Стихотворения и поэмы

Рыльский Максим Фаддеевич

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Джон Припс из Лондона, иначе Припаяй, Учился там же, где и ваш слуга покорный — Создатель этих строф (фамилию читай На титуле мою). В пятнадцать лет бесспорный Вполне законченный подлец и негодяй, На пакость всякую он хлопец был проворный,— Сказал бы так о нем полтавский наш Марон [147] , То был шекспировский — в миниатюре — Джон [148] .

147

Марон — Вергилий; полтавский Марон — Котляревский, он говорит об Энее: «удавсь на всеє зле проворний».

148

Сэр Джон Фальстаф — персонаж Шекспира, гуляка, распутник, обжора, гениальный враль.

2

Вот

этот самый Джон однажды в бакалее, Где заправляла всем толстенная «мадам», Минуты скоротать решил повеселее — Как сам он говорил, «устроил тарарам»: «Тупица»-гимназист с ним был, и, черта злее, Джон Припс схватил его, крича: «Пошел к чертям!» — И в бочку, мирный сон нарушивши селедок, Товарища всадил, и ржал весь околоток.

3

Так «золотая» та резвилась молодежь — Лишь по названию знакома вам такая. Гимназию мою простой не назовешь, И частная была она, и дорогая, И либеральностью прославленная всё ж! Бывало, буржуа сыночка-шалопая. Родное дитятко, лишь время подойдет — Учиться прямо к нам в гимназию везет.

4

Паныч Флерковский был сродни дворянам, верно, Которые родню Тараса на щенка Меняли невзначай. Чуть-чуть, но всё ж манерно Себя держал паныч. Дворянского сынка К себе романтика влекла неимоверно. Он как-то застрелил корову лесника, Сначала за нее билет дав сторублевый: Назвал он зубром то, что было лишь коровой.

5

Ну, словом, целый ряд богатых панычей — Сынков купеческих, дворянских, фабрикантских, Как говорится, цвел в гимназии моей. Каких тут не было забав и шуток панских: Один топил котят, другой же дуралей В коляске разъезжал отцовской, тот крестьянских Дивчат обманывал, и знали все о том, Что дом терпимости ему — родимый дом.

6

Но справедливость мне сказать повелевает: Такой не вся была в то время молодежь. С иными я дружил. Привяжешься, бывает, Когда в товарище «изюминку» найдешь, Что дружбы, может быть, секрет и составляет, Чем мир, где мы живем, быть может, и хорош: Мы тайну ищем в том, в чем тайны нет, что ясно, Как, например, любовь, — но это и прекрасно.

7

Тот — житель города, а тот в деревне рос. Но все мы числились среди друзей природы. Весенний ветерок всем опьяненье нес, Всех одинаково влекли поля, и воды, И птичьих крыльев шум, и шепот трав и лоз. Осеннею порой в дни золотой погоды Встречала нас река, и влажный лес, и луг, И милый мой Очкур, и добрый Каленюк.

8

В священном ужасе, исполнен нетерпенья, Там мне шептал Зинько: «Вон утки! Бейте! Ну!..» Багряный буерак в те сладкие мгновенья Нам тайну древнюю поведал не одну… Я попрошу у вас, читатель, извиненья, — Я с нежностью свою собаку помяну: Хотите, присягну, — мой друг четвероногий Со мною разделял печали и тревоги.

9

Печалили меня иль тешили дела, Но хоть мельчайшая была грустить причина — Уж Зельма тут как тут: мне лапу подала, Ласкается ко мне, в глаза мне смотрит — псина! И кажется, она сказала б, коль могла, Чтоб как-нибудь развлечь в печали господина: «Я знаю, нелегко, но всё ж напасть пройдет!» Как часто мне таких друзей недостает!

10

Меж деревенскими прошла и городскими Забавами пора моих весенних дней. Мой сын! Ты входишь в жизнь дорогами иными, Но об одном прошу, — себе найди друзей С прямыми душами, с сердцами молодыми, Природу любящих, и город, и людей. Ведь тот лишь человек, кто любит человека… Прости мне афоризм, известный всем от века!

11

Учителям привет от их ученика! Я с благодарностью о многих вспоминаю. Хотя гулял иной под кличкой чудака, Но передоновых [149] меж ними я не знаю. В один прекрасный день под перелив звонка Класс снова поглотил живую нашу стаю, И кто-то в этот миг вдруг крикнул: «Господа! Словесник новый к нам!» — «В пенсне?» — «И лысый?» — Да,

149

Передонов — действующее лицо в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес», отвратительный тип обывателя.

12

В пенсне и лысоват, наш Дмитрий Николаич, Словесник молодой, спокойно в класс вошел. «Курган» Толстого [150] он, к уроку приступая,— Чтец изумительный, — уверенно прочел, Чем и понравился он даже шалопаю, Чем уваженье всех мальчишек приобрел. Когда я взрослым стал, мы с ним дружили славно… Его уж нет в живых — скончался он недавно.

13

150

Стихотворение А. К. Толстого о неведомом витязе — некогда было у него «громоносное имя», — погребенном в степи.

Тогда ж я юным был, словесник — молодым, И даже лысинка казалась молодою. Бывало, вкруг него всем классом мы стоим, А он поет, поет, одно поет, другое — Былины, думы нам… И тот, кто одержим В гимназии бывал и скукой и тоскою, И тот словесника мог слушать без конца: Приятно посмотреть бывало на юнца!

14

«Рябинин сказывал так про Вольгу когда-то, Так думы Шут певал, а этак Вересай…» И это в те года реакции проклятой, Когда у нас кругом был непочатый край Жандармов всяческих. Реакции вожатый, Причастен к этому сам царь был Николай. Коль украинского всего вы не чурались, Вы подрывателем основ уже считались.

15

Слова «Роняет лес багряный свой убор» Ты в сердце заронил, мой Дмитрий незабвенный, Как радость бытия… Артист, а не актер, Ты красок не жалел, и тишиной мгновенной Лентяев отвечал тебе бездумный хор, Едва ты начинал — оратор вдохновенный — О Тэне [151] лекцию, помимо всех программ, О тропах говорил и о фигурах нам.

16

И латиниста я любил, хотя не скрою, Что двоек за латынь немало нахватал… Эней [152] , покинувший разрушенную Трою, Венера в облачке (глазами провожал Богиню добрый сын) и многое другое, Что на уроках я когда-то узнавал, Всё это в памяти и ныне в полной силе, — Ведь ясный небосклон открыл и мне Вергилий [153] .

151

Тэн — французский теоретик искусства.

152

Эней — герой «Энеиды» Марона Публия Вергилия.

153

Люблю с моим Мароном Под ясным небосклоном Близ озера сидеть. А. Пушкин.

17

А вот историк наш — охотник на жуков И разных бабочек — искусней Цицерона Рассказывать всегда и всюду был готов, Забыв историю, о ловле махаона [154] . Он всё же кое-чем снабдил учеников, На чем в те времена лежал запрет закона: О революции историк говорил. Как жаль, что не всегда внимателен я был!

18

Педанты черствые и чудаки, таили Какое-то в себе вы все-таки тепло. Тому, что чужды мне порок и скверна были, Что лодырем не стал и что мое чело Морщины дряхлости и до сих пор не взрыли, Тебе обязан я… Хоть много лет прошло, Как Пушкин свой лицей, тебя не забывая, Благодарю тебя, гимназия родная!

154

Махаон — вид бабочки.