Талант есть чудо неслучайное
Шрифт:
«Советский спорт» в 1949 году, когда писал «мяч врезается в сетку, как шаровая
молния». Вся редакция помещалась практически в одной комна-Ге, стоял
невообразимый тарарам, а футбольным отде-Юм заведовал вечно задерганный,
всклокоченный Сева типов, который иногда в запарке публиковал примерно такие
информации: «В матче киевского «Динамо» против московских спартаковцев особенно
хорошо проявил себя торпедовец Александр Пономарев, неотра
183
зимым
тбилисского вратаря Вальтера Саная». Такова была бодрая товарищеская атмосфера в
которой я начинал...
В футбол я начал играть в 1944 году — во двора и на пустырях Четвертой
Мещанской — и прежде че добраться до настоящего кожаного мяча, прошел ста| дню
гоняния консервных банок и тряпичных мячей, на битых опилками. Увлечение было
настолько сильным, что я по дороге в школу или из школы играл в футбол всем
попадавшимся под ногу, — будь это камешек льдышка или пустая папиросная
коробка. Зимой мы играли в хоккей проволочными самодельными клюшка ми, главным
образом в валенках, к которым веревко и деревянными палочками были прикручены
коньки если, конечно, они были. Из нашей тогдашней ком пании вышли два
известных спортсмена, а ныне тренера— В. Агапов и В. Тихонов (по кличке «Кыра»).
Последний, наверное, до сих пор не догадывается, что мы когда-то вместе играли во
дворе бывшего дома Кирхгофф на углу Садового кольца и что он однажды нечаянно,
но крепко «подковал» меня. Как игровой футболист я был неважный, несмотря на
самоотверженность, а вот в качестве вратаря, кажется, проявлял кое-какие
способности, но они не развились, потому что уже в ранней юности я прямо с
футбольного поля перешел на поэтическое.
Но мой футбольный опыт необычайно пригодился мне на поэтическом поле,
потому что и там бывает грубая игра, подсадки, подножки, критические «коробочки»,
неправильное судейство, а все-таки задача остается той же — играть в гол. Поэт
должен в своем деле обладать качествами универсального футболиста— уметь быть и
нападающим, и защитником, и вратарем, и даже собственным тренером. Не случайно
одна из первых книг Маяковского названа как ликующий возглас вратаря: «Взял!» И в
поэзии есть мастера акробатики, короли финта, иногда, впрочем, «зафинчиваю-щиеся»
до потери мяча, гении прорыва, бомбардиры, а также свои перекидщики, тянульщики
времени, симулянты, трусливые любители аутов. Ложная теория так называемой
«тихой поэзии», выдвинутая несколько лет назад в противовес поэзии гражданской,
поразительно
184
напоминала
защитного», которая так же безнадежно лопнула.
Футбольная школа мне пригодилась на новом поприще, и, может быть, в том, что
удалось мне сделать в поэзии, есть отблески духовного влияния моих тогдашних
футбольных героев. Признаюсь, что, несмотря на возраст, я до сих пор играю в футбол
с переделкинскими мальчишками. Одним из самых счастливых праздников в моей
жизни был день, когда на нашу полысевшую от спортивных сражений поляну приехали
по моему приглашению Хомич, Сальников, Понедельник и я наконец-то сыграл с ними
вместе. Когда Сальников подал мне через все поле блестящий навес, а я, находясь
спиной к воротам, не смог эластично принять мяч смягченной грудью, чтобы затем
развернуться и сыграть в гол, я чуть не заплакал от стыда, а футболь-НЫЙ мэтр
яростно закричал на меня, позабыв, что это всего-навсего игра на дачной поляне, а не в
Лужниках на Кубок Советского Союза. Зато я был на седьмом небе, когда Понедельник
с непозабытой ростовской удалью все-таки вколотил между двух рассохшихся
осиновых штанг мяч с моей подачи.
Кстати, там произошел один любопытный эпизод. Один из переделкинских парней
шпанистого типа, позволяющий себе в знак презрения к миру играть с папироской в
зубах, войдя в раж и позабыв, что перед ним ветеран отечественного футбола, ударил
ногой в живот Хомича, пытаясь выбить мяч из его исторических перчаток. Хомич на
мгновение согнулся от боли, а я с ужасом бросился к нему, думая: «Господи, не
хватало, чтобы с ним что-то случилось... Ведь ему за пятьдесят...» Однако «тигр»
выпрямился и, улыбнувшись, как будто ничего не произошло, выбил мяч в поле,
спокойно сказав напавшему на него балбесу: «Вынь чинарик изо рта!» Вот выдержка
настоящего спортсмена, которого, кстати, бивали и не такими ногами. Не знаю,
произошли ли в душе нашего переделкинского «рубанозы» какие-нибудь
действительно глубокие сдвиги, но свою «беломорину» он не просто выплюнул на
траву, но послушненько вынул и даже выкинул за пределы поля.
Хотя я разделяю заповедь «Не сотвори себе кумира», тем не менее не стыжусь того,
что у меня были фут
353
больные кумиры в детстве. Их сотворил не я, не реклама, а они сотворили себя сами
— сотворил наш отечественный спорт. Поэтому, прежде чем перейти к сегодняшним