Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Расим повернулся к стене и подошёл к тёмной, глубокой нише и неуверенно протянул к ней руку. Он не осмеливался завести руку внутрь ниши. Он боялся, что, то, что спрятано внутри, схватит его за руку.
Расим опустил руку и его страх сменился скорбью. Горечью утраты. К глазам подступили слёзы.
— Я следую каждому твоему совету, отец, — сквозь сжатое горло тихо выговорил он. — Скоро я достигну своей цели. Мне так жаль, что ты этого не увидишь, — по его щеке потекла тонкая слеза. Расим гневно насупился и вызвал огонь в своей правой ладони, сжатой так, словно она сжимала невидимый шар. — Обещаю, — тихо и твёрдо произнёс Расим, — я не подведу тебя.
«После запрета были прекращены множество научно-исследовательских работ, включая раскопки древней библиотеки в Джоду, где предположительно находились книги, написанные в Эпоху мастеров».
Хранители знаний: «Истории Зебистана»
Завтрак был скудным. Ахдия приготовила овсяную кашу на козьем молоке и приправила вишнёвым вареньем. Однако даже это варенье не могло отбить отвратный запах, а коровьего молока на кухне уже давно не было. За последние несколько лет из-за нехватки урожая и продуктов люди забили и съели почти всех своих исхудавших коров. Молоко оставшихся продавали в пять раз дороже козьего, потому Расим не позволял Ахдие покупать «золотое» молоко и также запретил закупать его придворным кухаркам. Вот и приходилось довольствоваться тем, что есть — вонючей кашей и кукурузной лепёшкой. Даже пшеница стала редкой, несмотря на поставки Ахоруна. Земли, выжженные в борьбе с Чёрной напастью, ещё нескоро дадут урожай — таков был прогноз земледельцев. Крестьянам приходилось возделывать новые поля за пределами городской стены.
Поблагодарив Ахдию за завтрак и попрощавшись с ней, Расим прибыл во дворец. Озадаченный проблемами крестьян, Расим расхаживал по коридорам дворца и думал над решением. Может в тайне применить колдовство и ускорить урожай? Или сделать это в открытую, как колдуны и ведьмы в Чехре и Джоду? В столице и так уже ходят слухи, что он колдун. Своей магией ведьмы и колдуны не смогли избавиться от Чёрной напасти, зато пользуются ею, чтобы ускорить или удвоить урожай. Однако это сильно сказывается на вкусе продуктов — он кажется не настоящим и пресным. Еда из таких продуктов понравится разве что собакам в Расулабаде, а не его избалованным горожанам.
Нужно увеличить поставки из Ахоруна, заключил Расим. Это единственный выход помочь народу, пока он не достигнет своей цели. А после… всё будет хорошо.
Эта фраза въелась в него с тех пор, как он услышал её на базаре около года назад — мужчина, у которого не хватало денег на покупку белой халвы с фисташками, утешал своего пятилетнего сына этими словами. Увидев грустную мину мальчика, Расим вспомнил о своём детстве, когда и у его отца не было денег на покупку сладостей. Тогда на базаре Расим потрепал приунывшего мальчишку по голове и купил ему целый куб халвы, а его отцу дал тридцать серебряных монет.
— «Ты можешь оставаться голодным, но дети всегда должны быть сыты», — наказал он отцу мальчишки, тот низко поклонился и поблагодарил Расима. Благодарность мальчика выражала его широкая, счастливая улыбка. Такой улыбки никогда не было на лице Расиме, когда он сам был ребёнком. Зато он мог позволить себе улыбаться сейчас, что он и делал, вернувшись в свой рабочий кабинет.
Всё будет хорошо.
Вот только какой ценой?
После полудня Расим пришёл в аудиенц-зал и сел на своё любимое место — на край возвышения в пятнадцати шагах от желанного места. В своём кабинете он продолжил искать первые упоминания о Великом конфликте. За то время, что Книга мастеров находится у него, Расим уже без затруднений мог читать большую часть примечаний. Хотя большинство слов из первых примечаний он до сих пор не понимал. Где-то двести страниц до примечания о Таорузе, Расим обнаружил ещё одно интересное примечание. В нём упоминалось кем на самом деле являются мастера, которые являются авторами этой книги. Расим решил изучить его в аудиенц-зале на случай, если придут просители. Однако, на удивление не было ни одного человека, ожидавшего за основными дверьми в аванзале.
В аудиенц-зал со служебной двери вошла помощница кухарки — двадцати двухлетняя девушка с редкими веснушками под карими глазами. На ней было бежевое платье с высоким вырезом и серым растительным узором на рукавах и подоле. Поверх платья на ней был короткий светло-зелёный халат с короткими рукавами и бежевым растительным узором. Волосы полностью скрывал белый платок, обмотанный вместе с зелёными шнурками вокруг головы в виде небольшого тюрбана. Мастона несла на руках деревянный поднос. На нём были тарелка с поджаренными козьими рёбрышками, две маленькие пиалы — одна с мёдом, другая с острым соусом, небольшой белый чайник в пару с белой пиалой и свежеиспечённая кукурузная лепёшка.
Прежде, чем подать обед премьер-министру, Мастона хотела что-то сказать, но вместо её голоса Расим услышал громкий самодовольный хохот, и повернул голову направо. В аудиенц-зал вошли Мунир ибн Нодир, Нигора и пара крепких слуг на случай, если наследному шахзаде понадобится помощь в передвижении.
— «Явился, наконец, учуяв запах козлятины».
Они вернулись только сегодня из Ахоруна, а точнее с очередной охоты. Мунир ибн Нодир выехал из Ангурана со своей свитой на третий день после свадьбы и по дороге назад для него несколько раз устраивали охоту. Вот он и громко шутил над тем, как застрелил перепуганного степного оленя.
— Вы бы видели, как он брыкался, — хихикал Мунир, дыша на ведьму.
Нигора наигранно смеялась каждой его нелепой шутке и подавляла отвращение от его запаха изо рта.
Мунир трижды откашлялся и снова принялся себя восхвалять.
— У меня больше не дрожит рука, когда я натягиваю тетиву. И промахиваться я стал гораздо реже.
— Ваша светлость быстро делает заметные успехи, — льстиво пропела Нигора.
— Да, — согласно покивал Мунир. — Думаю, в следующий раз… — на него снова напал приступ кашля, и Нигора в очередной раз сказала ему «ош». — В следующий раз можно поохотиться на какое-нибудь животное, которое бежит не от тебя, а на тебя, — словно счастливый мальчишка, не осознающий всей серьёзности, улыбнулся он. — На медведя? — затейливо спросил он у ведьмы.
— Может, на вепря для начала? — предложила Нигора. В её голосе так и слышна забота о благосостоянии Мунира. — В лесу Мобаён их полным-полно.
— Отличная идея! — возбудился Мунир и похлопал ведьму за плечо и, наконец, обратил свой взор на Расима.
— «Негоже охотиться на себе подобных».
Расим жестом велел Мастоне, которая с интересом засмотрелась на его книгу, унести поднос. Он закрыл книгу, отложил её влево и провёл над ней рукой. Краем глаза Мастона заметила, что старая книга исчезла под рукой премьер-министра. Она ушла, задумавшись, а Расим спустился с возвышения.
— Мой светлый господин, приветствую вас, — он с рукой у сердца почтительно склонил голову.
— Премьер-министр, — равнодушно ответил Мунир. — Мне доложили, что вас можно найти здесь. Мне нужно, чтобы вы собрали визирей. Я хочу узнать последние новости и как обстоят дела в моём государстве, — Мунир смерил подозрительным взглядом Расима. — А что вы тут делали? — спросил он после короткой паузы. — Читали свои книги и выискивали, где находится Чёрный рубин? Поздно! Олень убежал, — съязвил Мунир. — Кстати, об оленях, — Мунир сделал несколько шагов в сторону Расима и остановился от внезапно напавшей на него отдышки. — Вы не поверите! — заявил он, переводя дыхание и погладив сердце. — Я застрелил оленя с вот такими рогами, — Мунир воздел руки к верху, изобразив большие рога у себя на голове и вдруг его хвастливый взгляд потух. Он опустил глаза и странно покосился в сторону. Отпустив руки, Мунир снова погладил себя за грудь, ощущая в ней стесняющий дискомфорт. На него снова напал приступ кашля, который встревожил Нигору. На этот раз кашель был сильным и отрывистым. Кашель трижды содрогнул горло Мунира и пропал также неожиданно, как и появился. Вздохнув с облегчением, Мунир сделал шаг и продолжил: