Телохранитель моего мужа
Шрифт:
К сожалению, отделаться от ощущения, что кто-то выжидает удобный момент, мы так и не смогли.
Рина
Невозможно постоянно находиться рядом с одним и тем же человеком. У Артёма накопились дела. Он не мог караулить меня денно и нощно. В какой-то момент мы начали разлучаться. Пусть ненадолго. Закономерный итог, когда страхи отходят на второй план.
У него агентство и семья. Сестра и мать. Ему нужно перекроить собственную жизнь в связи с новыми реалиями.
Наверное, они следили за мной. Потому что в один прекрасный момент, когда я осталась одна, в гости ко мне пожаловал Юджин. Не внезапно, но всё же его появление — неприятность, которую избежать было никак нельзя.
К тому времени прошло около месяца после нашей встречи в «Зажигалке». Я восстановила симку. Мне изредка звонила Веточка. Тарахтела ни о чём, делала вид, что ничего не случилось.
Меня тяготили её звонки. За каждым из них я ждала пакости. Пусть не от неё, но всё же. Но тот, кого я боялась, позвонил сам.
— Здравствуй, Бабочка, — от его голоса пахло развратом.
Он обволакивал меня и утягивал в самые страшные кошмары. Я считала себя удачливой? Только я могла тогда привлечь его внимание и немножко обвести вокруг пальца. Но он всё равно достал меня, протянул руки сквозь непроницаемые стены. Какая же я была дура. Но от того, что я каялась, ничего не менялось.
— Чувствую, ты очень рада меня слышать, — прорезается сарказм и весёлость. Он умный, этот Юджин. Не стоит его недооценивать. — Но как бы там ни было, нам нужно встретиться. Есть общие дела и условия нашего договора. Я приеду через минут двадцать. Твой друг будет весьма занят, так что не стоит его отвлекать. Пусть поработает немного. А мы в это время поговорим.
Он подчеркнул слово «друг», давая понять, что в курсе наших отношений. Ну, да. Этого не скрыть. Да мы и не пытались.
Юджин позвонил в дверь. Я открыла. Он вошёл эффектно, как какой-то волшебник: чёрное пальто, большой зонт с ручкой-тростью. С зонта стекают капли дождя. Осень плакала и плакала в ожидании зимы.
За плечами стареющего льва — два телохранителя. Небрежный кивок. Охрана остаётся снаружи, а царь входит в квартиру деда. Вид у него такой, что сейчас начнёт брезгливо отряхивать лапы, но терпит, с интересом разглядывая меня.
— А ты похорошела, Бабочка, — улыбается он тонко, на грани высокомерия и сарказма. — Любовь тебе на пользу. Но любовь, как ты понимаешь, — блюдо и острое, и опасное, и не для всех.
Я замираю. Тревога бьётся в груди, и сердце готово выпрыгнуть наружу. Мне неспокойно. Я переживаю.
— Пришло время платить долги. Надеюсь, ты готова.
46. Рина
— Зачем я вам? — наверное, я об этом уже спрашивала, но мне всё равно хочется услышать хоть какой-то приемлемый ответ.
— Игра, — улыбка змеится по его губам бледной тенью. — Будет интересно посмотреть, как ты выкарабкаешься, или у тебя ничего не получится. Всё, что мне причитается, я и так заберу. Подпишешь постепенно бумаги. Тебе всё равно не потянуть бизнес покойного мужа.
Я и не собиралась его тянуть. Меня бы устроила просто спокойная жизнь.
— Всё остальное — договорённости между нами. Я не монстр. Кто бы что ни говорил. Питаю слабость к нежным маленьким женщинам вроде тебя. Мне ничего не стоило бы тебя сломать и подчинить. Поставить в невыносимые условия, когда бы ты приползла сама. Возможно, не ради себя, а ради тех, кто тебе дорог.
Он смотрит пронзительно, вырывая сердце из груди одним лишь взглядом. Слишком умный, умеющий находить и давить на слабые звенья в цепи человеческой жизни.
— Чем вы тогда лучше Алексея? — слова срываются с губ раньше, чем я успеваю подумать.
Он красиво закидывает голову назад и хохочет. Отрывисто, со вкусом. Но даже смех у него выходит какой-то зловеще-властный.
— Я не лучше. Я, наверное, хуже. Но не в моих правилах бить и насиловать женщин.
Он и об этом знает. Или догадался. Несложно, впрочем.
— Ставить в невыносимые условия — то же принуждение.
Юджин прикрывает глаза. Наблюдает за мной из-под ресниц. Улыбка, что еле-еле касается его губ, кажется мне приклеенной и опасной.
— А ты попроси, — касается он недвусмысленно рукой ширинки. — Любые условия можно изменить. Вопрос лишь в цене.
Мне становится противно. Воздух застревает в горле и никак не хочет входить в лёгкие.
— Нет! — мне не удаётся скрыть своё отвращение. Впрочем, Юджина это не огорчает.
— Нет так нет, Бабочка, не кипятись. Я оставлю тебя в покое. Срок твоего испытания — три месяца, если ты всё будешь делать правильно. Полгода — если проштрафишься. Советую не обманывать и не лукавить.
Он всё же присаживается на стул. Как не побоялся штаны свои дорогие замарать. Указывает рукой на диван. Я опускаюсь на самый край. Сижу очень прямо, готовая в любой момент сорваться. Но Юджин не делает попыток сблизиться, и это немного примиряет меня с тем, что происходит.
— С голой жопой ты не останешься, как советовала твоя подруга. Это будет чересчур и по отношению к тебе, и слишком просто для игры «кто кого». У тебя сестра больная — пусть побудет там, где сейчас. Но если она очухается, придёт в себя, ты заберёшь её оттуда.
Ну, и не думай, что примешь помощь своего слишком ретивого телохранителя. Хочешь трахаться с ним — трахайся. Это единственное, что ты можешь взять у него. Всё остальное — сама.
На месяц тебе будет выделена некая сумма, чтобы ноги не протянула. Ищи жильё, работу. Можешь сходить на панель — заработок грязным не бывает. Узнаю, что Вета тебе помогала — не убью, но накажу.
Захочешь мальчишку усыновить — помогу. Теперь тебе никто не помешает забрать его из детдома. Но, как ты понимаешь, нужно встать на ноги, чтобы его тебе отдали. И это — вне наших договорённостей. Дети должны расти в семье.