Стихи

Полонский Яков Петрович

БЕГЛЫЙ

— Ты куда, удалая ты башка? Уходи ты к лесу темному пока: Не сегодня-завтра свяжут молодца. Не ушел ли ты от матери-отца? Не гулял ли ты за Волгой в степи? Не сидел ли ты в остроге на цепи? «Я сидел и в остроге на цепи, Я гулял и за Волгой в степи, Да наскучила мне волюшка моя, Воля буйная, чужая, не своя. С горя, братцы, изловить себя я дал — Из острога, братцы, с радости бежал. Как в остроге-то послышалося нам, Что про волю-то читают по церквам, — Уж откуда сила-силушка взялась: Цепь железная, и та, вишь, порвалась! И задумал я на родину бежать; Божья ночка обещалась покрывать.

Я бежал — ног не чуял под собой… Очутился на сторонушке родной, Тут за речкой моя матушка живет, Не разбойничка, а сына в гости ждет. Я сначала постучуся у окна — Выходи, скажу, на улицу, жена! Ты не спрашивай, в лицо мне не гляди, От меня, жена, гостинчика не жди. Много всяких я подарков тебе нес, Да, вишь, как-то по дороге все растрес; Я вина не пил — с воды был пьян, Были деньги — не зашил карман. Как нам волю-то объявят господа, Я с воды хмелен не буду никогда; Как мне землю-то отмерят на миру — Я в кармане-то зашью себе дыру. Буду в праздники царев указ читать… Кто же, братцы, меня может забижать?» — Ты куда, удалая ты башка? Уходи ты к лесу темному пока. Хоть родное-то гнездо недалеко, — Ночь-то месячна: признать тебя легко. Знать, тебе в дому хозяином не быть, По дорогам, значит, велено ловить. <1861>

ДВОЙНИК

Я шел и не слыхал, как пели соловьи, И не видал, как звезды загорались, И слушал я шаги — шаги, не знаю чьи, За мной в лесной глуши неясно повторялись. Я думал — эхо, зверь, колышется тростник; Я верить не хотел, дрожа и замирая, Что по моим следам, на шаг не отставая, Идет не человек, не зверь, а мой двойник. То я бежать хотел, пугливо озираясь, То самого себя, как мальчика, стыдил… Вдруг злость меня взяла — и, страшно задыхаясь, Я сам пошел к нему навстречу и спросил: — Что ты пророчишь мне или зачем пугаешь? Ты призрак иль обман фантазии больной? — Ах! — отвечал двойник, — ты видеть мне мешаешь И не даешь внимать гармонии ночной; Ты хочешь отравить меня своим сомненьем, Меня — живой родник поэзии твоей!.. И, не сводя с меня испуганных очей, Двойник мой на меня глядел с таким смятеньем, Как будто я к нему среди ночных теней — Я, а не он ко мне явился привиденьем. <1862>

БЕЛАЯ НОЧЬ

Дым потянуло вдаль, повеяло прохладой. Без теня, без огней, над бледною Невой Идет ночь белая — лишь купол золотой Из-за седых дворцов, над круглой колоннадой, Как мертвеца венец перед лампадой, Мерцает в высоте холодной и немой. Скажи, куда идти за счастьем, за отрадой, Скажи, на что ты зол, товарищ бедный мой?! Вот — темный монумент вознесся над гранитом… Иль мысль стесненная твоя Спасенья ищет в жале ядовитом, Как эта медная змея Под медным всадником, прижатая копытом Его несущего коня… <1862>

ПОЦЕЛУЙ

И рассудок, и сердце, и память губя, Я недаром так жарко целую тебя — Я целую тебя и за ту, перед кем Я таил мои страсти — был робок и нем, И за ту, что меня обожгла без огня И смеялась, и долго терзала меня, И за ту, чья любовь мне была бы щитом, Да, убитая, спит под могильным крестом. Все, что в сердце моем загоралось для них, Догорая, пусть гаснет в объятьях твоих. <1863>

СТАРЫЙ ОРЕЛ

Еще на солнце я гляжу и не моргаю, И вижу далеко играющих орлят — Отлет их жадными глазами провожаю, И знать хочу — куда они летят… Но я отяжелел — одрях — не без кручины Сижу один я на краю стремнины, У разоренного гнезда, И только изредка, позабывая годы, На отдаленный шум их крыл и клич свободы: «Сюда, сюда! старик, сюда!» Я поднимаю машущие крылья, Хочу лететь насколько хватит сил. Увы! напрасные усилья! Я только с камней пыль сметаю взмахом крыл — И, утомленный, вновь дремлю, сомкнув зеницы, И жду, когда в горах погаснет красный день, — За мной появится блуждающая тень Моей возлюбленной орлицы… <1863>

ЧТО, ЕСЛИ

Что, если на любовь последнюю твою Она любовью первою ответит И, как дитя, произнесет: «люблю», — И сумеркам души твоей посветит? Ее беспечности, смотри, не отрави Неугомонным подозреньем; К ее ребяческой любви Не подходи ревнивым привиденьем. Очнувшись женщиной, в испуге за себя, Она к другому кинется в объятья И не захочет понимать тебя, — И в первый раз услышишь ты проклятья, Увы! в последний раз любя. <1864>

«Чтобы песня моя разлилась как поток…»

Чтобы песня моя разлилась как поток, Ясной зорьки она дожидается: Пусть не темная ночь, пусть горящий восток Отражается в ней, отливается. Пусть чиликают вольные птицы вокруг, Сонный лес пусть проснется-нарядится, И сова — пусть она не тревожит мой слух И, слепая, подальше усядется. <1864>

ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ

«Поцелуй меня… Моя грудь в огне… Я еще люблю… Наклонись ко мне». Так в прощальный час Лепетал и гас Тихий голос твой, Словно тающий В глубине души Догорающей. Я дышать не смел — Я в лицо твое, Как мертвец, глядел — Я склонил мой слух… Но, увы! мой друг, Твой последний вздох Мне любви твоей Досказать не мог. И не знаю я, Чем развяжется Эта жизнь моя! Где доскажется Мне любовь твоя! <1864>

«Заплетя свои темные косы венцом…»

Заплетя свои темные косы венцом, Ты напомнила мне полудетским лицом Все то счастье, которым мы грезим во сне, Грезы детской любви ты напомнила мне. Ты напомнила мне зноем темных очей Лучезарные тени восточных ночей — Мрак цветущих садов — бледный лик при луне, — Бури первых страстей ты напомнила мне. Ты напомнила мне много милых теней Простотой, темным цветом одежды твоей. И могилу, и слезы, и бред в тишине Одиноких ночей ты напомнила мне. Все, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло, Все, что время навек от меня унесло, Все, что гибло, и все, что стремилось любить, — Ты напомнила мне. — Помоги позабыть! <1864>

В АЛЬБОМ К. Ш… ^**

Писатель, — если только он Волна, а океан — Россия, Не может быть не возмущен, Когда возмущена стихия. Писатель, если только он Есть нерв великого народа, Не может быть не поражен, Когда поражена свобода. <1865>

«Слышу я, моей соседки…»

Слышу я, моей соседки Днем и ночью, за стеной, Раздается смех веселый, Плачет голос молодой — За моей стеной бездушной Чью-то душу слышу я, В струнных звуках чье-то сердце Долетает до меня. За стеной поющий голос — Дух незримый, но живой, Потому что и без двери Проникает в угол мой, Потому что и без слова Может мне в ночной тиши На призыв звучать отзывом, Быть душою для души. <1865>