Соучастник
Шрифт:
— Да, в марте.
Он ей сейчас обязан все-таки что-то объяснить. Как-то оправдать свои вопросы. Она явно насторожилась.
— Наташе, вы знаете, мне очень неприятно все это спрашивать...
— Не нужно ничего объяснять, Валерий Андреевич. Я отвечу! Что вас интересует?
— Меня интересует, как именно сюда приехал Николай.
— Что значит «как именно»?
— На чем. Почему он не приехал сразу. Потом — звонил ли он вам, или сообщал еще как-то о задержке или приезде?
— Все?
— Пока все.
Наташа подняла с земли палочку, тронула кучку сухих иголок.
— Знаете, когда Коля узнал... Ну, когда он все узнал...— Она воткнула палочку в землю. Кажется, ей сейчас трудно говорить.— Он тогда никак не мог выехать. Был март. А здесь в это время очень трудно, большие снегопады. Он каждый день звонил, две телеграммы прислал, что выезжает. Но там даже трактор не проходил. В конце концов он, конечно, приехал. Пять дней добирался, трактором, вертолетом, потом на снегоходе. Но было поздно.
Было поздно. Значит, она уже похоронила мать. Одна. Может быть, ей кто-то помогал? Из соседей здесь только Даев. Значит! он?
— Вам кто-то помогал в эти дни?
Она поняла, о чем он хотел спросить, и кивнула,
— Петр Лаврентьевич?
— Да.
Пока все правильно: Она подтвердила, что Уланов добирался сюда трактором и вертолетом, а потом на снегоходе. Хорошо, Я этим вопросом пока покончено. Больше касаться обстоятельств приезда Уланова сюда он не будет. Тем более что многое выяснится после предстоящей поездки в Матвеевское. Но к Наташе у него есть еще один важный вопрос: как появился здесь Гусев и как ее брат спускался с пригорка, когда заметил, что катер подходит к причалу. Вопрос важный. Наташа рассматривала свои кеды, и он вдруг понял, что не представляет, как задать ей этот вопрос сейчас, именно сейчас. Но она сама выручила его.
— Если вы еще что-то хотите спросить — спрашивайте.
— Да, я хотел спросить. Вы помните день, когда к вашему причалу подошел катер с человеком, которого мы разыскиваем?
— Помню.
— Если не трудно — расскажите по подробней, как все это произошло.
— Я в это время убирала комнаты.
Сказав это, она вдруг насмотрела на него, нахмурилась, будто обнаружила в его словах какой-то подвох. Но он промолчал, и она снова стала рассматривать свои кеды.
— Вытирала полы, сметала пыль... Потом... Потом услышала моторку. Поняла, что это чужая, звук был незнакомый. Посмотрела в окно. Нет. Сначала Коля посмотрел в окно.
— Простите, я перебью. Как именно Николай посмотрел в окно?
— Как? — Она испытующе посмотрела на него.
— Да, как?
— Помню, что Коля смотрел в окно очень долго. Затем сказал вдруг: «Наташа, сиди а доме, пока я не вернусь». Я спросила: «Что-нибудь случилось?» А он: «Никуда не высовывайся». Взял бинокль... Да взял бинокль и вышел.
— Он не говорил, что в катере сидит... подозрительный человек?
— Нет. Только велел сидеть дома.
— Значит, он вышел?
— Да, вышел. А я Подошла к окну. Хотела посмотреть, что за моторка, выглянула, ко ее уже не было видно, она зашла за склон.
— Наташа, вы видели, как Николай спускался с пригорка?
Она нахмурилась, сказала недоуменно:
— Нет.
— Почему?
— Потому что он вышел через заднюю дверь, через веранду. И спустился с той, стороны. Для того, чтобы это увидеть, я должна была перейти в угловую комнату. А я была в большой.
— Значит, как он возвращался, вы тоже не видели?
— Нет. Я стояла и смотрела в окно. Правда, потом еще Варяг заволновался, мне пришлось взять его, за ошейник. Потом вернулся Коля.
Тут позвонил Петр Лаврентьевич, сказал, что вызвал милицию. Коля сказал, что попробует задержать этого человека сам. Выскочил, я тут не выдержала, чуть тоже не выскочила за ним вместе с Варягом. Слышу — опять моторка, тот же звук. Я к окну, смотрю, катер уходит. Примерно минут через сорок прилетела милиция. Мы с ними вместе все обыскали, Варяг даже помогал — ничего не нашли.
Косыреву было важно, как Наташа отнесется к этому разговору. Она сейчас смотрела на него спокойно, без всякого укора или недовольства, и ему стало легче.
— Наташа, если вы еще раз услышите звук этого мотора — того, на котором шел Гусь,— вы узнаете его?
— Н-ну — Она смешно перекосила лицо.— Ну, может быть.
— Наташа. Я понимаю, что надежды на это почти нет. Но если вы вдруг услышите или увидите, что по реке снова идет этот катер, где бы он ни был, и узнаете звук этого мотора — пожалуйста, сразу же сообщите нам. Хорошо?
Она проводила его до реки. А когда он садился в катер, вдруг сказала:
— Тот день вообще был дурацким.
Когда она это сказала, он уже перевалился в катер, сел и хотел было включить мотор, но удержал руку.
— Какой день?
— Ну, тот. Когда появился этот ваш преступник. У нас же моторка как раз в этот день сломалась.
— У вас моторка сломалась? Каким образом? — Он достал весло, гребанул к берегу.
Она махнула рукой:
— Да ну. Ничего интересного.
— Как же это все-таки случилось?
— Долго рассказывать.
— Ничего, я послушаю.
Наташа посмотрела на него, пожала плечами — как хотите, встала спиной к ветру.
— Колю с утра вызвали в Охотоморск. Он ужасно не хотел в тот день ехать, все ругался. Ну вот, только мы с ним сели в катер, недалеко отошли — сразу же заглох мотор, А весла мы не взяли, пришлось руками подгребать к берегу, потом возиться с мотором, представляете?
— Ну и что?
— Ничего не получилось. Бросили мы с Колей катер — и домой. Пешком через тайгу, удовольствие.
Он даже не мог представить, что самое интересное услышит от нее именно сейчас, когда уже сел в катер.