Стихотворения и поэмы

Рыльский Максим Фаддеевич

19

И Корсунь предо мной: вдали синеет Рось, И в дымке розовой сады зарозовели. Здесь летом побывать мне как-то довелось И довелось любить — уже на самом деле. Дыханье скошенной травы вокруг лилось, В истоме радостной вокруг деревья млели, И сердце плакало, как видно, неспроста, — Здесь открывалась мне последняя черта.

20

Как поцелуями ты душу выпивала, Мучение мое, безумица моя! Как пух летел с дерев! Как сладостно дышала Взволнованной твоей косынки кисея! Какие, полные значенья, ты шептала Прекрасные слова, хотя не мог бы я Их в словарях найти, все словари листая! О, как любил тебя я, грешная! святая!

21

Четырнадцатый шел. Была война. И вот Опять мы встретились. Сестрою краснокрестной Она приехала. Мне шел двадцатый год. Не

девочкой уже, а женщиной прелестной Была любовь моя. Я думал, дух займет, Едва мы встретимся… С чужой и неизвестной — Я с этой Лидочкой двух слов не произнес, И, равнодушные, расстались мы без слез.

22

Лишь много лет спустя, в гостинице, во Львове, Уже стареющий, я понял как-то вдруг, Какую борозду на благодатной нови — В моей душе — провел любви горячий плуг, И под событий шум, когда родных по крови Сбирали братьев мы в семьи единой круг, Я вспомнил молодость и Лиду — адресата [155] , Утраченного мной навеки, без возврата.

155

«Письмо по утерянному адресу» — стихотворение автора этих строк в книге «Сбор винограда».

23

Иное умерло, иное родилось, И Корсунь стонет наш, и зарев полыханье, — Как змеи скользкие, они ползут на Рось [156] , И вновь и вновь войны и гул и грохотанье. Так как же — милое — всё это сбереглось, Так как же горькое мое очарованье Я вопреки всему в своей душе сберег, Как запах сохранил давно сухой цветок?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

156

Писано в дни, когда Украина была оккупирована фашистами.

1

Раз зимним вечером (такими вечерами Любил приехать я в родительский свой дом) Денис нас посетил. «Исакович, что с вами,— Вы в валенке одном и в сапоге одном?» — «Болит!» — «Шутить нельзя с подобными вещами!» — «Пустое! Опухоль на пальце, вон на том,— Вот, значит, валенок я и надел». С азартом Колоду взял Денис и весь отдался картам.

2

Кто в фильку не играл, я с видом знатока Для тех поведаю о фильке и о бочке [157] . Собравшись засветло, четыре игрока За картами сидят в уютном уголочке, И ночка зимняя куда как коротка! Два против двух сидят, и не в одну лишь точку — В глаза товарищей поглядывают, знай, И часто слышится: «А ну-ка, не моргай!» [158]

157

Филька — карточная игра. Дать бочку, или съехать — не взять ни одной взятки. Это самый большой позор для противника и величайший триумф победителей.

158

Моргать — миганьем подсказывать партнеру нужный ход.

3

Жил в Сквире врач. Его фамилия Рушилов. В дни юности своей горячий гражданин, Достигнув зрелых лет, меж местных старожилов Рушилов поостыл и не желал вершин, И только иногда для «украинофилов» Гараська [159] игрывал, украсив не один Любительский спектакль. Я заявить посмею: Тем больше был успех, чем доктор был пьянее.

4

У вас болезнь найти Рушилов мог — добряк! — Но, разумеется, за гонорар солидный, Коль не хотелось вам солдатом быть никак. А был он человек в уезде нашем видный, И в преферанс и в винт он был играть мастак,— И все-таки игрой увлекся незавидной. Врача ей обучил сквирянин-демократ, И врач в любой момент играть был в фильку рад.

159

Гарасько, свидетель — персонаж знаменитого этюда Кропивницкого «По ревизии». Он, по замыслу автора, все время пьян. Для реализма Рушилов напивался перед спектаклем до бесчувствия, до потери дара речи. Впрочем, и не играя Гараська, господин доктор — кстати, считавшийся в округе весьма понимающим врачом, — редко бывал трезв.

5

Весьма почтенные мужья у нас бывали, Которые от жен бежали, кто как мог, Дворами задними, и демоны их гнали Не за «горилкою зашкурной» [160] , не в шинок, — В сарай заброшенный, кирпич где обжигали В былые времена. Подпольный их кружок Там под шумок играл. Бывало, полнедели За картами они и день и ночь сидели.

6

И в нашем домике зимой по вечерам, Таким волнующим своею тишиною, Сходились игроки; они спешили к нам Для яростных боев морозною тропою, И начиналось: «Крой! Давай! Да это — срам: С козырной картою выскакивать одною!» Иль торжествующий взрывался хохоток: «Вновь трынка!» — «Бочка вновь!» — «Запишем вам рожок!» [161]

160

«Зашкурная горилка» — так называли казенную водку, перепродававшуюся по повышенной цене там, где не было поблизости «монопольки» или «винопольки», то есть казенного водочного магазина, или в те часы, когда «монополька» бывала закрыта.

161

Трынка, бочка, рог, или рожок — термины карточной игры.

7

Хотя различные владели мной пороки, Но заявить могу я искренне вполне, Что карточный азарт, для многих столь жестокий, Был совершенно чужд и непонятен мне. Зато — как я любил в окно на мир далекий Глядеть, туда, где снег сверкает в полусне, Где лунный синий блеск расплескан по равнинам, Где нет числа следам таинственным звериным.

8

Когда же разговор у братьев заходил С Денисом, с Куркою (Остапенком Игнатом) О празднике весны, который легкокрыл, О месте нереста [162] , особенно богатом, И кто-нибудь о том беседу заводил, Какой наживкою линям тяжеловатым Получше угодить, чтоб шли на ваш крючок, — На пруд не улетать в мечтаньях я не мог.

162

Место, где рыба «трется» (нерестится, мечет икру), что бывает у нас в большинстве случаев весной. Некоторые породы рыб (красноперки, например), вопреки распространенному мнению, хорошо берутся (хватают наживку) во время нереста. Ловят их тогда в наших местах чаще на молодую, только что вылезшую из личинки стрекозу. К месту нереста сходятся также — есть икру — не только хищные породы рыб, вроде окуней, но и такие, как лещи, лини и т. п., так что иногда удается, глубже подпустив удочку (то есть опустив крючок с наживкой на дно) и насадив на крючок ту же стрекозу, червяка, раковую шейку и т. п., поймать несколько прекрасных окуней или линей.

9

Сейчас же он лежал под ледяной корою, Но жизнь дремотная таилась всё же в нем. Зимою окуней ловили мы порою: Бывало, луночку в броне пруда пробьем И ловим на блесну. Умелою рукою Денис их отливал из цинка. Все кругом Спиральную блесну [163] Дениса одобряли. Он в этом деле знал соперников едва ли.

10

Упругая леса, с крючочками блесна — Подобье некое какой-то рыбки малой, — Пусть эту снасть твою встречает глубина. Сам знаешь хорошо, коль ты рыбак бывалый, Как действовать блесной, а если, старина, Не знаешь — не берись! Но счастья нет, пожалуй, Великолепнее — почувствовать рывок: То щука дернула иль славный окунек.

163

Блесна — маленькая металлическая рыбка или попросту блестящая пластинка с крючком. Приведенная рыболовом в движение, блесна приманивает хищных рыб (окуней, щук, судаков и т. п.), которые и хватают ее, становясь добычей рыболова. «Денисовские» блесны были спиральной формы; такая блесна лучше вертелась и поблескивала в воде, и хищная рыба, считая ее какою-то живностью, жадно накидывалась на нее. У наших блесен чаще бывал не один крючок, а два.

11

А синие снега блестят на вольной воле, Сияют небеса, и свет их всё синей, И — видишь — катится лиса в морозном поле: Мышкует [164] , хитрая; и там, где след саней, Добычу увидав, терпеть не в силах доле, Вдруг ястреб падает над жертвою своей. А куропатки вдруг завидели Игната, И стайка унеслась, смятением объята.

12

И тишина… Лишь мысль: клюет иль не клюет? Рука настороже, рука — само вниманье. А только месяц март тихонько подойдет — В природе некая тревога, ожиданье. Рыбак шпаклюет челн, а засинеет лед И первых вешних вод начнется проступанье — Упорный рыболов спешит с ружьем на луг И в вербах прячется, подстерегая щук… [165]

164

Мышкует — ловит мышей (да и других зверьков); занимаясь этим, лиса обнаруживает необычайную ловкость и дивную грацию. Во время мышкованья опытные охотники умеют подкрасться к зверю на выстрел.

165

Щуки нерестятся ранней весной, выходя на мелководье. Там их бьют острогой или из ружья. Теперь у нас и то и другое запрещено законом.

13

Летят, и кажется — их что-то подгоняет, Спешат пернатые — пролетные, свои — И на проталинах весенних отдыхают, И даже Родион, сей патриарх семьи, Охоте преданной, порой не всех их знает. А дальше вод разлив, и селезней бои В прозрачном воздухе, и птицы парованье, И убывающих ночей очарованье.

14

Тревожных вешних дней все радости познав, Их позабыть не мог и в зимнем я покое, И предо мной опять был Унавы рукав, И в лодках — рыбаки (вот тут один, тут двое), И дальний клин гусей, и зелень первых трав, И легкий поплавок, чуть зыблемый водою, И над сырой землей едва приметный пар, И блеск серебряный на крыльях у гагар!