Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
– Они хотя бы потрудились выйти, - прошептал патрикий: тихо, но так, что все оставшиеся в комнате услышали.
За дверью долго слышались мужские голоса; собеседники то повышали голос, то, одергивая себя, опять говорили тише.
Когда Леонард и Ангел вернулись, Фома сидел все в такой же позе – откинувшись на стену, закрыв глаза.
Леонард осторожно опустился напротив. Он долго молчал – а потом тронул патрикия за руку. Фома вздрогнул и открыл глаза.
– Благодарю вас, - тихо и серьезно сказал комес.
Фома
Когда Леонард Флатанелос подъезжал к дому, Феодора уже ждала его – она ждала его одна, и вышла за ворота одна. Увидев всадника, московитка простерла руки, от одолевших ее чувств не в силах сделать ни шага; слезы побежали по ее щекам.
– Господи!..
Леонард, резко осадив коня, спрыгнул на землю и бросился навстречу. В несколько прыжков одолев расстояние между ними, он схватил жену в объятия и закружил: целуя, зарываясь руками в ее волосы, сжимая и лаская ее всю.
– Любимая… я знал, что ты встретишь меня именно так, - пробормотал Леонард. – Я видел это во снах, столько раз видел тебя, как ты сейчас стоишь, и не мог обнять…
– А я видела… что ты вернешься ко мне именно так, - задыхаясь и плача, ответила Феодора.
Они наконец посмотрели друг другу в глаза.
– Я знала, что ты вернешься ко мне именно так, - повторила московитка без улыбки.
Леонард кивнул; он, конечно, понял, что жена подразумевает, и, как и она, не имел никакого желания сейчас говорить об этом. Не сейчас, когда они только воссоединились.
– Идем домой, - сказала Феодора. – Идем… пусть все на тебя посмотрят!
Они зашли в ворота, и сразу перестали принадлежать друг другу.
Комеса приветствовали долго, бесконечно радостно и бесконечно удивленно; его рвали на все стороны вопросами. Ему показали Энея, который совсем не помнил отца… Леонард удивился и очень огорчился этому. Потом он заметил жене, что их сын стал еще больше похож на Никифора, доместика схол и убитого руками Леонарда родича. Правда, только с лица, и об этом не приходилось печалиться – собой Никифор Флатанелос был хорош; а о будущем характере ребенка пока оставалось только гадать.
Варда сейчас дома не было, но Феодора сказала, что немедленно пошлет за сыном в город.
Потом комеса усадили за стол и заставили праздновать свое спасение – он ел, пил и улыбался всем; хотя сейчас охотнее всего остался бы наедине с женой, только с нею.
Когда они наконец остались вдвоем, они сели рядом на кровать, как когда-то. Феодора положила мужу голову на плечо. Он тихо гладил ее руку.
Они все еще оставались незнакомцами друг для друга… но скоро, если посчастливится, опять срастутся в семью, которую очень непросто будет разорвать.
– Я, конечно, понимаю, почему он спас меня, - печально улыбаясь, тихо произнес Леонард, не глядя на жену. – Чтобы потом иметь
Феодора встрепенулась.
– Но ведь…
– Я понимаю, любимая, - прервал ее критянин.
– И я никогда не забуду, что действительно обязан ему по гроб жизни!
Феодора взяла его под руку, прижимаясь теснее.
– Боже мой, - пробормотала она со слезами. – Ведь это больше не может продолжаться… это должно закончиться! Когда, если не теперь?
Леонард отстранил ее от себя, крепко схватив за плечи.
– Именно сейчас, - сказал он. – Завтра Фома вызывает меня для объяснения… он прибудет сюда. Мы поговорим.
Она ахнула.
– Пока Фома все еще мужчина, пока он все еще храбр… пока никто со стороны еще не знает! – шепотом воскликнула московитка. – Ты понимаешь?
– Лучше, чем кто бы то ни было, - серьезно сказал Леонард.
Феодора медленно отодвинулась от мужа, глядя ему в лицо.
– А Александр? – шепотом спросила она.
– Патрикий все расскажет, - ответил Леонард. – Я ему верю. Напишет на бумаге, и передаст кому-нибудь в имении, - быстро прибавил критянин, предвидя возражения жены.
Феодора опустила глаза, ощущая, что сейчас разрыдается в голос. Разве так женщина должна себя вести с мужчиной, готовя его к смертельному поединку?..
– Послушай, - она вдруг заторопилась. – Милый…
Леонард схватил ее за руку, видя, что она раздевается.
– Нет, - твердо сказал он. – Не сейчас! Только тогда, когда я вернусь!
“Когда ты вернешься… когда ты убьешь своего спасителя, моего законного мужа и отца моего Варда…”
– Опять становиться твоим мужем, только на одну ночь… было бы слишком жестоко, - прошептал критянин, поцеловав ей руку. – Я не возьму тебя сейчас, как бы ни хотел…
Феодора хотела спрыгнуть с кровати, чтобы уступить уставшему мужу всю пышную постель и не искушать его своей близостью; но, конечно, комес не допустил этого и уступил возлюбленной кровать сам. Он даже вышел за дверь, устроившись в соседней комнате.
На другое утро комесу передали, что Фома Нотарас ожидает его за воротами.
Это было слишком рано: раньше, чем критянин ждал, но так даже лучше для всех. Леонард, не простившись ни с кем, - жена еще спала, - надел панцирь, препоясался мечом и вышел за ворота.
Фома Нотарас ждал его один.
========== Глава 165 ==========
Он был полностью готов к битве – при мече, в светлом панцире, изукрашенном белым серебром; но без шлема, чтобы совершенно ясно видеть и слышать противника. Губы патрикия при виде Леонарда Флатанелоса тронула слабая улыбка: хотя он не двинулся с места.