Сыны Семаргла
Шрифт:
— А где это мы с тобой, вообще-то, находимся?
— В бывшем дворце тофэрафа Сенофия— Роле Кируйского, — ответил Аилоунен, все еще не снимая руки с плеча Святозара. — Когда мы отправимся в Асандрию, здесь в Артарии я оставлю лампедром Оскидия, а пока я повелел ему привести город в надлежащий вид, убрав весь мусор и грязь. Потому, как я еще, будучи Риолием всегда поражался этому свинскому отношению людей к собственному жилищу и городу…. А все эти дворцы: тофэрафа, жреца, сотвизов, паярыжек и знати, надо будет разрушить и на их месте создать дома для людей… Простые, каменные дома пригодные для жизни… но это я сделаю потом, не сегодня, а завтра и послезавтра. А сегодня у меня и так много сил ушло на то, чтобы пробудить людей, которых ты одним взмахом своей руки уложил на мостовую.
— Да…, — усмехаясь, отозвался наследник, меж тем явственно взволнованно проведя пальцами по шраму. — А в скольких днях пути Асандрия?
— Ну, если идти неспешно, и подвергать деревни познанию истины, то на дорогу уйдет дней пять-шесть, — пояснил Аилоунен, и, убрав руку с плеча Святозара, стал прогуливаться по комнате взад… вперед от окна к двери. — Теперь у гетера Лесинтия под началом тысяча воинов… но то… то такие воины… Разве это воины… эти воины и меч то в руках держать не умеют, тетиву лука натянуть не смогут. Да, друг мой, от воинов приолов ничего не осталось… А кстати, Святозар, что хотел тебе рассказать, пока ты отдыхал, я выслал в Асандрию к царю Манялаю гонца, чтобы он объявил ему, что я— правитель приолов Аилоунен вместе с кудесником и наследником Восурии, иду в Асандрию за своим троном… Царь наслышан о твоей, мой друг, силе и наверняка услышав, что ты идешь к престольному граду, испугается еще сильнее и подведет к Асандрии тысячи три воинов, которые перейдя на мою сторону, и образуют мое войско. Когда я в деревне разговаривал с Аминием, он мне сказал, что в Асандрии размещены две тысячи воинов, а в случае опасности царь призовет воинов из городов Товтория и Сомандрия, поэтому нам надо выждать, чтобы они успели подойти к Асандрии и пока побыть в Артарии.
— А может пойти именно сейчас, — предложил Святозар, не сводя глаз с тревожно прохаживающегося по комнате Аилоунена. — Взять Асандрию прямо сейчас, когда там всего лишь две тысячи воинов.
— Нет, Святозар, — на миг останавливаясь и с нескрываемым восхищением оглядывая наследника, сказал Аилоунен. — Сделаем так как предлагаю я. Пускай к Асандрии подойдут воины из Товтории и Сомандрии и тогда с твоей мощью и силой, мы одним махом овладеем такой громадой воинов… Да, и потом сомандрийская тысяча, которую обязательно призовет Манялай, это лучшие воины Неллии. Это воины каста, сильнейшие воины, которые на протяжении веков защищают неллов от приходящих по берегу Южного моря нагаков, и ведет их тофэраф Люлео Ливере. И знаешь, этих воинов, я немного побаиваюсь, ведь они могут напасть на нас сзади, когда мы с тобой этого не будем ожидать…А я не хочу подвергать опасности твою жизнь. Поэтому дождемся, когда они подойдут к Асандрии, и когда мы увидим их лица, когда нам не нужно будет оборачиваться. И знаешь, когда на нашу сторону перейдет Люлео, уложенный твоей магией кудесника на нашу матушку землю… Всякая опасность в Приолии для меня исчезнет, потому что все герболии и айролии, так мне сказал Сенофий, живут в Асандрии. — Аилоунен резко смолк, внимательно оглядел наследника и по-теплому добавил, — а пока, ты и я… Мы поживем с тобой в доме Оскидия. Он любезно пригласил нас к себе в гости, пообещав предоставить в наше распоряжение, целую комнату… к несчастью я не могу позвать тебя в свой дом, в котором жил прежде, по причине того, что теперь в этом доме живут другие люди и…, — Правитель тяжело вздохнул и его алые губы вздрогнув, живописали изгибы. — И по причине того, что тот дом хранит в себе слишком много горьких воспоминаний.
А мне Аилоунену совсем не надо вспоминать ту боль, которую пережил мальчик Риолий…. Увы, но и мне, и моему заплутавшему в ночи народу, надо начинать все заново и забыть, эти долгие века предательства Богов и падения в бездну тьмы и жестокости.
— Да, Аилоунен, ты прав, — поднимаясь с ложа и оправляя на себе опашень, согласился наследник. — Твоему народу надо начинать все сызнова, и я надеюсь, что у вас у всех хватит сил пройти этот путь до конца и избавить свою землю от этого лживого Есуания…. — Святозар обозрел богато убранную опочивальню, в которой даже розоватый потолок был усеян мелкими розовыми, изображающими цветы, рубеллитами, и усмехнувшись, сказал, — вообще— то я буду рад перейти в дом к Оскидию. Потому как я привык к более простой жизни, а здесь такая роскошь… и какая-то… неприятная обстановка, она меня, если честно тяготит, и интересно мне спросить, чьи это покои?
— Это покои Сенофия, — незамедлительно ответил правитель. — Когда ты упал на землю, я поспешил к тебе на помощь, подумав, что на тебя напали, но потом понял, что тебе стало плохо. Я снял с тебя всю боль и повелел заснуть, а Лесинтию, Оскидию и Винирию, приказал перенести тебя во дворец. И так как дворец Сенофия был ближайшим на площади, тебя перенесли туда… Ну, а пробужденный к новой жизни, бывший тофэраф предоставил в полное твое распоряжение свои собственные покои.
— Да, уж спасибо ему, но я был бы рад уйти отсюда, — отметил наследник, и, оглядев комнату, передернул плечами. — Мне здесь не по себе как-то. Аилоунен улыбнулся, затем внимательным, не детским взором посмотрел на Святозара, точно оценивая его, и его силы, и негромко пояснил:
— Оно— то и понятно, почему тебе здесь не по себе как-то… Но меня тревожит другое, хватит ли у тебя сил дойти до дома Оскидия?
— Ох! — недовольно зыркнув на правителя, откликнулся Святозар. — Уж поверь мне Аилоунен… мне так часто приходилось не только в этой жизни, но и в прошлых терять сознание, терять свои силы, но потом подниматься и продолжать бой… Что можешь не сомневаться, до дома Оскидия я точно дойду. Аилоунен еще мгновение помедлил, все так же внимательно обозревая наследника, засим обвел своим сияющим взором стены и потолок комнаты, как-то криво улыбнулся, да порывчато кивнув, направился к двери.
Глава десятая
Аилоунен и наследник, пройдя сквозь распахнутый дверной проем, вышли из комнаты и оказались в широком коридоре с высоким потолком.
Стены и потолок в коридоре были нежно-розового цвета и украшены великолепными живописными изображениями деревьев, с длинными, извивающимися корнями и ветвями. На этих долгих ветвях висели круглые, желтые камни сердолика и яшмы, да остроносые, узкие зеленые нефриты, соответственно символизирующие плоды и листья. Выйдя в коридор, Святозар на миг остановился и осмотрел необычайно красивые стены, а потом поспешил вслед за стремительно уходящим вперед Аилоуненом. Миновав коридор, где по правую сторону поместилось несколько закрытых розовых дверей, они подошли к каменной, широкой, белой лестнице, поверх ступеней каковой лежал светло-красный, ворсистый ковер, и начали неспешно спускаться вниз. С одного бока лестница упиралась в стену, такую же розовую, как и коридор, а с другой стороны завершалась крученными белыми балясинами перил, в которые были вставлены желто-красные камни нефрита. Лестница, один раз грациозно изогнувшись, привела Аилоунена и Святозара в огромный зал, из коего вправо и влево уходили коридоры. Сам же зал был темно-розового цвета и стены его были дивно расписаны крупными красными птицами, у которых глаза заменяли ярко-голубые камни бирюзы, а вместо клюва красовались багряные камни яшмы. В зале находились Лесинтий, Винирий и Фонитий, они стояли невдалеке от лестницы и тихо разговаривали, но увидев спускающихся правителя и Святозара замолчали. Подле лестницы, со стороны перил на низкой, длинной лавке сидел весьма полный, маленький, не намного выше Аиулонена, человек с седенькой, почти лысой головой, в дорогом, розового цвета парчовом, длиннополом одеянии. Когда Аилоунен и Святозар показались на лестнице, маленький человек торопливо поднялся с лавки и низко поклонился по первому правителю, а засим наследнику.
— Так, Сенофий, — обратился к человеку Аилоунен, неспешно ступая по лестнице. — Сегодня ты еще будешь ночевать здесь, а завтра с утра, я разберу этот дворец, и построю на его месте жилище для людей… Ну и для тебя конечно. У тебя я так понимаю, семьи нет… может брат есть, или сестра?
— Нет, ваша светлость, — ответил каким-то грудным, наполненным скрипом и стонами голосом, бывший тофэраф и склонил голову. — Нет у меня ни семьи, ни брата, ни сестры… я… я ваша светлость …это значит…
— Замолчи, — властным голосом сказал Аилоунен и поморщил нос. — Не зачем это слышать ни мне, ни тем более наследнику, ему только, что полегчало… Но ты еще не стар Сенофий, может успеешь жениться, да детей завести, кто ж знает… А пока подумай, что будешь делать, каким трудом будешь жить.
— Да, я же, ваша светлость, — вздохнув, заметил Сенофий, и его лицо обижено перекосилось. — Кроме как есть, да командовать, да пить и распутничать ничего не умею.
— Ваша светлость, — обратился к правителю Фонитий, и, шагнув в сторону лестницы замер в нескольких шагах от уже спустившегося с нее Аилоунена. — Мой брат работает гончарным мастером в Артарии, я попрошу, его он возьмет Сенофия себе в ученики.
— В ученики, — улыбаясь, откликнулся правитель и насмешливо оглядел полного, немолодого Сенофия. — Ну, это будет для него прямо-таки спасением…Отведи его Фонитий завтра к своему брату и пусть он поживет пока у него… Мало надежды, что он научится гончарному мастерству… но хотя бы будем помогать твоему брату и то хорошо, не будет бездельничать и тунеядствовать, так как он делал все время до этого.
— Ваша светлость, — взмолился Сенофий, и, сложив ладони, вместе прислонил их к своему выпученному животу. — А может меня сегодня отведут, что же я буду делать, тут целую ночь. — Сенофий испуганно оглядел розовые стены своего зала, и, понизив голос до скулящего шепота, произнес, — в этом вертепе распутства.
— Замолчи, — раздраженно отозвался Аилоунен и так глянул на бывшего тофэрафа, что тот схватился руками за перила, боясь упасть… уж так его, качнуло из стороны в сторону от гневливого взора правителя. — Ты ведь не до такой степени глуп, чтобы не понимать, какой чистый и светлый человек наследник Восурии. И ему совсем не надо знать, какой грязный… и… — Аилоунен на миг прервался, его губы презрительно дрогнули, он сделал еще шаг, и, сойдя с последней ступеньки, повернул направо да неторопливо направился к коридору, на ходу негромко добавив, — если хочешь отсюда уйти сегодня, сам проси об этом Фонития. А мне некогда этим заниматься и об этом думать, для меня важнее ноне, чтобы Святозар, отдохнул, и успокоилась его душа от всего пережитого и увиденного. Наследник, спустившийся со ступеней лестницы, улыбнулся проявленной заботе прозвучавшей в словах друга, и, бросив последний взгляд на беспокойно вздрагивающего всем телом и кивающего головой Сенофия, поспешил вслед за правителем. Аилоунен меж тем миновав зал, вошел в полутемный коридор, оканчивающейся широкими, двухстворчатыми, стеклянными дверьми, украшенными изображениями розовых цветов. Сразу за наследником не отставая ни на шаг, двинулись Лесинтий и Винирий, а Фонитий остался в зале, тихо беседуя с Сенофием, который плаксивым голосом начал, что-то выпрашивать у бывшего своего подчиненного. Аилоунен, Святозар и воины миновали коридор, и, открыв дверь, вышли наружу, прямо на площадь туда, где раньше стояло жрище.