Свирепая справедливость
Шрифт:
Он запомнил «ситроен» в двух машинах позади: у того была трещина на ветровом стекле, а на крыле царапина, в которой сверкал металл.
Ожидая на Елисейских Полях, когда пройдут пешеходы, он снова увидел маленький черный «ситроен» – по-прежнему отделенный двумя машинами; Питер наклонил голову, пытаясь рассмотреть водителя, но «ситроен» включил фары, мешая ему, и тут загорелся зеленый свет и Питер поехал дальше.
На площади Звезды «ситроен» приотстал, но Питер снова увидел его в серых дождливых сумерках ранней осени, когда был на полпути к авеню де ла Гран Арми, потому что теперь уже искал его. «Ситроен» сразу же затерялся на боковой улице, и Питер забыл бы о нем, сосредоточившись на удовольствии вести «мазерати»,
Миновав Версаль и выехав на дорогу к Рамбуйе, он получил возможность просматривать ее на милю вдоль ровной линии деревьев позади и убедился, что других машин нет. Он успокоился и начал готовиться к последнему повороту, который выведет его к «Ла Пьер Бенит».
Впереди развертывал кольца гладкий черный питон дороги, потом начинался резкий подъем. Питер миновал его на скорости в 150 километров в час и тут же начал искусно действовать тормозом и сцеплением, борясь с искушением ускорить спуск из боязни рисковать на скользком неровном бетоне. Впереди показался жандарм в блестящем белом пластиковом плаще, влажном от дождя, он размахивал красным фонариком; виднелись красные предупредительные огни. В кювете лежал «пежо», его фары смотрели в небо. Дорогу перекрывал синий полицейский фургон, и в свете его фар виднелись два тела, аккуратно положенные рядом; все это затуманивала пелена дождя. Типичная картина дорожного происшествия.
Питер прекрасно умел управлять «мазерати». Он сбавил скорость, так что машина начала ползти, опустил боковое стекло. Мотор негромко взвыл, и в теплую машину ворвался порыв ледяного ветра. Жандарм фонариком просигналил ему, чтобы он проехал в узкую щель между живой изгородью и полицейской машиной, и в этот момент Питер краем глаза уловил неожиданное движение. Одно из тел, лежащих у дороги, шевельнулось. Спина слегка изогнулась, как у собирающегося сесть.
Питер увидел, что этот человек слегка поднял руку, чуть-чуть, но достаточно, что он держит за бедром какой-то предмет, и даже в дождь, в сумерках Питер узнал охладительный кожух с отверстиями, в котором помещается короткий ствол складного ручного пулемета.
Его мысли тотчас хлынули таким быстрым потоком, что происходящее вокруг показалось замедленной киносъемкой.
«Мазерати», – подумал он. – Они охотятся за Магдой».
Жандарм обошел «мазерати» со стороны водителя; правую руку он положил на рукоять пистолета.
Питер нажал на газ, и «мазерати» взревел, как бык, которому прострелили сердце. Задние колеса завертелись на влажной поверхности, и легким прикосновением Питер направил серебряную машину к жандарму. Она перерезала бы его надвое, но тот оказался слишком проворным. Он отпрыгнул к изгороди, и Питер увидел у него в руке пистолет, но жандарм был слишком занят, чтобы стрелять.
«Мазерати» боком задел изгородь, зашелестела листва, Питер убрал правую ногу с педали газа, справился с рассерженной машиной и повернул ее в сторону. Едва автомобиль выровнялся, Питер снова нажал на газ; «мазерати» взвыл. На этот раз от задних колес пошел синеватый резиновый дымок.
За рулем синего полицейского «комби» сидел водитель, он пытался полностью перекрыть дорогу, но не успел.
Две машины соприкоснулись со звоном и хрустом раздираемого металла, отчего у Питера заныли зубы. Однако беспокоило его другое: тел на обочине больше не было. Ближайший «покойник», опустившись на колено, разворачивал короткоствольный ручной пулемет – что-то вроде чешского «Скорпиона» или немецкого ВП-70, но этот человек пользовался складным прикладом и потратил несколько мгновений на то, чтобы поднести пулемет к плечу. К тому же он перекрывал линию огня второму, который скорчился за ним, тоже с ручным пулеметом,
«Мазерати» прорвался мимо полицейского «комби», Питер поднял правую ногу, чтобы уменьшить трение задних колес, и резко развернул руль вправо. Взвизгнули шины, «Мазерати» повернулся и перескочил на левую полосу, к двум людям на дороге. Питер пригнулся. Он сознательно свернул налево, чтобы прикрыться двигателем и кузовом.
И тут же услышал знакомый звук, словно великан рвал толстый брезент: стрельбу из автоматического оружия со скоростью без малого две тысячи выстрелов в минуту. Пули разорвали бок «мазерати», с оглушительным звоном ударяясь о металл; стекло разбилось и осыпало Питера блестящей пеной, как волна, гонимая бурей, ударяет о скалу. Осколки впивались Питеру в спину, жалили щеки и шею, алмазной тиарой сверкали в волосах.
Стрелявший в несколько секунд опустошил магазин, и Питер поднялся на сиденье, защищая глаза от осколков стекла. Он увидел впереди темную линию изгородей и вывернул руль, чтобы удержать «мазерати». Машина покачнулась, Питер мельком увидел двоих стрелков, барахтающихся в полном воды кювете, но в этот миг заднее колесо ударилось о бордюр, и Питера бросило на ремни безопасности с силой, которая выдавила воздух из легких. «Мазерати» встал на дыбы, точно жеребец, учуявший кобылу, и начал выписывать зигзаги на дороге, а Питер отчаянно вцепился в руль и ударил по тормозам, чтобы справиться с машиной. Должно быть, он описал полный круг, потому что перед ним мелькнули фары, бегущие и катящиеся фигуры и снова показалась открытая дорога. Он бросил машину вперед, одновременно взглянув в зеркало.
Питер увидел синие облака дыма и пара, валившего от покрышек его автомобиля, а сквозь них – фигуру второго стрелка, стоящего по пояс в кювете. Он держал ручной пулемет, у ствола расцвела яркая вспышка.
По «мазерати» ударила первая очередь, но Питер не мог пригнуться – впереди был поворот, он приближался с ошеломляющей скоростью – и в ожидании стиснул зубы.
Второй залп накрыл машину, простучал по металлической крыше, как град, и что-то рвануло тело.
«Зацепило!» – с уверенностью понял он: опыт по этой части у него имелся. В самый первый раз Питера ранило очень давно, когда он со своим патрулем попал в засаду на Кипре. Сейчас он спокойно оценил рану: он по-прежнему владел обеими руками и нормально видел и слышал. Либо рикошет, либо пуля потеряла убойную силу, пробивая заднее стекло и сиденье.
«Мазерати» аккуратно вписался в поворот, и только тогда Питер услышал перебои в двигателе. И сразу салон заполнил резкий запах бензина.
– Подача топлива, – сказал себе Питер, почувствовал теплый неприятный поток собственной крови на спине и боку и понял, что ранен в левое плечо. Если пуля проникла глубоко, она могла задеть легкое, и он прислушался, нет ли соленого вкуса во рту и не вырывается ли из груди воздушная пена.
Двигатель заглох, снова заработал, снова заглох, словно ему не хватало топлива. Первый залп, должно быть, начисто разнес систему подачи горючего, и Питер бесстрастно подумал, что в кино «мазерати» уже вспыхнул бы во всем великолепии пиротехники, как миниатюрный Везувий. Хотя в жизни ничего подобного не бывает, бензин, тем не менее, мог пролиться на клапаны и не только.
Последний взгляд назад перед тем, как поворот полностью скроет его: Питер увидел троих, бегущих к полицейскому фургону. Трое плюс водитель: дело плохо, они сразу погонятся за ним. Искалеченная машина сделала последний мужественный рывок, который пронес его еще пятьсот ярдов, и двигатель окончательно заглох.
Впереди в свете фар «мазерати» Питер видел белые ворота «Ла Пьер Бенит». Засаду устроили там, где почти не бывает постороннего транспорта, и в западню попал только серебряный «мазерати».