, подействовало. Теперь нужно не упустить момент.
— С вами говорит майор милиции Косырев. Прошу назвать вашу фамилию.
Человек отвел глаза. Выдавил:
— Гусев.
— Имя, отчество?
— Григорий Викторович.
Косырев сказал мягко, но с угрозой:
— Гусев Григорий Викторович, мой вам совет — будьте благоразумны. Вы подозреваетесь в совершении серьезного преступления. Это раз. Понятно?
— Понятно.
— Два — еще один мой вам совет. Впредь и всегда — разговаривайте с сотрудниками милиции вежливо. Пр-рошу отвечать1 Ясно?
— Ясно.
Теперь по крайней мере Гусев старался не смотреть на него. Это уже было некоторым моральным преимуществом.