Там, где нас нет (Там, где нас нет - 1)
Шрифт:
Мироед несколько раз хлопнул в ладоши:
– Великолепно, так оно все и было. Но, как говаривал примерно в те же годы великий Клинт Иствуд - "Джон Уэйн не может выстрелить в спину, а я могу".
Что с удовольствием и сделаю. Так как же все-таки насчет смерти, ребята?
Учтите, я далеко не каждому даю право выбора.
Бросаться на него было бесполезно, они это уже знали. Будимир ходил как чужой. Не мычал и не телился, поскольку он все-таки птица, а не крупный рогатый скот.
Принц решительно отстранил Жихаря и шагнул вперед.
– Я,
– Браво, браво!– Мироед глумливо раскланялся.– Иного ответа я и не ожидал. Пожалуйста, выбирайте!
Он взмахнул рукой, я вдоль стены выстроились десятка три воинов. Некоторые были в железных доспехах, подобных тем, что носил когда-то Яр-Тур, другие закрывали грудь лаковыми черными пластинами и сжимали недлинные, слегка изогнутые мечи, были голоногие герои с конскими гривами на шлемах, были чернокожие поединщики в шароварах и тюрбанах. Один из возможных Принцевых супротивников был одет лишь в медвежью шкуру и угрожающе потрясал простой дубиной, а еще один, в странной пятнистой одежде, держал наперевес толстую трубу неясного назначения. Туловище его перекрещивали загадочные ребристые ленты.
– Это все мороки, доблестный Яо Тун, - шепнул Бедный Монах.– Несколько капель собачьей крови немедля изгонят их.
– Ни один из ваших выкормышей не годится мне в противники, - сказал Принц, вскидывая и без того гордую голову.– Невелика честь победить призрака, а еще меньше того - быть сраженным мнимой рукой. Дайте мне соперника из плоти и крови.
– Вы все еще воображаете себя королем, юноша? Вы считаете, что вашего вызова не достойны ни Аякс, ни Бу Волосатый Носорог, ни даже сам старина Арни? Верно сказал когда-то один умный лицедей: "В Америке невозможно ставить Шекспира, ибо в представлении актеров король - это такой парень, который время от времени нацепляет корону и залезает на трон".
– Вы в совершенстве владеете древним слогом, сэр Мироед, но я мало что понял...
Пока Мироед с издевательским наслаждением объяснял Яр-Туру, что он имел в виду, Лю Седьмой управился с призрачным воинством.
Мироед поглядел на образовавшееся пустое место и сказал:
– Это ничего не значит. Род и вид смерти я определю сам. Ну, а ты, рыжий наглец, какой бы хотел видеть свою погибель?
Не задумываясь и не кривя душой, Жихарь молвил:
– А хотел бы я, дядюшка, помереть глубоким старцем, весьма преклонных лет, в своей постели, на пуховой перине, и чтобы вокруг толпились дети, внуки и правнуки, чтобы плакали и причитывали: "Деда, деда, не помирай! На кого ты нас, горемычных, оставляешь?"
– И это нетрудно.– Мироед опять взмахнул короткопалой рукой, и на том месте, где стояли недавно разномастные поединщики, воздвиглась здоровенная кровать под балдахином. Вокруг кровати толпилась едва ли не сотня народу, от седых мужиков до бесштанных детей. Все они в голос рыдали и расписывали достоинства Жихаря при жизни, так что шум поднялся неимоверный. А пуще всех убивалась по богатырю маленькая старушка, скоропостижная
– Я так не согласен!– закричал Жихарь, стараясь перекричать скорбящих.– И завывают они как-то не от души, притворяются, и вообще, гляди, исчезать начали...
– Ах, опять эта старая желтая обезьяна, - досадливо скривился Мироед. Но я вам не жалкий драбаданский колдун. Хорошо, я и тебе дам возможность выбрать, шарлатан с Востока.
Лю Седьмой переломился в поклоне.
– Если бы уважаемый Мяо Ен смог поставить прямо здесь хрустальную колонну толщиной с двухсотлетний кедр, который я посадил на горе Вэйхушань, а вершину колонны увенчал каменной плитой, это было бы достойным путем ухода, согласным с принципом Дзынь.
– Ну-ка, ну-ка...– Мироед заметно оживился, потирал культяпые руки.
– Я, несовершенный, лягу у подножия этой колонны. Пусть иногда, раз в тысячу лет, сюда прилетает птичка И, чтобы поточить о колонну свой клювик.
И когда колонна наконец подломится, плита погребет под собой ничтожного червяка, каковым я и являюсь в свете вашего несомненного и ничем не омраченного великолепия...
– Вот ты и попался, старый пройдоха! И колонна, и камень, и птица - все будет настоящим!
Мироед ворожил довольно долго, пока не возникла прозрачная колонна и на вершину ее лег гробовой камень.
Бедный Монах сел у подножия колонны, развернув свой дырявый зонтик.
Не заставила себя ждать и птичка. Птичка была здоровенная, побольше Будимира, клювик она себе завела вроде топора. Пернатая тварь стала точить клювик, на зонтик посыпалась хрустальная крошка. Наконец удовлетворенная птичка улетела, а Лю Седьмой расстелил циновку и улегся поудобнее.
– Куда, куда?– закудахтал Мироед вслед птичке. Что-то пошло не так, как он задумал.
– У меня есть много времени, чтобы заняться распространением знаний и укреплением добродетелей, - похвастался Лю Седьмой.– Жбан рисового вина и вечность - много ли надо странствующему поэту? А высокомудрый Мяо Ен, слушая болтовню Бедного Монаха, преисполнился гордыни в ущерб вниманию. Я же сказал: раз в тысячу лет будет прилетать птичка! И, хотя пташка явно не та, которая требовалась по уговору, это не намного приблизит мою кончину.
С этими словами Бедный Монах вытащил свою железную флейту и весело на ней зачирикал.
Мироед весь сделался красным, даже одежда.
– Довольно! Сейчас вы умрете один за другим!
Он указал рукой на Принца, и Яр-Тур, согнувшись пополам, опустился на черный мрамор.
– Подожди!– закричал Жихарь. Он уже однажды хоронил побратима и знал, что занятие это невеселое.– Зачем тебе наша смерть?
– А зачем мне ваша жизнь? Тайну жалкой вылазки выжившего из ума Беломора я и так узнал, и вам нипочем не догадаться, каким образом. Ну, взойдет эта звезда - и что? Мне ведь безразлично, разинет змей пасть, увидев Полуденную Росу, или не разинет. То, что мне полагается, я рано или поздно съем.