Театр французского классицизма

Корнель Пьер

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Гораций, Сабина, Куриаций, Камилла.

Куриаций

О боги, для чего Сабина с ним? Увы! Невесте помогать сестру прислали вы, Чтоб жалобы ее мой дух поколебали И победить она могла в своей печали?

Сабина

Нет, брат мой, у тебя не стану на пути — Хочу тебя обнять, сказав тебе «прости». Ты — крови доблестной, и верь в нее спокойно; Ты не свершишь того, что храбрых недостойно. Когда бы дрогнуть мог теперь один из вас, Я от супруга бы, от брата отреклась. Но мужа славного, но брата дорогого Лишь об одном просить и умолять готова: Хочу я, чтоб не стал преступным этот бой, Чтоб эта честь была и чистой и святой, Чтобы ее пятнать не смело преступленье, И вы врагами стать могли

без сожаленья. Лишь я виновница священных ваших уз. Когда исчезну я, исчезнет ваш союз. Как повелела честь, прервется связь меж вами, И, чтобы ненависть вас сделала врагами, Пусть горький мой конец сегодня все решит: Того желает Рим, и Альба так велит. Один меня убьет, другой, возжаждав мести, Во гневе праведном придет на подвиг чести, И меч поднимет он, оправданный вполне Иль местью за сестру, иль скорбью о жене. Но что я говорю! И так вы слишком правы: Не должно замутнять высокой вашей славы. Всю душу отдали вы родине своей. Чем крепче ваша связь, тем с нею вы щедрей. На алтаре страны заклать вам должно брата, Не медлите, завет осуществляйте свято: Сперва в его сестру вонзите острый меч, Сперва его жену заставьте мертвой лечь,— Начните же с меня, когда своей отчизне Столь дорогие мне вы отдаете жизни. В бою назначенном тебе противник — Рим, Ты — Альбе смертный враг, а я обоим им! Иль вы желаете, бездушны и суровы, Чтоб я увидела, как тот венок лавровый, Что принесет герой сестре или жене, Дымится кровию, родной и близкой мне? Как должное воздать и жертве и герою, Быть нежною женой и любящей сестрою, Живому радуясь, над умершим тужить? Решенье лишь одно: нельзя Сабине жить. Я смерть должна принять, чтоб не изведать муки: Сама себя убью, коль слабы ваши руки. Жестокие сердца! Что удержало вас? Я своего добьюсь потом, коль не сейчас. Едва сойдетесь вы с подъятыми мечами,— Возжаждав гибели, я брошусь между вами. Чтоб одного из вас упала голова, Сабину поразить придется вам сперва.

Гораций

Жена!

Куриаций

Сестра!

Камилла

Смелей! Они должны смягчиться!

Сабина

Как! Вы вздыхаете? Бледнеют ваши лица? Что испугало вас? И это — храбрецы, Враждебных городов отважные бойцы?

Гораций

Что я свершил, жена? Какие оскорбленья Заставили тебя искать такого мщенья? Чем провинился я? Кто право дал тебе Мой дух испытывать в мучительной борьбе? Ты удивить его и восхитить сумела; Но дай мне завершить мое святое дело. Ты мужа превзошла; но если он любим Женою доблестной, не торжествуй над ним. Уйди, я не хочу победы слишком спорной, Что защищаюсь я — и то уже позорно. Позволь мне умереть, как повелела честь.

Сабина

Не бойся, у тебя теперь защитник есть.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Старый Гораций, Гораций, Куриаций, Сабина, Камилла.

Старый Гораций

Как, дети? Чувства здесь возобладали властно, И время подле жен вы тратите напрасно? Готовясь кровь пролить, слезами смущены? Нет, жен рыдающих оставить вы должны. Вас жалобы смягчат и, нежностью лукавой Лишивши мужества, толкнут на путь неправый. Лишь бегство победит противников таких.

Сабина

Тебе они верны: не бойся же за них, Как ни страдали здесь Камилла и Сабина, Ты можешь чести ждать от зятя и от сына; И если ропот наш отважных мог смягчить, Сумеешь, верно, ты в них доблесть укрепить. Не будем проливать напрасных слез, Камилла, Пред этой твердостью ничтожна наша сила — Лишь в безнадежности покой мы обретем. Сражайтесь, хищники! От скорби мы умрем.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Старый Гораций, Гораций, Куриаций.

Гораций

Отец, не уступай неистовству такому, И жен, молю тебя, не выпускай из дому. Слезами, воплями их горькая любовь Да не смущает нас, когда польется кровь. Так наша связь тесна, что можно без сомненья В постыдном сговоре нам бросить обвиненье; Но дорого бы честь избранья обошлась, Когда бы в низости подозревали нас.

Старый

Гораций

Все сделаю, мой сын. Ступайте к братьям, дети, И знайте: есть у вас один лишь долг на свете.

Куриаций

Как я с тобой прощусь, и что могу сказать…

Старый Гораций

Не надо чувств моих отцовских пробуждать! Мне не хватает слов тебе внушить отвагу. Я в помыслах нетверд, и ощущаю влагу На старческих глазах, и сам рыдать готов. Боец! Исполни долг и жди суда богов.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сабина.

Сабина

Так чем должна я стать, убита долей злою? Женою любящей иль преданной сестрою? Принять решение отныне надо мне И твердо быть на той иль этой стороне. Что ж изберет душа, унынием объята? Кого назвать врагом — супруга или брата? Страсть к одному влечет, с другим — связует кровь. К обоим властная живет во мне любовь. Нет, с ними в доблести мне следует сравняться — И этому женой и тем сестрой остаться, Всегда твердить себе: их честь — ценней всего, И не пристало мне страшиться ничего. Когда падут они, то смертью столь прекрасной, Что ныне весть о ней не может быть ужасной. Покорствуя судьбе, я знать одно должна: Не кто принес им смерть, а лишь — за что она. Приму вернувшихся, горда победной славой, Что родичам несет их подвиг величавый, Не думая о том, ценою крови чьей Так высоко вознес он доблестных мужей. С любой из двух семей торжествовать должна я,— В одной из них жена, в другой же дочь родная, С любой столь прочная меня связала нить, Что только близкий мне и может победить. Какое б горе мне судьба ни слала злобно, В нем радость обрести я все-таки способна, И видеть грозный бой, не устрашась его, Смерть — без отчаянья, без гнева — торжество. О, обольщения, о, сладкие обманы, Огнем нечаянным, мерцавшим из тумана, Надежду тщетную вы в сердце мне зажгли, Но сразу он померк, мгновенно вы прошли! Как молнии, во тьме внезапно пламенея, Мелькнут, чтоб стала ночь потом еще темнее, Мне в очи брызнули вы трепетным огнем, Чтоб гуще и мрачней нависла тьма кругом. Вы облегчили мне страданье и тревоги,— Теперь пора платить: ревнивы наши боги, И сердце скорбное удары поразят, Которыми сражен супруг мой или брат. О смерти их скорбя, я думаю с тоскою, Не — для чего он пал, но — чьей сражен рукою. И в мыслях о венце прославленных мужей Страдаю об одном — ценою крови чьей? С семьею павшего рыдать теперь должна я,— В одной из них жена, в другой же дочь родная. И так связует кровь, и так связал закон, Что только близкий мне и будет побежден. Вот вожделенный мир! Его я так желала — И сила вышняя моленья услыхала. Как беспощаден ты во гневе, грозный бог, Когда, и милости даруя, столь жесток! И как безжалостно караешь преступленье, Когда к невинному не знаешь сожаленья!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Сабина, Юлия.

Сабина

Свершилось, Юлия? Так что же мне грозит? Сражен ли милый брат? Любимый муж убит? Иль, обе стороны победой удостоив, Преступные мечи заклали всех героев, Чтоб я в отчаянье не проклинала тех, Кто победил в бою, а хоронила всех?

Юлия

Того не знаешь ты, что всем известно стало?

Сабина

Дивиться этому не следует нимало: Ведь мне с Камиллою — забыла ты о том? — На время битвы стал тюрьмою этот дом. Нас держат взаперти: не то, в тоске о братьях И о возлюбленных, мы бросимся разнять их, Поставить и любовь и скорбь на их пути, Чтоб жалость в лагерях обоих обрести.

Юлия

Ни слез для этого не нужно, ни объятий: Один их вид смутил враждующие рати. Едва пройти вперед успели шесть бойцов, Как ропот пробежал вдоль сомкнутых рядов. Увидев, что друзья, что родичи готовы Нести друг другу смерть, храня завет суровый,— Тот состраданием, тот ужасом объят, А эти славят их, безумствуют, кричат, Кто восхищается столь яростным усердьем, Кто дерзостно зовет его жестокосердьем,— Но все в конце концов согласны меж собой, Когда хулят вождей за выбор роковой И, возмущенные столь нечестивым боем, Бросаются вперед, не дав сойтись героям…