Тайной владеет пеон

Михайлов Рафаэль Михайлович

Фернандо сразу узнал руку отца. Все было так, как передал неизвестный. Армас и здесь надул капитана Фернандо Дуке. Он обещал тщательное расследование и наказание виновных в смерти советника, но потом пере­дал через начальника канцелярии, что советник Дуке пал от рук «красных». Зная, что капитан Дуке поль­зуется влиянием в армии, президент даже выразил ему публичное соболезнование в связи с кончиной отца.

Капитан и раньше испытывал инстинктивное отвра­щение к Кастильо Армасу. Храброго армейского слу­жаку, воспитанного в духе честности и простоты, оттал­кивала маска «освободителя»,

которую надел на себя Армас, его панические угрозы, его эффектные театраль­ные позы, два тяжелых пистолета, которые болтались на поясе, а главное — он не мог простить ему трусости. Слух о том, как Армас в час опасности сбежал от войска в женском платье, проник в армию.

И вот теперь этот человек оказался убийцей совет­ника Дуке, отца Фернандо. Советник писал об Армасе: «Мой мальчик, не верь этому человеку, не верь ни в чем. Я подал голос за его казнь еще в 1950 году. [63] Они не простят мне этого. Молю бога, чтобы он сохранил тебя для армии и республики. Та и другая нуждаются в твоей честности и твоей шпаге...»

Да, то же самое говорил и человек, привезший письмо. Где же он?

А Карлос уже был далеко. Он сидел в сквере под пушистым хвойным деревом, казалось, залетевшим сюда с вьюжного севера, и не замечал, что вот уже несколько минут, как стал объектом внимания худого, костлявого человека с дерзким взглядом и насмешливой улыбкой. Белый костюм подчеркивал смуглость его лица, длинные руки будто хотели выпрыгнуть из рукавов.

63

Кастильо Армас в 1950 году участвовал в попытке произ­вести государственный переворот.

— Команданте, — тихонько сказал он.

Карлос услышал, но даже не повернулся на голос.

— Да посмотри же сюда, — сказал длиннорукий.

— Вы принимаете меня за кого-то другого, — нако­нец отозвался Карлос. — Я антиквар Феликс Луис Мо­лина, и это известно многим.

Он бросил пытливый взгляд на соседнюю скамью и едва сдержал возглас: рядом сидел Чиклерос. Да, это его дерзкие глаза, его нос с легкой горбинкой, тонкие, рас­тягивающиеся в усмешке губы, его длинные ловкие руки. «Чиклерос, дружище, я рад бы тебя обнять, но я при­стрелю тебя, если ты назовешь меня по имени».

— Да, я ошибся, сеньор Молина, — наконец сказал Чиклерос.

Карлос удовлетворенно кивнул: с ним находился друг.

— Сеньор Молина, — быстро продолжал Чиклерос, — долго объяснять не буду. Служу у них. Месяц проходил специальные курсы. — Он бегло осмотрелся и, не заме­тив ничего подозрительного, сказал самое главное, что вот уже несколько дней должен был кому-то выска­зать. — Я связан с провокатором.

— Вот как? Кто он?

— Не знаю. Позывной — «Королевская Пальма».

— Старый, молодой, высокий?

— Ничего не знаю. Мы встречаемся в эфире. Пока он передает всякую ерунду, но ловят они тебя, команд... сеньор Молина.

— Ясно. Слушай, Чиклерос... Виноват, у тебя есть новая кличка?

— Осталась эта.

— Твой осведомитель

связан с нашей партией?

— Я даже решил, что он во главе ее. Но потом уви­дел, что Пальма мало знает.

— Какие имена он называл?

— Ривера, Андрес, Ласаро, Мартинес, официантка в кафе «Гватемала», брадобрей по шестой авениде, портье в отеле «Палас»... Пока это все. Я должен что-то передавать, а язык не ворочается. Дайте совет, антиквар.

— Ты получишь не только совет, но и точный текст того, что сумеешь передавать армасовцам. Кроме тебя, с Пальмой никто не связан?

— Нет, я один.

— Кто у тебя принимает депеши?

— Лично Линарес.

— Старая падаль. Он чувствует, что пришел его час. Как нам с тобой связываться? — спросил Карлос.

— Исключено. Я круглые сутки жду вызова. В пе­редней дежурит солдат. Тоже круглые сутки.

— Где помещаешься?

— На окраине. В маленьком домишке...

— Странный выбор.

— Ошибаешься, сеньор Молина. Нет радиопомех. Домик стоит на отшибе. Перед ним деревья — для ан­тенны лучше не надо. Видишь, сколько удобств сразу?

— Есть жильцы в квартире?

— Квартирная хозяйка с двумя детьми. Один гостит где-то на взморье.

— Она не возьмет к себе Хосе? — вслух подумал Карлос.

— Что ты, сеньор Молина, она карибка. Каждый за­метит. ..

Карлос весело сказал:

— Редкая удача. А кариба она возьмет?

— Не знаю. —Чиклерос задумался. — Она соблазни­лась деньгами, но меня не очень жалует. Я, пожалуй, не сговорюсь с ней.

Карлос задумался.

— Почему они так доверяют тебе?

Чиклерос засмеялся.

— Разве ты забыл, сеньор Молина? Я назвался партнером Диего. Я «выдал» им Аррьоса. Он раз­решил. Я знаю многих наших... Они надеются, что я вотрусь в доверие у здешних парней.

— Ну, здешние парни тебе верят, — весело сказал Карлос.

В этот же день Карлос встретился с Риверой и пере­дал ему свой разговор с Чиклеросом. Они стояли в ма­ленькой лавке старьевщика и рассматривали старинный костюм испанского крестьянина.

— За комитет можно поручиться, — сказал Ривера.

— Зря ручаешься, — строго сказал Карлос. — Все три наши явки знают только члены комитета.

Ривера долго молчал. Он почувствовал скрытый упрек в словах Карлоса. За состав комитета отвечает он, Ривера. Но разве случайных людей свел он вместе?

— Я плохо знаю Грегорио Кинтана, — наконец ска­зал он.

— Зато его хорошо знают тюрьмы, — вздохнул Кар­лос.

К ним подошел торговец.

— Покупаете, сеньор антиквар? — спросил он.

— Мы как раз советуемся. — Торговец их оставил, и Карлос осторожно задал вопрос: — Роба сбросим со счета? Согласен?

— Согласен, — Ривера показал ладонь. — Он весь здесь, чудесный негр.

— Я мало знаю Андреса, — пожал плечами Кар­лос, — но мальчик мне нравится.

— Я рад этому, — признался Ривера. — На него мог­ло пасть подозрение.

— Но его я не сбрасываю со счета, — с горечью за­метил Карлос. — Черт бы побрал этих Линаресов; из-за них самым искренним людям начинаешь не доверять. Где ты познакомился с адвокатом?