Стихи

Полонский Яков Петрович

УТРАТА

Когда предчувствием разлуки Мне грустно голос ваш звучал, Когда смеясь я ваши руки В моих руках отогревал, Когда дорога яркой далью Меня манила из глуши — Я вашей тайною печалью Гордился в глубине души. Перед непризнанной любовью Я весел был в прощальный час, Но — боже мой! с какою болью В душе очнулся я без вас! Какими тягостными снами Томит, смущая мой покой, Все недосказанное вами И недослушанное мной! Напрасно голос ваш приветный Звучал мне как далекий звон, Из-за пучины: путь заветный Мне к вам навеки прегражден, — Забудь же, сердце, образ бледный, Мелькнувший в памяти твоей, И вновь

у жизни, чувством бедной, Ищи подобья прежних дней! <1859>

НА ЖЕНЕВСКОМ ОЗЕРЕ

На Женевском озере Лодочка плывет — Едет странник в лодочке, Тяжело гребет. Видит он по злачному Скату берегов Много в темной зелени Прячется домов. Видит — под окошками Возле синих вод В виноградном садике Красный мак цветет. Видит — из-за домиков, В вековой пыли, Колокольни серые Подняли шпили, А за ними — вечные В снежных пеленах Выси допотопные Тонут в облаках. И душой мятежною Погрузился он О далекой родине В неотвязный сон — У него на родине Ни озер, ни гор, У него на родине Степи да простор. Из простора этого Некуда бежать, Думы с ветром носятся, Ветра не догнать. <1859>

ПЕСНЯ ^**

Посв. Н. В. Гербелю

Выйду — за оградой Подышать прохладой. Горе ночи просит, Горе сны уносит… Только сердце бредит: Будто милый едет, Едет с позвонками По степи широкой… Где ты, друг мой милый, Друг ты мой далекий? Ночь свежее дышит — Вербою колышет, Дрожью пробирает. Соловей рыдает. Высыхайте, слезы! Улетайте, грезы! Дальний звон пронесся За рекой широкой… Где ты, друг мой милый, Друг ты мой далекий? Зорька выплывает — Заревом играет. Я через куртину Проберусь в долину… Я лицо умою Водой ключевою… Вон и домик виден На горе высокой… Где ты, друг мой милый, Друг ты мой далекий? <1859>

«Корабль пошел навстречу темной ночи…» ^**

Корабль пошел навстречу темной ночи… Я лег на палубу с открытой головой; Грустя, в обитель звезд вперил я сонны очи, Как будто в той стране таинственно-немой Для моего чела венец плетут Плеады И зажигают вечные лампады, И обещают мне бессмертия покой. Но вот — холодный ветр дохнул над океаном; Небесные огни подернулись туманом… И лег я ниц с покрытой головой, И в смутных грезах мне казалось: подо мной Наяды с хохотом в пучинный мрак ныряют, На дне его могилу разгребают — И обещают мне забвения покой. <1859>

«По горам две хмурых тучи…»

По горам две хмурых тучи Знойным вечером блуждали И на грудь скалы горючей К ночи медленно сползали. Но сошлись — не уступили Той скалы друг другу даром, И пустыню огласили Яркой молнии ударом. Грянул гром — по дебрям влажным Эхо резко засмеялось, А скала таким протяжным Стоном жалобно сказалась, Так вздохнула, что не смели Повторить удара тучи И у ног скалы горючей Улеглись и обомлели… <1859>

СУМАСШЕДШИЙ

Кто говорит, что я с ума сошел?! Напротив… — я гостям радешенек… Садитесь!.. Как это вам не грех! неужели я зол! Не укушу — чего боитесь! Давило голову — в груди лежал свинец… Глаза мои горят — но я давно не плачу — Я все скрывал от вас… Внимайте! наконец Я разрешил мою задачу!.. Да, господа! мир обновлен. — Века К благословенному придвинули нас веку. Вам скажет всякая приказная строка, Что счастье нужно человеку. — Народы поднялись и обнажили меч, Но образумились и обнялись как братья. Гербы и знамена — все надо было сжечь, Чтоб только снять печать проклятья. Настало царствие небесное — светло — Просторно… — На земле нет ни одной столицы, Тиранов также нет — и все как сон прошло: Рабы, оковы и темницы — Науки царствуют — виденья отошли, Одни безумцы ими одержимы… Чу! слышите — поют со всех концов земли Невидимые херувимы. Ликуйте! вечную приветствуйте весну! Свободы райской гимн из сердца так и рвется — И я тянусь, тянусь, как луч, в одну струну — Что, если сердце оборвется!!. 1859

«Я ль первый отойду из мира в вечность — ты ли…»

Я ль первый отойду из мира в вечность — ты ли, Предупредив меня, уйдешь за грань могил, Поведать небесам страстей земные были, Невероятные в стране бесплотных сил! Мы оба поразим своим рассказом небо Об этой злой земле, где брат мой просит хлеба, Где золото к вражде — к безумию ведет, Где ложь всем явная наивно лицемерит, Где робкое добро себе пощады ждет, А правда так страшна, что сердце ей не верит, Где — ненавидя — я боролся и страдал, Где ты — любя — томилась и страдала; Но — Ты скажи, что я не проклинал; А я скажу, что ты благословляла!.. <1860>

ЧАЙКА

Поднял корабль паруса; В море спешит он, родной покидая залив, Буря его догнала и швырнула на каменный риф. Бьется он грудью об грудь Скал, опрокинутых вечным прибоем морским, И белогрудая чайка летает и стонет над ним. С бурей обломки его В даль унеслись; — чайка села на волны — и вот Тихо волна, покачав ее, новой волне отдает. Вон — отделились опять Крылья от скачущей пены — и ветра быстрей Мчится она, упадая в объятья вечерних теней. Счастье мое, ты — корабль: Море житейское бьет в тебя бурной волной; — Если погибнешь ты, буду как чайка стонать над тобой; Буря обломки твои Пусть унесет! но — пока будет пена блестеть, Дам я волнам покачать себя, прежде чем в ночь улететь. <1860>

БЕЗУМИЕ ГОРЯ ^**

Посв. пам. Ел. П…й

Когда, держась за ручку гроба, Мой друг! в могилу я тебя сопровождал — Я думал: умерли мы оба — И как безумный — не рыдал. И представлялось мне два гроба: Один был твой — он был уютно-мал, И я его с тупым, бессмысленным вниманьем В сырую землю опускал; Другой был мой — он был просторен, Лазурью, зеленью вокруг меня пестрел, И солнца диск, к нему прилаженный, как бляха Роскошно золоченая, горел. Когда твой гроб исчез, забросанный землею, Увы! мой — все еще насмешливо сиял, И озирался я, покинутый тобою, Душа души моей! — и смутно сознавал, Как не легко в моем громадно-пышном гробе Забыться — умереть настолько, чтоб забыть Любви утраченное счастье, Свое ничтожество и — жажду вечно жить. И порывался я очнуться — встрепенуться — Подняться — вечную мою гробницу изломать — Как саван сбросить это небо, На солнце наступить и звезды разметать — И ринуться по этому кладбищу, Покрытому обломками светил, Туда, где ты — где нет воспоминаний, Прикованных к ничтожеству могил. 1860

«Я читаю книгу песен…»

Я читаю книгу песен, «Рай любви — змея любовь» — Ничего не понимаю — Перечитываю вновь. Что со мной! — с невольным страхом В душу крадется тоска… Словно книгу заслонила Чья-то мертвая рука — Словно чья-то тень поникла За плечом — и в тишине Тихо плачет — тихо дышит И дышать мешает мне. Словно эту книгу песен Прочитать хотят со мной Потухающие очи С накипевшею слезой. <1861>