Современная Россия – как деструктивная общественная система
Шрифт:
Восленский подмечает, что при чтении таких фантазий возникает неотступное впечатление, что всё это написано с точки зрения некоей элиты, которая сама себя причисляет отнюдь не к человеко-единицам, а к правителям и регламентаторам, человеческое же поголовье созерцает деловитым оком животновода. И констатирует, что в марксистских категориях такая правящая элита считается господствующим классом, а механизм её управления считается государством, поскольку речь идет явно о внеэкономическом принуждении. «Итак, сухой осадок, выпадающий из водянистых рассуждений социалистов-утопистов, таков: высоко стоящий над всей массой населения господствующий класс, детально регламентирующий человеко-единицы при помощи государства» [48]
48
М.Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – М.: «Советская Россия», 1991., с.572
Если абстрагироваться от конкретных заблуждений конкретных людей, и посмотреть на развитие коммунистической идеи, то можно увидеть, что эта идея тоже является своего рода деструктивной общественной системой, которая развивалась по своим собственным законам. Но общий закон для любых систем – это их постоянный рост и усложнение, вплоть до момента гибели. Все известные попытки создать коммунистическое общество в виде государств или обособленных коммун прекращались вследствие того, что по мере их развития нарастало и противодействие в виде иммунных сил человеческого общества, которые выражались в самых разных формах.
В случае же с большевистским экспериментом мы просто имеем пример максимального развития деструктивной системы, не остановленной вовремя – по причине особых временных и исторических условий. В рамках этой системы воля и интеллект людей, попавших в её орбиту, парализуются и подчиняются общему тренду, их действия накладываются друг на друга, как кирпич на кирпич. Но в отличие от строительства здания, строительство коммунистического общества не имело, да и не могло иметь проекта. Его строители могли реально спланировать только одно – как разрушить существующее общество. Затем, действуя уже по обстановке, они построили именно такое общество, какое только и могли построить на основе ленинских мифов и ущербных представлений о человеческой природе. Начав же их реализовывать в практике государственного строительства, большевики уже действовали в общем алгоритме, который определялся законами развития Системы.
Поэтому определять общественную формацию Советского Союза как социалистическую можно только условно – уже хотя бы потому, что ни Маркс-Энгельс, ни Ленин не дали не то что развернутой концепции, но даже понятного определения «социализму». И даже диктатуры пролетариата в этой «первой фазе коммунизма» по существу не было – была, по выражению Троцкого, «диктатура над пролетариатом» со стороны верхушки партийного аппарата, и сам же Троцкий впоследствии категорично заявлял, что это не социализм. Поэтому применительно к СССР более корректно будет употреблять прочно устоявшееся понятие: «реальный социализм», который никто не описывал заранее, но который достаточно описан уже постфактум.
Реальный социализм в Советском Союзе базировался на четырех основных факторах.
Во-первых, это государственная собственность на все основные средства производства – на землю и промышленные предприятия, на национальный доход и национальные богатства. По идее, эта собственность должна быть коллективной, то есть принадлежать всему населению, и именно так и провозглашалось официально.
Во-вторых, это преобладающее, почти абсолютное применение в качестве общественных регуляторов методов административного принуждения. В этом отличие от капиталистических государств, где основными общественными регуляторами являются методы экономического принуждения, основанные на товарно-денежных отношениях, субъекты которых вступают в них по своему усмотрению.
В-третьих, это всеобъемлющая роль государства во всех сферах общества и экономики, строго иерархичная конструкция власти, фиктивность демократических институтов и права, жестокий репрессивный политический режим. Советские идеологи назвали это общенародным государством, а в мире постепенно утвердилось другое понятие – тоталитарное государство.
В-четвертых, это привилегированный класс партийно-государственной бюрократии, который посредством монополии на управление общенародной собственностью фактически ею владел. Юридически собственность была коллективной, но коллектив собственников состоял не из всего населения, а только из фактических владельцев, объединившихся в одну единственную партию – «руководящую и направляющую силу советского общества».
Возвращаемся к Восленскому. Он отмечает характерный факт, что за исключением стран восточной Европы, оккупированных Советским Союзом, «социалистические революции», вопреки основам теории марксизма, произошли не в самых высокоразвитых капиталистических странах, а в странах позднего феодализма, и по этой же марксистской теории они должны были быть антифеодальными, буржуазными революциями.
Самым характерным примером такого противоречия является Монголия – вторая страна социализма, страна животноводов – кочевников, в которой вообще не было промышленности и рабочего класса. Советские и монгольские партийные идеологи объясняют этот факт тем, что монгольское общество под руководством Монгольской Народной Рабочей Партии (МНРП) совершило исторический скачок из феодализма в социализм. Но это противоречит не только теории марксизма, но и здравому смыслу, поскольку означает, что социалистическая МНР является передовой страной по сравнению с капиталистическими США, Японией, ФРГ, хотя это до сих пор ещё отсталая страна, и никакой рост поголовья верблюдов не приближает её к уровню этих стран. Тем не менее, в Монголии действительно имеются все признаки реального социализма. «Все на месте: правит номенклатура, на ее вершине царят директивные органы: Политбюро и Секретариат ЦК партии во главе с генеральным секретарем, на выборах в Советы разных уровней трудящиеся дружно отдают 99,9 % голосов кандидатам блока коммунистов и беспартийных, выполняются и перевыполняются народнохозяйственные планы; доблестные вооруженные силы стоят на страже мира, и неустанно бдят органы госбезопасности. Лишь по пропагандистской табели о рангах Монголии отведено было место страны, пока еще только строящей «полный социализм»; а в действительности по своей структуре она ничем не отличалась от страны развитого социализма – СССР» [49]
49
М.Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – М.: «Советская Россия», 1991, с. 574–579
Это противоречие Восленский объясняет тем, что реальный социализм не следует за эпохой капитализма, а предшествует ей. Общественной формацией стран реального социализма является государственно – монополистический феодализм, социализм же по своей сущности – это не самостоятельная формация, а метод, с помощью которого господствующий класс управляет государством и обществом. Этот метод заключается в тотальном огосударствлении всей жизни общества. Это то, что применялось в древности и продолжает применяться до сих пор при «азиатском способе производства», который Маркс в работе «К критике политической экономии» (1859 год) указал как самостоятельную общественную формацию: «…азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т.13, с. 1–167)»
Как ни трудно спорить с таким мыслителем, как Восленский, всё же хочется немного, но тем не менее существенно подправить его небольшим замечанием: да, это всё так, кроме того что реальный социализм не предшествует капитализму, а следует параллельно ему, и также как параллельные прямые он никогда с ним не пересечется. Всё как у Киплинга: Запад – это Запад, Восток – это Восток, и вместе им не сойтись.
И здесь нам необходимо перейти к монографии немецкого историка Карла Виттфогеля «Деспотизм Востока: сравнительное исследование тоталитарной власти». Точно так же, как нельзя изучать советскую номенклатуру без Восленского, нельзя изучать азиатский способ производства без Виттфогеля. Этот фундаментальный труд впервые был издан в 1957 году за рубежом, в СССР был запрещён и до сих пор не издан, хотя другие, менее значимые труды Виттфогеля издавались, и имеются в библиотеках. Конечно, это не случайно, и сам этот факт свидетельствует об опасности этой работы для Советского Союза и для современной России. Это ещё один пример того, как работает деструктивная система на самосохранение.
И здесь я должен сказать огромное спасибо тем людям, которые перевели эту работу в самиздате и разместили в интернете – именно там я её прочел, и там она до сих пор находится.
Вот краткий пересказ открытий Виттфогеля, применительно к теме нашего исследования.
Азиатский способ производства возник в восточных обществах Древнего мира (Китай, Египет, Месопотамия и др.), которые в силу своих природно-географических условий для нужд земледелия нуждались в строительстве и обслуживании крупных ирригационных сооружений, для чего требовалось привлечение и организация труда большого количества людей. Население там всегда было многочисленным из-за благоприятного климата. Земля, как основное средство производства, формально считается коллективной собственностью объединений общин, здесь нет частной собственности на землю, нет рыночной экономики и конкуренции. Фактически же земля, так же как и почти все другие средства производства (государственные рабы, например) через полную монополию на государственное управление принадлежит правителю-деспоту и разветвленному бюрократическому аппарату, который осуществляет контроль и учет не только над трудом общинников, но и над всей жизнью общества. Население это крестьяне и горожане, они лично свободны, но власть над их жизнью, трудом и имуществом, в том числе и над самими чиновниками, со стороны правителя-деспота доходит до степени неограниченности. Правитель часто прижизненно обожествляется господствующей религией. Зависимость населения перед государством доходит до полного бесправия: их мобилизуют в армию на постоянные войны, на строительство пирамид, дворцов, храмов, оросительных сооружений. Благосостояние и уровень жизни рядовых жителей по сравнению со служащими госаппарата значительно ниже, и разница тем больше, чем выше пост занимает чиновник. Права правителя безграничны также на любое другое имущество в пределах его государства.