Телохранитель моего мужа
Шрифт:
44. Рина
«Уходи» — вот что прочитала я по Веточкиным губам. Невероятно, но, вывалив всё моё грязное бельё, она умудрилась взять огонь на себя. Отвлекла этого хищника, сбила с цели. Надавила на слабое место.
Уже в машине, когда мы уезжали от «Зажигалки», я расплакалась. Немного. Несколько нервных слезинок и судорожных вздохов, что помогли мне справиться с трясучкой.
— Ну и подруга у тебя, — тряхнул головой Артём, словно прогоняя неприятные ощущения.
— Она спасла нас, — сказала
— К чёрту таких друзей, Рина, — сжимает упрямо губы Артём, и я пока не возражаю. Нет нужды. Мы на пороховой бочке сейчас, и неизвестно, кто подожжёт фитиль. Я точно знаю, что история не закончена. Впереди ещё много тягомотины и грязи. Но я так устала, что больше ни о чём не хочу думать.
— Поехали домой. Вымыться. Выспаться. Поесть.
Я вдруг понимаю: нам незачем скрываться. Прятаться. Опасаться погонь или выстрела из-за угла. Пока этот стареющий лев не даст команду «Фас!», никто не пошевелит и пальцем.
— Поехали, — соглашается Артём.
Уже после того, как мы по очереди приняли душ и принялись готовить обед, я попросила:
— Научи меня стрелять, Артём.
От неожиданности он чуть не порезал себе палец. Посмотрел на меня недоумённо. Глаза потемнели, брови на переносице сошлись.
— Зачем?
Закономерный вопрос.
— Просто так. Хочу. Тебе сложно?
— Нет. Но я не хотел бы, чтобы ты стреляла или боялась. Носила пистолет и жила в страхе. Я знаю, что ничего не закончилось, но всё не так плохо на самом деле. Ты не останешься одна. Даже если этот урод заберёт у тебя всё, как советовала твоя подружка, у тебя останусь я.
Я знаю. Он хороший. Ничего не боится.
Делаю шаг вперёд, обхватываю его лицо руками, целую в губы. После всего, что было, это лучшее. Быть с ним. Пить его дыхание. Слушать, как он глухо стонет. Чувствовать возбуждение — своё и его.
Секс можно назвать грязным, когда это развратно и напоказ. Когда это пошло и порнографически открыто настежь.
Секс может быть чистым, когда летят искры и трепещет крылышками нежность, когда хочется сказать тихое «люблю» человеку, что находится рядом.
У меня с Артёмом с самого начала ослепительно. Без страха. Я уверена: он не со всеми откровенен, а со мной — нараспашку, открытый всем ветрам. Может, поэтому мне с ним так хорошо. Восхитительно сладостно.
— Рина… — бормочет он, прокладывая цепочку поцелуев от шеи и ниже.
Руки его невероятно бережные и одновременно смелые. Он знает, где меня коснуться. Он прислушивается к моему дыханию. Мы будто поём и танцуем одновременно чёрно-белое танго нашей страсти.
Контраст. Пламя и лёд. Вино и вода. Шахматы нашей судьбы шагают по чёрно-белым квадратикам и неизвестно, чья партия окажется
Мы так и уснули — голодные, но сытые друг другом. Уставшие, выжатые морально, со знаком вопроса в завтрашнем дне.
Одно меня радовало: Алексей мёртв. Больше он не сможет сделать мне больно. А остальное я как-нибудь переживу.
Под вечер у Артёма зазвонил телефон.
По тому, как он поменялся в лице, я догадалась: это по мою душу, и не ошиблась. Артём колебался, прежде чем отдать мне гаджет.
— Привет, — голос Веты звучит глухо и тихо.
Я не знаю, что делать. Поздороваться, словно ничего не было, я не могу, поэтому молчу. Но Вете больше ничего не нужно.
— Ничего не говори. Я сама. Ты прости, что я наговорила лишнего, но иначе его было не сбить. Знаю, как облупленного, все его слабости и предпочтения. Он ни за что бы не отвязался. Да и сейчас… не уверена. Хочу, чтобы ты знала: то, что было между вами, — случайность. Воля случая. Юджин любит красивых женщин. Ебливый, как кролик, — хихикает она гортанно. — Уже седой, а всё туда же, остановиться не может. Он тогда как раз ехал в клуб, а тут ты — вся такая красивая в чёрном. Все уши потом прожжужал, всё выпытывал да расспрашивал. Еле отбрехалась, Кать. И просила тебя: брось это дело, помнишь?
Я помнила. Вета всегда была против охоты на мужчин, которую я вела, чтобы спустить пар и отомстить Алексею.
— Ты могла бы мне сказать, — голос у меня дрожит, и я морщусь, ненавидя себя за слабость.
— Зачем? Чтобы ты потом и от тени своей шарахалась? Ты ведь удачливая, помнишь? Я тоже на это надеялась. Что вы больше никогда не столкнётесь. Риск был, но небольшой. Он бы не узнал тебя. Разве что в твоей боевой ипостаси. Но мы всегда обговаривали с тобой твои походы, помнишь? Я подсказывала тебе лучшее время, когда вы не могли столкнуться.
А сейчас вот — да… Он думал, что ты покойница, как и Алексей. И когда ты объявилась, прости, но не смогла ни предупредить, ни избежать того, что случилось. В этом плане — ага, я предательница. Но я слабая женщина, а не супермен. Ты же понимаешь… У Юджина тоже есть за что меня подержать. За горло, например. Ну, я и привела за собой его людей. Я ведь знала: ему невыгодно тебя убивать.
— Откуда он узнал, что я та самая… — спрашивать об этом нелегко, но я должна. Иначе не буду знать покоя.
Вета фыркает, я слышу её тихий смех.
— Он же матёрый, Юджин. У него нюх как у гончей. Глаза на затылке, интуиция бешеная. Фото твои увидел — и пошли шарики с роликами в голове его тереться. Он тут всё перевернул, записи с камер затребовал. А там, сама понимаешь… Нетрудно тебя вычислить. Он меня чуть не придушил в ярости за то, что я ему лгала. Пришлось снова изворачиваться. Ты не думай. Я свою шкуру спасала. Ты правильно рассуждаешь, Кать. Но не всем же таким правильным и чистым быть, как ты. Кому-то приходится и на брюхе ползать, чтобы выжить, выкрутиться.