Свет с Востока

Шумовский Теодор Адамович

Любопытно, что специальный словарь к упомянутым «доислам­ским» поэмам и Корану приводит под корнем КР\ о котором идет речь, в качестве значения не «читать», а нечто совсем другое.

Сказанное приводит к мысли, что в основе имени «Коран" лежит почти совпадающий арабский корень КРЙ, который, судя по значе­нию своего производного карпа («город»), обозначал «строить». Соот­ветствия можно видеть в тюркском кур(мак) — «строить», персидском кар(дан) — «делать», хинди крити — «труд», крийа — «дело, работа". Если принять эту мысль, то «Коран» следует перевести как «Стена, Преграда» в том смысле, что изложенные в святой Книге откровения мусульманского вероучения проводят непроходимую грань между

веками доисламского Невежества (аль-джахилиня) и временем Знания (алъ-якын) о существовании Единственного Бога.

Вдумаемся — неторопливо, пристально — еще раз. «Коран» — Стена, воздвигнутая, чтобы прочно отгородить время Незнания о существовании единого Бога от времени знания о Нем, когда при­

300

Книга третья: В ПОИСКАХ ИСТИНЫ

шло Исцеление (аль-ислам), поставить исторический предел первому и дать исходную точку для движения второму. Старому веку нет хода в новый — перед ним стена. И новому веку нет возврата к старине — стена за спиной повелевает ему идти только вперед. Устная при жиз­ни Мухаммада, закрепленная письмом в краткий час правления его прямых последователей, священная Книга-преграда отбрасывает покушения на еще слабое государство ислама со стороны детей века Незнания, разоблачая их неправедную жизнь; приверженцев учения об исцелении она учит новым правилам общественного и личного поведения.

В таком случае эта стена и является той «непереступимой прегра­дой» (барзах) меж двумя морями, горьким и сладостным, о которой говорится в 25 суре мусульманской святыни. У слова барзах есть и другое значение: промежуток между смертью и воскрешением челове­ка для Страшного Суда.

В свете сказанного первичное значение слова «сура» (глава Кора­на) — «ряд в каменной стене» уже не «повисает в воздухе», как сейчас, а логически оправдано. Камни этого ряда — отдельные стихи, пред­ставляющие собой откровения, знамения Божьего всемогущества, Закон для верующих, мощное оружие побивания грешных жертв са­таны. С таким пониманием смысла имени «Коран» согласуются и мно­гозначительный образ горького и сладостного морей, разделенных непроницаемой преградой (барзах в 25 суре), и то обстоятельство, что Аравии поры Мухаммада были известны предания о народах Гога и Магога, отгороженных от обитаемого мира мощной глухой стеной.

Несмотря на то, что подходы к Корану можно разделить на рели­гиозный, художественный и научный, противопоставление между религией, искусством и наукой в их глубинном смысле представляется весьма относительным. Все они — поиск истины определенным, но не единственным способом. Различия между ними — в форме поиска, а не в конечной цели — соприкосновении с истиной.

Тем, кто считает стихи Корана плодом претенциозного сочини­тельства Мухаммада и позднейших правок, следует задуматься о самой природе человеческого творчества. Ни один художник в широком смысле этого слова — поэт, живописец, музыкант, ваятель, зодчий — не созидает вне вдохновения, делающего его произведение вечным. Когда свершение не одухотворено, а вымучено или же бездумно слеп­лено, оно представляет собой ремесленную поделку, умирающую од­новременно со своим изготовителем либо раньше.

Работая над переводом Корана

301

Творцу истинных ценностей нужно обладать богатством житей­ских наблюдений и честностью души. Но главное для него — вдохно­вение. Оно посещает избранных, единицы среди миллиардов челове­ческих сердец. Люди росли рядом, в одинаковых условиях, даже, быва­ет, произошли от одних и тех же родителей — а гением оказался один, остальные не оставили миру ничего — недаром, видно, слово «гений» произошло от арабского джинн — «дух, витающий в пустыне».

«Вдохновение». «Одухотворенность». То и другое создано словом «дух»,

лежащим в их основе. Речь идет о духе творчества. Но что это такое на вид, на вкус, на ощупь? Этого представить себе нельзя, и от­сюда начинается сомнение: почему мы считаем, что наша человеческая наука знает все или по крайней мере много?

Дух творчества не поднимается из-под земли, не влетает с улицы в раскрытое окно, а нисходит, следовательно, дается свыше. Что же находится в этой выси, чья неистощимо щедрая, но и неподкупно строгая рука дарует волны творческого духа избранным? Следует есте­ственный ответ: вдохновение посылается высшим творящим началом, создавшим Вселенную с ее мирами— растительным и животным. Народы именуют это начало по-разному, на русский язык оно перево­дится одинаково: Бог.

Фоногенетически в этом наименовании заложены два понятия: величие и милосердие. То есть речь идет об исходных свойствах, кото­рыми прежде других отметилось верховное начало в раннем человече­ском восприятии.

Материалистически объяснить происхождение творческого духа невозможно, и того, кто действительно ищет истину, приведенное выше рассуждение способно убедить в этом. Материалистическая «теория познания», превращаемая ее жрецами в аксиому, необходимо ограничена и потому не может считаться строго научной. В свете не­предвзятых исследований она теперь скорее представляет лишь исто­рический интерес.

Итак, одухотворенность, которую, отнюдь не стремясь повторить церковное определение, следует назвать «сошествием святого духа», посещает избранных: творящее начало Вселенной как бы приобщает к себе, даруя счастье созидания вечных ценностей. Но художник, много­образные проявления которого названы выше, все-таки творит в более или менее замкнутом мире, определяемом его творческим любопытст­вом. В отличие от него другой избранник вдохновения — пророк — обнимает сердцем и словом все существующее: историю, природу, мир

302

Книга третья: В ПОИСКАХ ИСТИНЫ

человеческого поведения и общественных отношений, место человека во Вселенной, место Вселенной в человеке.

Сказанное убеждает в том, что аравийский проповедник Мухам-мад с полным основанием мог считать Коран — высшее чудо в его жизни, как он говорил — созданием Бога. Действительно, вдохнове­ние, исходившее от верховного творческого начала мира, подсказыва­ло ему новые и новые мысли, очищало и укрепляло его душу, и это позволило смертному человеку оставить людям бессмертное— свя­щенную книгу Корана и вероучение ислама — Исцеление.

* * *

Прежде чем говорить об исторической миссии Мухаммада и пер­спективах мусульманской цивилизации, необходимо остановиться на нескольких важных вопросах общего характера. Это, в первую оче­редь, касается отношений между Кораном и исламом, исламом и араб­ской культурой, а также различными возможностями интерпретации Корана.

В общих исследованиях на тему Корана и ислама оба эти понятия зачастую употребляются синонимично. Однако Коран и ислам не тож­дественные понятия, как нетождественны понятия Библия и христи­анство, Веды и индуизм.

Ислам, христианство, индуизм являются результатом историче­ского развития совокупности воззрений. Исходные религиозные па­мятники связаны лишь с частью этих воззрений. Так, в исламе, наряду с Кораном, большую роль играет Сунна и более поздняя религиозная и философская литература; в христианстве — работы Отцов церкви и решения Церковных соборов; в индуизме — Упанишады. В каждом из приведенных случаев их положение также дополняется народными верованиями и историческими прецедентами. С точки зрения при­верженцев этих религий, вся совокупность их многовековой традиции освящена или даже кодифицирована исходными религиозными па­мятниками.