Сто лет пути
Шрифт:
— Колебаться вместе с курсом, — пошутил Дмитрий Иванович. — Впрочем, я занимаюсь началом двадцатого века, Ариадна Владимировна.
— Ну, там сам черт ногу сломит, — заявила бабушка Варвары. — Новейшую-то как ни переписывай, все равно пока свидетели не перемрут, никто в откровенное вранье не поверит. Я, например, еще жива! Мне хоть сто, хоть тыщу раз скажи, как хорошо при отце народов жилось, не поверю. Память — страшная штука. А с девятисотых годов историю кто только не правил! И спросить не у кого, умерли все.
— Документы
— Документы документами, только какие?.. Те, которые разрешили оставить? А уничтожили сколько? И что там было сказано, в уничтоженных? И как теперь восстановить?
— На самом деле сохранилось больше, чем кажется. Архивы, конечно, почистили основательно, но многое успели за границу вывезти, спасти. Потом мемуары!..
— Это какие же мемуары? — спросила бабушка с легким презрением. — Эмигрантские? Так ведь эмигранты еще больше наших врали, Дмитрий Иванович! Человек без родины, да еще на родину обиженный чего только не наговорит, чтобы себя убедить, что не зря он эту родину покинул навсегда, больно плохо она себя вела. Нет, осуждать я никого не имею права, но знаю точно — издалека ничего понять нельзя, что тут у нас происходит, каково нам живется или жилось…
— Диспут? — осведомилась Варвара, появляясь с тортом.
— Еще не открывали, — отозвалась бабушка. — А лопатку? Забыла? И вилки десертные!.. Вот привычка — десерт ложкой есть, как щи хлебать!
— Мне и ложкой нормально.
— Варя, подай вилки.
— Хорошо, хорошо.
— Так что вы там изучаете, Дмитрий Иванович, в начале прошлого века? Попа Гапона и Московское восстание?
Шаховской давным-давно не сдавал никаких таких экзаменов и теперь очень старался.
— Первую Думу, Ариадна Владимировна, и все, что с ней связано! Столыпина, Щегловитова, Муромцева, Набокова.
— С Думами у нас не задалось дело.
— Слишком мало было времени, — сказал Шаховской. — Первую Думу созвали в девятьсот шестом году, а в семнадцатом уже революция. Одиннадцать лет для страны, которая парламента вообще не имела, — крохотный срок, Ариадна Владимировна.
— Вон по телевизору только сегодня сказали — опрос какой-то провели, так сорок процентов считает, что Думу вообще надо закрыть и без нее жить. Издавать указы, и вся недолга. Чего проще.
— Не знаю, — сказал Дмитрий Иванович. — Ерунда какая-то. Как страна может жить без парламента? Как она может управляться? Диктатуру если только ввести!
— Диктатура уже была, — возразила бабушка. — Покуда диктатор жив-здоров был, все в руках держал, а как помер, так и развалилась держава, а казалось, тысячу лет простоит.
— Бабушка, вот вилки!
— Хорошо. Отца с матерью ждать не будем?
— Я хочу торт. Прямо сейчас.
— Значит, не будем. Так где вы познакомились с женихом?
Тут Шаховской вспомнил, что он — жених, и покраснел как рак.
— На работе, — сказала Варвара, — где же еще?..
— То есть в твоей трупной мастерской?
— У меня не трупная мастерская, а экспертная лаборатория, бабушка.
— Это одно и то же, внучка.
— Ничего подобного!
— Меня пригласили… коллеги Варвары Дмитриевны, — вмешался Шаховской, — потому что на месте преступления нашли бумаги девятьсот шестого года. Я должен был их изучить.
— Игорь пригласил, — ввернула Варвара. — Бабушка, тебе с лимоном? Ну, Дмитрий Иванович изучил бумаги и попутно решил на мне жениться.
— Это неплохо, — оценила бабушка. — А что за бумаги?
— Письмо и короткая записка, — объяснила Варвара с набитым ртом. — Вкусный торт, правда коньяком пропитан!
— В письме намек на какой-то заговор, — подхватил Шаховской, — а в мае девятьсот шестого никаких заговоров не было, по крайней мере, о них никто никогда не упоминал.
— Чашка с бриллиантами пропала, так в письме говорится, — перебила его Варвара. — А мы рядом с трупом как раз пустую чашку нашли, представляешь? В письме чашка есть, и на месте преступления есть, а бриллиантов нет!
— И свидетельств никаких, — продолжал Шаховской. Теперь они говорили по очереди. — Я был уверен, что их найду, и ничего не нашел.
— Зато нашел какую-то полоумную старуху, которая утверждает, что бриллианты были и ее дедушка получил их от своего дедушки…
— От отца.
— И спрятал. А забрать не мог. И теперь бабка хочет их забрать, потому что она наследница миллионов. Кто написал «Приваловские миллионы»?
— Мамин-Сибиряк, — машинально ответил Дмитрий Иванович, и бабушка Ариадна Владимировна улыбнулась.
— В общем, непонятно что.
— Как раз понятно. Бриллианты на самом деле были, из-за них и убили, я уверен.
— Дим, с чего вы взяли?! Наш учитель и вождь полковник Никоненко приказывает нам меньше фантазировать! Нет, логично, конечно, предположить, что они были, раз уж и в письме про них говорится. И ведь из-за чего-то Ломейко убили, но доказательств-то никаких!..
— Вот именно, — согласился Шаховской. — Доказательств никаких, но я знаю, кто убил.
Варвара облизала десертную вилочку тонкой работы, аккуратно пристроила ее на блюдце и посмотрела на Дмитрий Ивановича. И бабушка Ариадна Владимировна посмотрела.
— И кто?
Он не ответил.
— Откуда вы узнали?
— От Ольги Яковлевны.
— Она ненормальная. И что такого она могла вам сказать? Мы все время были вместе!
— Она сказала, как звали ее деда.
— И что?!
— И мне все стало ясно.
— Если вам все ясно, нужно звонить Игорю, а не играть в разведчиков и шпионов, понятно? — сердясь, сказала Варвара.
— У меня нет доказательств.
— Игорь соберет доказательства.
— А если я ошибаюсь?
— А если небо упадет на землю?