Ох, как ловко работает время,изменяя теченье веков.Не вчера ль темнокожее племясогревалось в лесах у костров?А сегодня стоят дипломатыи глазеют, вращая белки,на огни Грановитой палаты,на расписанные потолки,на сияющий жезл Иоаннаи на прочий священный утиль…Самодержцы России, как странновидеть вам современную быльи, встречая детей Танганьики,понимать, что обширна земля,что сверкают их черные ликисредь крестов и рубинов Кремля!
1975
"
Пили теплую водку "
Пили теплую водкуи с печалью в глазахмне сказал поговоркуузкоглазый казах.Ни в лесу, ни в пустынеслов страшней не найти:— Сердце матери в сыне,сердце сына в степи!Как проклятье и клятва,как последняя суть —в них судьба космонавта,лорда Байрона путь,шрамы кровных разрывов,и триумф Кончака,и «Персидских мотивов»голубая тоска.
1975
" Разглядывая каждую строку, "
Разглядывая каждую строку,ученый-тюрок вывел без сомненийтакую мысль, что «Слово о полку»пропел в пространство половецкий гений.Под шум берез, под ропот ковылясудьба племен так прихотливо вьется…Но вспомнишь вдруг: «О, Русская земля,ты за холмом…» —и сердце оборвется!
1975
" Прощай, мой безнадежный друг, "
Прощай, мой безнадежный друг,нам не о чем вести беседу.Ты вожжи выпустил из рук —и понесло тебя по свету.В твоих глазах то гнев, то страх,то отблеск истины, то фальши…Но каждый, кто себе не враг,скорее от тебя подальше.Спасать тебя — предать себя.Я лучше отступлю к порогу,не плакальщик и не судья —я уступлю тебе дорогу.Коль ты не дорог сам себе —так, значит, я тебе не дорог…Как желтых листьев в октябрешумит воспоминаний ворохо времени, когда гуделянварский лес в ночи морозной,а ты в глухую ночь глядели любовался ширью звездной.Храним призваньем и судьбой,грядущий день встречал без дрожи,и были оба мы с тобойдруг друга лучше и моложе.
1975
" Все было так. Шумел зеленый дуб. "
Все было так. Шумел зеленый дуб.Встало солнце над прибрежным лугом.В густой тени дремал мой юный друг,тот человек, что был мне лучшим другом.Он почернел и вымотался весьот ранних зорь, от золотого плена,от страсти жить, от жажды пить и естьтак изнемог, что навзничь рухнул в сено.А шум листвы и птичья щебетнятвердили нам, что наступило лето…В его губах дымилась сигарета,он спал как мертвый… Капелька огнядостигла рта.Он вскрикнул.В два прыжкаслетел с обрыва и, как зверь, губамиприпал к струе, и чистая рекаслизнула боль и остудила пламя.Вся наша жизнь шумела в лад с рекой,совсем иными были наши лица…Добычей, смехом, родиной, тоской —мы всем готовы были поделиться.Он был здоров и молод. Потомуглядел на мир так весело и юно…Вот почему, вперяя взгляд во тьму,я думаю печально и угрюмо:неужто честь, отвага и душавсего лишь результат избытка силы?Но только плоть достигнет рубежа,когда земные радости немилы,как проступают в лицевых костяхотчаянья и замкнутости знаки.Не дай мне Бог!На старых тополях,справляя
свадьбы, раскричались птахи.Опять весна. До самой синей тьмынад гнездами хлопочет птичья стая,и я внимаю шелесту листвы,как по страницам жизнь свою листая.
1975
" Подымешь глаза к небесам. "
Подымешь глаза к небесам.Припомнишь людские печалии сердце откроешь словам,что в древности вдруг прозвучали,как гром:— Возлюбите врагов!Живите, как вольные птицы! —Прекрасен полет облакови звездных огней вереницы…Но вспомнишь, как черные дниползли по любимой отчизне,и все, что вершилось людьмиво имя возмездья и жизни!Земля и черна, и влажна,а синее небо высоко…И вдруг выплывает со днабессмертное:— Око за око!
1975
" Там, где река свершает поворот, "
Там, где река свершает поворот,размах весны, ее слепая силав ночь половодья почерневший ледсо скрежетом на берег взгромоздила.А чуть повыше — камень у тропы,где бьет родник, и все его изгибыповторены изгибами травы,прорезавшей истаявшие глыбы.Уже мелькают желтые цветысреди сухой травы на южном склоне…Я сел на камень. Зачерпнул водыи не спеша напился из ладони.Родник прошел сквозь глины и пески,в нем было столько талого дыханья,что защемило сердце от тоскии радости случайного свиданья…Когда-то мальчик, переплыв Оку,в погожий день июня или маяпо солнцепеку плелся к роднику,от жажды и жары изнемогая.Он так любил, склонясь к земле сырой,глядеть, как пульс ее бесшумно бьетсяи как песчинок золотистый ройна вертикальных струях нежно вьется.
1975
БЕСКОНЕЧНАЯ ПЕСНЯ
Стали старые деньги — новыми.Стали новые песни — старыми.Стали злые надежды — добрыми.Стали крупные планы — малыми.Стали пьяные речи — трезвыми.Стали краткие ночи — долгими.Стали пряные блюда — пресными.Стали сладкие губы — горькими.Стали легкие страсти — трудными.Стали полные реки — мелкими.Стали бедные рифмы — чудными.Стали частые гости — редкими.Стали острые шутки — плоскими.Стали близкие други — дальними.Стали малые дети — взрослыми…И так далее, и так далее…
1975
" Неустанно работает мысль, "
Неустанно работает мысль,точит ствол человечьего древа:в чистых колбочках выносим жизнь,чтоб не мучилось женское чрево,упраздним изнуряющий труд,обезболим кровавые роды!..И по белому свету пойдутнебывалые дети природы.— Нас без муки рожали на свет!Без любви и без страха зачали! —…Вот он — их неизбежный ответна живые мольбы и печали.
1975
ИЗ ЖИЗНИ ПОМОРОВ
Старик собрался умирать,уйти навек в родную землю,а значит, надо уезжатьдомой — в родимую деревню.И у вагонного окнаон обронил, хлебнув хмельного:— Отцов как псов, а мать — одна…И больше не сказал ни слова.